Обещание Зверя

На утренний доклад Колояр серьёзно опоздал, чего за ним никогда не водилось. Зато пришёл в сопровождении Романа Росомахи и его адъютанта. Утреннюю оперативку отменили, и Слай, наконец, дождался вызова к начальству.

Его уже предупредили, что Колояр очень мрачен и молчалив, глядит исподлобья, что вызывает тревогу у всех, кто его знает.

Роман Росомаха, хоть и был крепко скроен, всё равно проигрывал Колояру по всем статьям. Но это не мешало ему держаться отстранённо и высокомерно. Светло-серая рубаха с короткими руковами, плотно обтягивающая бицепсы, идеально подогнанный жилет из хорошей ткани, только подчёркивали лоск столичного жителя рядом с караульными, в их простой и слишком свободной форме, годной для мгновенного оборота.

Войдя в кабинет, Слай начал прямо с порога:

— Подумаешь, курсанты подрались. Мои Щенки, что, единственные, кто клыками меряются?

Остановившись у стола, Слай старательно удивился, увидев в кабинете не только восемнадцатую Спайку в полном составе, но и Зоряну.

Роман, так же старательно, поднял бровь, и, с лёгкой усмешкой, спросил:

— Проблемы, хендлер?

— Никаких проблем, — уверенно покачал головой Слай.

На столе, перед адъютантом Романа, вдруг загудела-зажужжала несколькими голосами небольшая полусфера на квадратной подставке. На этот раз Роман улыбнулся искренне:

— Этот прибор называется зуммер. Он блокирует возможность ментального общения. Чтобы подозреваемые не смогли договориться между собой.

Караульные Спайки заметно поскучнели, а Зоряна удивлённо распахнула глаза.

«Неужто и этого не знала? И чему их там, в университете, учат?»

— Поговорим, хендлер? — не скрывая ехидства, спросил Роман.

— А я, что, подозреваемый?

— Пока да. Ты присаживайся, хендлер, пока есть такая возможность. Кресла здесь мягкие, — похоже, ситуация Романа забавляла.

Слай подкатил кабинетное кресло к торцу стола, сел, и, положив руку на кулачок Зоряны, слегка сжал. Эта умница всё правильно поняла, постаралась взять себя в руки, не показывать, так явно тревогу.

Роман не упустил этот жест, и в его глазах промелькнуло то ли злорадство, то ли удовлетворение.

— И где же я провинился? — холодно спросил Слай.

— Сегодня ночью, недалеко от Балагана было совершено нападение на двуликого Фокса Лиса, — перешёл на деловой тон Роман, но в глазах пряталась улыбка.

Ох, как не понравилась Слаю эта игривость в глазах! Ни в коем случае нельзя расслабляться! И Щенков ведь не предупредить!

— Что скажешь об этом?

— Горевать по нему не собираюсь. А караульных ждут нелёгкие деньки — ведь теперь обязательно начнётся грызня за его место, — Слай постарался изобразить озабоченность.

— Разве я сказал, что Фокс мёртв? — спросил Роман, разочарованный столь лёгкой победой.

— Если бы он остался жив, к караульным жаловаться не побежал бы.

— И ты, конечно, к его смерти не причастен? — обрадовался такому повороту Роман.

— Я что, единственный, кто обещал порвать ему горло?

— Нет, не единственный. Но возможностей у тебя было больше, чем у других.

Слай только развёл руками, приглашая безопасника продолжать.

— Но начну я, пожалуй, не с тебя,— Роман улыбнулся, как гурман, оставляющий главное лакомство на потом. Он протянул руку к адъютанту, и тот, отработанным жестом, вложил в ладонь лист бумаги.

— Тебя застали в квартире хендлера. Что ты там делал? — уставился Роман на Вяйнемейнена.

— Когда позвонили в дверь — собирался на службу, — Вяйнемейнен, в отличие от остальных, не притворялся, а как всегда, был безмятежно спокоен.

