Ненавижу. Хочу. Люблю

Выбегаю из подъезда и бегу к машине. По пути замечаю, что на мне одни трусы и туфли. Пиздец! У меня сорвало крышу от того, что я понял! Быстро открываю заднюю дверь, вытаскиваю спортивную сумку, а оттуда свои шорты с майкой для тренировок. Натягиваю их на себя и, запрыгнув в машину, срываюсь с места.

— Ну и тварь! — резко переключаю передачу.

На часах восемь вечера, должна уже быть дома. Вжимаю педаль газа в пол.

«Сука! Какая она сука!» — обхожу очередную машину, почти не видя дороги от переполняемого гнева.

В голове всё сложилось. Я всё понял.

Кидаю машину на дороге и несусь к лифту. Стоять в металлическом ящике спокойно не могу, хожу из угла в угол квадратного метра, растирая лицо. В руках эта проклятая жёлтая коробка с таблетками.

Врываюсь в квартиру даже не разуваясь. На кухню. Эта сука там сидит и пьёт вино в одну.

— Гриша?! — вскакивает Алина со стула при виде меня.

— Что это?! — ору, швырнув на стол коробку.

— Откуда они у тебя?! — в ужасе хватает таблетки и вскидывает голову.

Пропускаю мимо её вопрос и задаю новый, еле сдерживаясь, чтобы не разнести к херам квартиру:

— Как давно ты их принимаешь?!

— Я… я... могу всё объяснить!

Я подхожу к суке и хватаю её за плечи. Впиваюсь в кожу пальцами.

— Сколько ты их принимаешь?! — ору ей в лицо, наклонившись. Алина зажмуривается и начинает рыдать. — Сука! — отталкиваю её. — Ты знала, как я хотел детей! Знала! и в тайне пила противозачаточные! Я думал, что проблема во мне! А ты, мразь... — с размаха скидываю бутылку со стола. Она разбивается о кафель, распыляя по полу красные брызги и осколки.

— Гриша... п-прости меня!.. Я люблю тебя! — подходит ко мне и пытается обнять.

Я вновь хватаю Алину за плечи и встряхиваю.

— Очнись! Какая на хуй любовь?! Ты просто долбанная сука, на которой я по ошибке женился! — резко отпускаю её, и Алина начинает выть ещё громче. — Ты хотя бы тогда была беременна?!

— Д-да, конечно! — вытирает она ладонями щёки, всхлипывая снова и снова. — Из-за этого я… и пила противозачаточные! Я… я боялась снова потерять ребёнка!

— А, из-за этого? Ну это, конечно, меняет дело, — усмехаюсь, качнув головой. — Какая на хер разница?! — взрываюсь, переворачивая обеденный стол. Пинаю стулья. — Ты мне об этом не сказала! На хера тогда это всё?! А-а-а!

Быстрым шагом захожу в спальню. Вытаскиваю чемодан, начинаю скидывать туда свои вещи.

Алина забегает следом и хватает меня за руку.

— Любимый, ну, пожалуйста!.. Не уходи! Я рожу тебе детей! Всё будет хорошо... У нас всё наладится! — хнычет она, дёргая и дёргая меня за локоть в попытках остановить.

Скидываю её руку с себя и продолжаю собирать вещи, быстрым шагом передвигаясь по комнате. Весь орущий гнев сошёл, осталась лишь холодная решительность. Делаю глубокие вдохи, успокаивая себя окончательно.

— Ничего уже не наладится, «семья» закончилась. Я завтра же подам на развод. Квартиру можешь оставить себе. На большее не надейся.

— Да не нужно мне ничего-о-о-о! — воет Алина, а через мгновение начинает истерически верещать: — Это всё из-за этой выдры?! Ты из-за неё от меня уходишь!?

Тут я останавливаюсь и впиваюсь в неё убийственным взглядом.

— Лучше заткнись. Я рано или поздно всё равно бы с тобой развёлся, последние события лишь ускорили процесс!

Закрываю чемодан, беру ещё пару своих вещей и иду к выходу. Алина ещё что-то визжит и орёт, но я уже не слушаю. Вспоминаю, что меня дома ждёт моя девочка с чем-то вкусным. И успокаиваюсь окончательно.

— Остальные свои вещи заберу позже, — кидаю, не оборачиваясь, и выхожу из квартиры. К лифту. И так я понимал, что всё кончено, но сегодняшнее открытие лишь подтолкнуло решить всё быстрее. Не медлить. Не думать. Не переживать, что будет с Алиной.

— Гриша-а-а-а-а-а! — слышу я, уже спускаясь в лифте.

***

Подъезжаю к моему теперь временному жилищу и поднимаюсь на четвертый этаж. Стучусь в металлическую дверь, звонка как не было никогда, так и нет.

Моя малышка открывает и смотрит на меня, а затем на чемодан у моих ног широко раскрытыми от удивления глазами.

Быстро вхожу, закрываю дверь, подхватываю её под попу и впиваюсь в самые вкусные губы.

— Ты... что, ушёл из... дома?

— Ага, ты ведь приютишь меня? — заглядываю ей в глаза, улыбнувшись.

— Ну-у… даже не знаю, — закусывает губу, за что получает шлепок по заднице. Охает, а я впиваюсь зубами уже в её шею.

— Я есть хочу…

Таня смеётся, а я кусаю за мочку уха и выдыхаю в ухо:

— И люблю тебя…

Несу её на кухню.

Я дома.