Обещание Зверя

«Интересно, а бывает такое, что Спайки складываются, как пазлы в головоломке?»

Со своей первой Спайкой Слаю пришлось изрядно поломать голову, чтобы придумать, как притереть такие разные характеры. Особенно старался в трепании нервов Фархад, ненавидевший свою почти девичью внешность и отчаянно доказывающий всему свету свою смелость и мужественность.

Хотя... Разве Мбонга чем-то лучше? Ох, и попил же он крови своей вспыльчивостью и обидчивостью! А Готье, который без лишнего пинка не сдвинется с места, и может одинаково бесконечно созерцать, как красоту опавших листьев, так и изящность коленок прошедших мимо самок, или изысканность поэтического слога какого-нибудь древнего поэта? Да, Найдён и Вяйнемейнен больше других оказались подготовлены к службе, но и они никогда не забывали своё излюбленное: «Почему?». И простое: «Я так сказал!» — только перед выпуском начало работать, когда Щенки выучились, наконец, делать анализ ситуации.

И вот теперь новая Спайка. Двух первых курсантов родители привезли в питомник почти одновременно, и в ликей они, тоже, попали вместе. Родители третьего вызвали караульных домой. Все трое из рабочего квартала, с детства знакомы. Казалось бы — куда лучше? Так нет же, они оказались из трёх разных подростковых группировок! И до сих пор тужатся доказать друг другу, чьи установки самые правильные.

Четвёртого Щенка привёз Найдён из приюта Фатимы, в первый день своего дежурства. Слишком взвинченный после схватки с Даудом, впечатлённый ранами, нанесёнными его жене, он не позаботился о разговоре с напуганным, взбудораженным подростком. Хмуро осмотрел его, молча привёз в ликей, завёл в бокс, и бросив: «Осваивайся, я загляну к тебе позже», ушёл. Сирота, подобранный на улице добрейшей Фатимой, и только-только начавший оттаивать душой, решил, что его предали, опять бросили, и озлобился на весь мир. А разгребать теперь всё это Слаю.

Иванко оказался завершающей ягодкой на пирожном. Сестра часто жаловалась ему на несправедливость хозяина магазина, на слишком высокомерных и капризных богатеньких покупателей. А когда заезжий армеец стал лапать её прямо на улице, не обращая внимания на возмущение Аннуты, чувство справедливости заставило его обернуться.

Армеец оказался опытным бойцом и сразу распознал первый оборот. Сначала он попробовал ухватить его загривок руками, подмять под себя и успокоить. С Волчатами это проходит. Но распалённый Щенок полностью потерял ориентацию, забыл кто он и зачем здесь. Пришлось армейцу сверкнуть ягодицами перед человечьей самкой и обернуться. Матёрый Волчара быстро загнал Щенка-первогодку в глухой проулок между зданиями и оставил приходить в себя. Вернулся за одеждой, чтобы проводить самочку домой — но та успела убежать. Хмель после оборота выветрился, и армеец, по его словам, решил найти Щенка и сдать караульным. Но тот тоже исчез.

На беду Иванко, всё произошло рядом с Балаганом, а глухой проулок был как раз за его стеной. Той, где находилась «чёрная» дверь, через которую Папаша Фокс избавлялся от «отработанного имущества». Очнулся Иванко уже в клетке.

Что было дальше, Слай когда-то испытал на себе. Голод и побои, доведение до нового оборота, а потом, когда разъярённый Щенок готов вцепиться клыками во всё, что движется — ринг Арены.

Слай очень долго старался забыть всё это. И у него почти получилось. А теперь холодная ненависть вернулась, напомнила о не выполненной клятве. Хуже всего то, что теперь во сне к нему возвращался Рваный.

На удивление, он больше не звал за Грань. Ни о чём не просил. Но во сне Слай опять вставал на крепкие лапы. Был быстрым и сильным. Различал множество оттенков запахов и звуков. И... моложе, что ли был? Радовался чему-то. Но просыпаться было тоскливо.