— А до этого что делал?

— Завтракал.

Кажется, невозмутимость Вяйнемейнена, всё-таки пробрала Романа. На какое-то время он застыл, опустив глаза и с каменным лицом. Когда поднял глаза, игривость в них исчезла.

— А до этого ты спал, — холодно заявил Роман, и Вяйнемейнен невозмутимо кивнул.

— Зачем ты пришёл к хендлеру? — сухо продолжил Роман.

— Выпить захотелось, — не моргнув глазом, заявил Вяйнемейнен.

Слай почувствовал, как напряглись остальные караульные. Мейн выбрал не самый удачный предлог, и Роман тут же ухватился за него.

— В твоей характеристике написано, что ты не пьёшь.

— Вчера напился, — безмятежно признался Вяйнемейнен.

— Зачем? — поджав губы, и буровя Мейна недобрым взглядом, уточнил Роман.

— К разговору трудному готовился.

— О чем был разговор? — повернулся Роман к Слаю.

— Не успел узнать. Он у нас, как видишь, торопыга, — разрешил себе позлорадствовать Слай.

— Почему ты не сказал ничего, раз специально пришёл за этим? — Роман заставил себя набраться терпения, как строгая учительница с первоклашкой.

— Сначала мы готовили закуски. Потом я немного выпил... А потом у Слая зазвонил телетайп, и он умчался в ликей, — продолжил придуриваться Мейн.

— А о чём ты хотел поговорить? — терпеливо внимала ему «учительница» Роман.

Вяйнемейнен вдруг встал, подошёл к сервировочному столику, налил себе воды, неторопливо выпил, и вернулся на место.

— С самками у меня ничего не выходит, — вытирая рот кулаком, решительно признался он. — Сторонятся они меня.

Не только Слай, вся Спайка опешила от такого признания. Они-то думали, это Мейн сторонится сучьего пола.

— Гм... а почему Слай? Почему не кто-нибудь из Спайки? — растерялся даже Роман.

— Может, мне ещё объявление на двери в караулку повесить? — нахмурился Мейн, а его уши и шея начали медленно багроветь. Не так просто далось ему это признание.

Роман прокашлялся, заглянул в бумагу, и продолжил:

— Твой отец показал, что ты уже лёг спать. Но потом вдруг собрался, взял бутылку вина из холодильника, и ушёл. Сказал, что тебя вызвали на службу.

— Лёг спать и заснул — не одно и то же, — невозмутимость Вяйнеменена ничем не прошибёшь. — А вызов на службу — самое понятное оправдание для отца, как для бывшего офицера.

Роман немного подумал, и, с явным облегчением, поставил птичку в лежащим перед ним блокноте. Получил от адъютанта ещё один лист, быстро пробежал его глазами.

— С тобой уже выяснили, — повернулся он к Готье. — Девять человеков и двое двуликих подтвердили, как ты, ещё до убийства, с улицы «шёпотом» упрашивал человечью самку открыть тебе окно, чтобы «романтично» забраться к ней по лиане. Ещё шестеро пожаловались, что окно ты позабыл закрыть, и они полночи вынуждены были отслеживать ваши радости.

— Да? Ох, как неловко получилось! — Готье смущённо потёр длинный нос.

Ещё птичка в блокноте, и адъютант подал Роману сразу два листка.

— А твоя ночь как прошла? — обратился он к Фархаду.

— Не так шумно, — Фархад покосился на Готье, — но тоже приятно.

— Ну-ну? — изобразил внимание Роман.

— Вчера мои сёстры позвали в гости Мбонгу. Они давно хотели с ним познакомиться. Так что, весь вечер мы провели в тесном семейном кругу. А ночью, когда сёстры уснули, мы оба улизнули к подружкам.

— Да-да, две кошечки из варьете подтвердили ваш визит, — Роман мазнул взглядом по бумаге в руке. — Вот только портье отметил, что явились вы в одних штанах, с голыми торсами.