Лакаса. Кто там, во тьме?

Дом встретил нас тишиной и затхлостью. И паутиной, в которую я тут же попала лицом. Пока я отплевывалась и убирала с волос остатки нитей, Венге открыл пару окон, запустив внутрь свежий весенний воздух. 

Я прошла из узкого коридора в просторную гостиную, практически не замечая валявшихся на полу вещей, толстого слоя пыли и плесени, притаившейся на стенах. Нет. Перед моими глазами стояла совершенно иная картина. 

Светлая комната с уютным диваном, на котором я провела немало часов, слушая разговоры родителей или читая очередную книжку. Дразнящий запах маминой выпечки – в те времена, когда она не пропадала сутками в переходах. Уютный треск камина зимними вечерами. 

Я шла и, как катушку с нитками, разматывала воспоминания. Почему-то всегда казалось, что память должна сохранять в себя особенно значимые моменты, однако сейчас меня согревали не они, а какие-то совсем простые события из детства. Мамино пение. Папин смех. Снежная вьюга за окном.

Боли не было. Я столько времени избегала сюда возвращаться, боясь не выдержать, что забыла о другой стороне своего прошлого: счастливой.

В комнате, которая когда-то была моей, я нежно провела рукой по поверхности стола. Подняла с пола плюшевого зайца и усадила его на кровать. 

Наклонилась, чтобы поставить на место упавший набок секретер. 

Венге мгновенно оказался рядом, оттеснив меня и с легкостью подняв деревянную махину.

Я приоткрыла верхний ящичек и тепло улыбнулась. 

– Секретер с секретом, – произнесла я, пытаясь вспомнить правильный порядок действий. – Папа подарил мне его на семилетие. Зная, как я люблю разгадывать загадки, он добавил в него потайное отделение. Пришлось несколько месяцев разбираться. В какой-то момент стало казаться даже, что он пошутил.

Венге внимательно наблюдал за тем, как я ощупываю заднюю стенку ящика. 

– Потом папа подсказал, на что обратить внимание, и тайна была раскрыта. А внутри нашлась коробочка с золотыми сережками. – Прикрыв глаза, я дала пальцам самим вспомнить комбинацию. Нажала на небольшой выступ, постучала по дну и бухнула кулаком по столешнице, размышляя, не заклинило ли за столько лет конструкцию. Раздавшийся щелчок опроверг опасения. – Сначала я хранила тут свои записки и сокровища, но последний раз пользовалась им, наверное, аж…

– Что такое? – среагировал Венге на мою оборвавшуюся на середине фразу.

– Лет десять назад, – машинально договорила я и ошарашенно уставилась на шкатулку, лежащую в секретном отделении. – Это не моя. В первый раз это вижу. 

Теперь мы оба разглядывали удивительную вещицу. Выполненная из черного с серебристыми прожилками камня, она оказалась неожиданно тяжелой для своего размера с ладонь. Я покрутила шкатулку, раздумывая, где у нее верх, где низ и как она открывается. Взяв в две руки, потянула в разные стороны. Даже слегка ударила ею по столу – и опасливо посмотрела, не откололся ли от нее кусок.

Венге внезапно хмыкнул. 

– Не переживай, со шкатулкой ничего не случится. Но пытаться ее разбить не надо. Стол сломаешь. – Взяв ее в свои руки, перевалец погладил камень. Увидев непонимание у меня на лице, пояснил: – Она сделана из горного норбения. Очень твердый минерал.  

– Никогда не слышала о таком. 

– Сейчас его не добывают. Негде. Норбений считается… считался камнем монтеррцев. Никогда не бывала в музее истории в Ифрии? Там представлен совсем крошечный камушек. А такое чудо я вижу впервые. 

– Откуда в моем секретере вещь, сделанная черными магами? – воскликнула я. – И как ее открыть? 

Венге указал мне на неглубокую полукруглую выемку на одной из сторон шкатулки.

– Не хватает ключа, – сказал он. – Это должна быть специальная бусина или шарик, с тремя глубокими узкими отверстиями.

Я сунула руку обратно в секретное отделение в надежде отыскать недостающую деталь. Но увы. Оно оказалось пустым. Внезапно пальцы наткнулись на что-то гладкое. Это точно не дерево! Листок? Картонка? Подцепив ногтем и отлепив находку от стенки, я вытащила наружу черно-белую фотографию. 

И подошла к окну, чтобы рассмотреть получше. Взгляд сразу нашел маму. Молодую, едва ли намного старше, чем я сейчас. Она стояла, улыбаясь в камеру, в окружении троих парней и девушки. 

Присмотревшись к одному из молодых людей, я ахнула. 

– Венге, тут Эвери! Смотри, – ткнула я пальцем, – вот он, а вот моя мама! Это что же, он знал ее? Они дружили? 

Перевалец глянул на фотографию и окаменел. Словно не веря самому себе, он поднес ее ближе к глазам. 

– Не может быть, – прошептал мужчина.