Шесть лет назад Рваный ушёл за Грань, унеся с собой немощь искалеченного тела. Почти год Слай звал и рвался к нему — напивался до одури, шлялся по притонам, надеясь, что найдутся клыки, готовые подарить ему верную смерть. Не нашлись. Может, слава неукротимого бойца держала на расстоянии. Но скорей всего... Говорят же — бывших караульных не бывает.

Когда у Колояра лопнуло терпение, он схватил его за шкирку — мятого, опухшего, воняющего перегаром, — привёз в ликей. Показал четырёх голопузых Щенков, беззаботно резвящихся на полигоне.

— Ты мне должен. Помнишь ещё? — хмуро спросил, буровя презрительным взглядом.

— Я не просил меня спасать, — буркнул Слай, мечтающий только о похмелье.

— Сделаешь из них караульных. Таких, чтобы лисьи и шакальи братки боялись носы высунуть, когда они будут дежурить. Чтобы в Спайке работали, как один Пёс, но смогли бы и в одиночку выжить, даже в Диких землях... Передашь им свои знания — и можешь сдыхать, в любой придорожной канаве. Могу даже подсобить, чтобы ты не портил воздух в моём городе.

Вот такие методы у Колояра. Как там — леденцом и розгой? И как учить, если самого Слая Колояр в сыскари-одиночки определил? Приграничье не считается, там — другое.

А перед торжественным построением, где выпускникам ликея, и его первой Спайке, должны были вручать жетоны караульных, Колояр невозмутимо заявил:

— Звонили из питомника. У них два Щенка в обороте. Забери. Пора новую Спайку собирать.

После отбоя Слай еле выгнал Иванко, неистово колотящего мешок с песком, из тренировочного зала, и подумал, что тот слишком уж замкнулся в своих переживаниях. В таких случаях хорошо, когда есть кто-то, кому можно довериться, или хотя бы просто выговориться. Но, даже Найдён, самый душевный из всех Псов, не смог вытянуть из Иванко ничего кроме «да» и «нет». А остальных Щенков, даже условно, Спайкой ещё не скоро можно будет назвать.

Погано, что слушать ему не запретишь. А слухи по городу ходят не самые радужные. Роман Росомаха оказался неторопливым и въедливым безопасником. Слушал внимательно, запоминал всё, даже случайные оговорки. Проверял. Его парни опросили уже половину города. И при этом, всё с каменными мордами — ни упрёка, ни сочувствия никому.

Хотя, Илмари Роман посетил в первый же день. Сам пошёл в камеру, не стал вызывать в кабинет. И с маршалом беседовал больше двух часов, даже провожать его пришёл в аэрогавань. Так что, выводы городок, потихоньку, делает.

Рыжий Фокс, словно гусь, хвост распушил — он ведь теперь пострадавший от самоуправства Илмари! Как только вышел из караулки, на весь город раструбил, что он чист перед законом. Правда, умолчал, что всё, вложенное столичным Волчонком в Балаган — теперь ему досталось. Да и порошок, Слай уверен, в тайниках припрятан, дожидается своего часа.

Но, даже если Роман признал его невиновным, Слай так не считает. Хотя выполнять обещанное пока не спешит — нельзя ему сейчас в Приграничье. Только не сейчас. Не может он бросить ни Щенков своих, ни Зоряну. Вот найдёт она себе пару — умного, сильного, чтоб даже Росомаху не побоялся... Или, хоть, диплом лекаря получит, сама на ноги встанет...

«А ведь, после диплома её сюда, в Марсель могут направить... И пусть бы. Вон Спайка, как услышала от Мбонги о её знакомстве с Романом, круглосуточное дежурство возле неё организовали. Так что, человечку они уберегут. Даже без меня».

Слай стоял под душем, когда услышал мысленный оклик Мбонги.

«Аби, Цепкий сбежал из Ликея. Чую свежий след».

«Где?»

«У мясной лавки Гурама. Закоулками бежит, осторожничает».