Лакаса. Кто там, во тьме?

– Что ты здесь делаешь? – опешив, спросила я. – Ты же в Шодере?

– Уже, как видишь, нет, – прокомментировал он. – Встретил ребят, и Малула передала, что ты заболела. 

– И-и? – удивленно воззрилась на него я. – Решил изменить свои планы, чтобы что? Навестить меня? Посмотреть, как я болею?

– Юка, не заговаривай мне зубы. Очевидно, что самочувствие у тебя в порядке. Откуда ты вернулась? 

– Прогуляться ходила. Свежим воздухом подышать, – не сдавалась я. 

Врать оказалось неожиданно тяжело. Венге стоял рядом, обеспокоенный и рассерженный. Как будто ему было не все равно. Но у меня до сих пор стояли в ушах фразы, сказанные им Ланье. 

«Она нам необходима». 

«У нас нет выбора». 

Признаваться в том, что я нашла ключ и смогла открыть шкатулку, я не хотела. И вообще больше не собиралась посвящать горняка в свои секреты. И так слишком много ему наговорила. Нет. Пора бы мне наконец вспомнить, что я – перевалец-одиночка. Ни от кого не зависящая северянка.

– Судя по всему, свежий воздух нашелся не сразу? – усмехнулся мужчина, указав на мои мокрые, с налипшей на них грязью, ботинки, и такие же штаны.

– Оступилась и упала. Ты пустишь меня внутрь?! Я замерзла.

Мужчина сделал шаг в сторону, пропуская меня к входу.

Я молча протопала по первому этажу, поднялась на второй и направилась в комнату. Венге неотступно следовал за мной. Придержав рукой дверь, зашел в спальню, явно намереваясь устроить настоящий допрос. Но мне повезло: пока я отсутствовала, две кровати заняли близняшки-южанки, чьи имена я постоянно забывала. И сейчас они с негодованием уставились на мужчину.

– Это женская спальня, – заявила одна, нахмурив брови.

– Мы всегда рады пообщаться с симпатичным перевальцем, – добавила другая, – но в общей гостиной.

– Вы в курсе, да, что в Лакасе нет понятия «мужская» и «женская» спальня? – буркнул Венге. Напоследок просверлив меня взглядом, он вышел в коридор.

Кивнув близняшкам, я устало опустилась на кровать.

– Ммм. А ты мыться не собираешься? – брезгливо сморщилась одна из девушек. – Вся простынка теперь в грязи.

– Лита, отстань от нее, не видишь, устал человек, – одернула ее сестра. – Тяжелый переход? 

– Жизнь, – простонала я и поднялась на ноги. Оглядела испачканное постельное белье, вздохнула и собрала его в кучу. – Мадаму не видели? Как у нее настроение? 

Близняшки отрицательно покачали головой. А я, еще раз вздохнув, отправилась к Мадаме, кастелянше Лакасы. 

У нее был орлиный профиль и тяжелый нрав. Навестив ее не в то время (точнее, не в то настроение), визитер легко мог попасть под раздачу и острый язык Мадамы. Сегодня кастелянша оказалась в отличном расположении – напевая себе под нос, она быстро выдала мне новое белье, предложила выбрать блюдо на ужин, а в конце добавила:

– С каждым годом все больше становишься на мать похожа. Как ни встречу тебя, так кажется, будто Дияра ожила. Даже глаза – сверкают бирюзой, правда, пока не такие яркие, как у матери. 

– Вы знали ее? – спросила я и тут же прикусила язык. Конечно, Мадама знала всех перевальцев! Я тут же исправилась: – Вы помните ее!

Женщина слегка улыбнулась и кивнула. 

– Словно это было вчера. Вот как вы с Венге все глаз друг с друга не спускаете, так и Дияра с Эвери в свое время… 

Я слушала, открыв рот. Мама и Эвери? 

– … пока что-то там у них не случилось. Такая пара красивая была. 

– Они поссорились? 

– Не сошлись на чем-то. Не знаю, в чем причина оказалась, да только после этого Дияра влет за северянина замуж выскочила. И с Эвери, на моей памяти, больше даже словом не перекинулась. 

Я в задумчивости вернулась в комнату, а затем отправилась в душевые. Разговор с Эвери обещал быть не таким простым, как я предполагала. Да и захочет ли вообще седовласый перевалец мне что-то рассказывать, учитывая их историю с мамой? 

Высушив волосы, я вышла в коридор и уперлась в широкую грудь Венге. Наклонившись ко мне, он прошептал: 

– Я знаю, что ты нашла ключ.