Вирник

Едва мы переступили порог «Партиториума», как на меня навалилось тяжелое предчувствие чего-то неотвратимого. Приведенного нами ранее Джахара уже не было, а Дариус казалось бы не обращал никакого внимания на происходящее вокруг. Ровно до того момента, когда Тарон подошел к стойке и протянул бармену развернутый скриптум. Краем глаза я успела заметить, что одна из строчек, написанных черными чернилами, изменила цвет и стала красной.

Стоило судье только взглянуть на эту бумагу, как его лицо тут же посуровело. По-прежнему игнорируя мое присутствие, он холодно кивнул и обратился к афферентему.

- Увидимся позже, Тарон, - прогромыхал он.

Плечи помощника разом поникли, и он развернулся к выходу. Проходя мимо, бросил жалостливый виноватый взгляд в мою сторону и едва слышно прошептав: «Прости, Мира», скрылся в коридоре. Я же осталась стоять на месте, словно школьница, которую поймали за прогуливанием уроков. Едва только афферентем  Референа скрылся из виду, как Дариус вышел из-за стойки и подошел вплотную ко мне. Обжигая своим ледяным взглядом, он бесстрастно произнес:

- Вы посмели нарушить закон пургатория. Вы будете за это наказаны.

Я не успела даже раскрыть рта, чтобы сказать хотя бы слово в собственную защиту, как судья щелкнул пальцами и мои руки и ноги мгновенно разъехались в разные стороны, растягиваемые тонкими серебряными нитями. Они больно впивались в кожу, оставляя красные отметины и надежно удерживая на месте. Напрочь лишенная возможности двигаться, я оказалась практически распятой посреди барной комнаты. Дариус медленно обошел меня кругом, словно убеждаясь в крепости оков, а затем спросил:

- Афферентем Мира, зачем вы нарушили закон?

- Потому что  ничего не знала о ваших законах, - злобно выплюнула я, бесстрашно глядя ему прямо в глаза.

Судья глубоко вздохнул и слегка прищурил глаза. Я тут же ощутила, как по телу пронесся разряд электрического тока. Боль была довольно сильной, но мимолетной, а потому не заслуживающей особенного внимания.

- Повторяю свой вопрос. Зачем вы нарушили закон? – снова спросил Дариус.

- Потому что это был младенец… - мой голос мимо воли   слегка дрогнул.

Мужчина недовольно поджал губы, и я снова ощутила боль. На этот раз гораздо сильнее. Тысячи острых игл одновременно вонзились в позвонки и меня тут же выгнуло дугой. Все длилось едва ли несколько секунд, а затем прошло так же внезапно, как и появилось. В голове зашумело, а перед глазами все поплыло.

- Итак, - послышался терпеливый голос моего референдария.

- Пытки запрещены международной конвенцией еще в восемьдесят четвертом году, - напомнила я, пытаясь сфокусировать взгляд на расплывающемся силуэте Дариуса.

- Вы правы, - мне почудилось или на его лице и впрямь мелькнуло подобие улыбки? – Но в данном случае это не пытка, а наказание за ложь. Мира, зачем вы нарушили закон?

- Не могла отнять ребенка у матери, - выдавила я.

Послышался глубокий вздох, а затем разочарованный голос судьи:

- Что ж, это ваш выбор. Мы будем продолжать до тех пор, пока вы не прекратите лгать.

Я хотела было возразить, что сказала абсолютную правду, но не успела. Голову словно зажали стальные тиски. Они давили все сильнее и сильнее, до тех пор, пока в ушах не стал слышен только пульсирующий стук крови. На этот раз все продолжалось около десяти секунд, но мне они показались вечностью. Когда боль прекратилась, голова безвольно повисла вперед, и я ощутила тонкую горячую струйку, стекающую из носа. Не знала, что кровь может идти и после смерти.

- Надеюсь, на этот раз вы скажете правду, - спокойный, почти ласковый голос долетал до слуха с трудом, оставаясь где-то на периферии сознания. Казалось, что у судьи есть все время мира, которое он готов посвятить моим пыткам.

- Я сказала правду, - мой собственный голос был хриплым и еле слышным.

- Мира… - устало начал Дариус, но я его сразу перебила.

- Нет, послушайте. Мне всегда хотелось иметь детей, но у нас с мужем не получалось. А потом врачи сказали, что я бесплодна, - слова вместе со слезами хлынули из меня неудержимым потоком. – Как я могу отнять у другой то, о чем всю жизнь мечтала сама?!

- Наконец-то, - облегченно выдохнул он.

Серебряные нити, удерживающие мои руки и ноги, тут же рассыпались мелким сверкающим дождем и, неспособная удержаться самостоятельно, я стала оседать. Мужчина тут же подался вперед, подхватывая меня на руки.

Усадив на один из столовых стульев, и заботливо вытерев кровь с моего подбородка, он тут же достал из-под стойки небольшой пузырек и, открыв, протянул мне.

- Выпейте, - в обманчиво мягком голосе отчетливо слышался приказ.

Безропотно повинуясь, я в несколько глотков выпила содержимое склянки.

- Похоже на подслащённую воду, - на моем языке остался приятный сладковатый привкус.

- Нектар, - кивнул Дариус. – Он поможет вам восстановиться.

- А на обед будет амброзия[1]? – я попыталась усмехнуться, но улыбка вышла вымученной.

- Вы и так бессмертны, - уголок рта бармена дернулся, обозначая наметившуюся улыбку. – К тому же, пища вам теперь не нужна. Разве вы не обратили внимания, что не чувствуете голода, жажды, усталости?

- Не знаю, у себя в комнате я пыталась прилечь, но не смогла уснуть, - пожала плечами я.

- Потому что сон вам больше не нужен, как и остальные человеческие потребности. Сейчас вы тянетесь к ним по привычке, но пройдет немного времени, и они забудутся, - пояснил бармен. – Ваши возможности теперь гораздо шире, чем раньше, но разуму необходимо время, чтобы приспособиться к новым реалиям и их освоить.

- Тогда зачем вы дали мне этот нектар, если я в нем не нуждаюсь? – спросила я.

- Чтобы ускорить восстановление, пока вы не освоились. Силы вам еще будут нужны, мы не закончили урок, - ответил Дариус.

- Опять будете меня распинать? – в моем голосе сквозил намек на страх, перед возможностью вновь испытать эту инфернальную боль.

- В этом больше нет необходимости. Вы сказали то, что я хотел услышать, - ответил он.

На мой недоуменный взгляд, бармен пояснил:

- То, что мучило вас. Вы назвали. Проговорили. Произнести вслух – означает признать.

- Неужели? – это простое объяснение искренне изумило меня.

- В древности, когда считалось, что человек бывает одержим демонами, люди верили, что если назвать каждого из преисподней по имени, то одержимость пройдет, - рассказал референдарий. – В этом есть зерно разума, проблемы нужно проговаривать.

- Жаль, что современный мир не так мудр, - вздохнула я.

- Почему же, - возразил мужчина. – Как и в давние времена, есть определенная группа людей, обладающая этим «сакраментальным» знанием. Просто раньше они назывались экзорцисты, а сейчас психотерапевты.

Я изумленно уставилась на Дариуса и увидела, как подрагивают уголки его губ, пытаясь сдержать улыбку. Неужели мой угрюмый начальник только что пошутил? Бывают же чудеса на свете. Мгновение мы просто смотрели друг на друга, а потом разразились смехом.