В отпуск за судьбой

— Привет, для себя что-то ищешь или в посмертие для кого? — дредастая девушка вынырнула из-под прилавка и приветливо помахала рукой.

— По... Я посмотреть. Пока. Просто. — выдавила из себя Алиса.

А про себя подумала: «Фига себе, посмертие. А на вывеске написано «Godfem». Не так я себе представляла магазинчик для сильных и современных богинь. Впрочем, в этом городе всё странное. И мне это нравится».

Изумлялась Алиса за последние сутки не первый раз. Вчера ее удивили и насмешили названия ресторана – «Библиотека», и бар под названием «Скотный двор». Сегодня девушка решила забежать погреться в первый попавшийся магазинчик, с приятным, с её точки зрения, названием, а оказалась будто в лавке средневекового алхимика. По стенам висели пучки засушенных растений, над прилавком, гроздьями свисали нанизанные на бечёвку птичьи черепа. И везде стояли странной формы склянки с различным содержимым, в каких что-то было налито, в каких-то насыпано.На широком низком подоконнике лежали наваленные грудой разноцветные подушки. Все стены были заняты полками и полочками занятые странными и явно старинными предметами.  А на самом прилавке, уставленным свечами различных форм, стопками лежали на вид очень старинные книги.

— Ну, смотри. Пока. То, что тебе нужно, само тебя найдёт, — рассмеялась дредастая и тряхнула головой. Колокольчики, вплетённые в её волосы, зазвенели. — Только долго не думай. От этого все беды. Она снова засмеялась и нырнула под прилавок.

— А-а-а, а, как я узнаю, надо мне тут что-то или нет? И почему посмертие? — спросила, невольно поёжившись Алиса, и сама удивилась собственной смелости. Она приехала в Питер в отпуск, чтобы исполнить свою давнюю мечту, встретить Новый год, в этом городе. Это был ее первый в жизни отпуск вдали от родного городка, и разговаривать с незнакомыми людьми, девушка стеснялась почти до обморока. Жители этого города казались ей почти небожителями. И за прошедшие два дня всё её общение сводилось только к коротким «здравствуйте» и «до свидания» обращённым к девушке за ресепшеном хостела, да таким же вежливым словам для кассиров в магазинах.

— Ну ты даёшь, дева, — раздался голос продавщицы из-под прилавка. — Пришла в магазин для ведьм, и такое спрашиваешь. Конечно, ты знаешь, что тебе надо. Даже если думаешь, что нет. К нам, знаешь ли, не каждая войдёт. Кто-то, даже вывеску не увидит. А кто-то, может, и увидит, да дверь не найдёт. Закрой глаза, постой и послушай, что тебе нужно?

Алиса послушно прикрыла веки и начала прислушиваться. Но, кроме возни странной продавщицы и шума машин с улицы, ничего не слышала.

— Апчхи! — раздалось из-под прилавка.

—Будьте здоровы, — машинально сказала Алиса и открыла глаза.

— Спасибо. В мои годы здоровье не помешает, на третьей сотне годков поясницу ломить начало, — продавщица снова появилась над прилавком. На её спутанные дреды налипли клочки пыли. — Извини, что так встретила. Духи зловредники растаскали все запасы сладкой пыльцы и попрятали по углам. А она мне сегодня жуть, как нужна. Вот пришлось искать. Ну что, выбрала что?

Алиса из всех сил пытавшаяся делать вид, что не удивилась словам про третью сотню лет, выглядевшей вполне молодо девушки, потупилась: «Нет».

— Ох, ты ж, горе моё. Ну, сейчас, — девушка протянула ей колоду замасленных карт. — Тяни.

Не успела Алиса подумать, что не надо бы, как её рука сама вытянула одну из карт.

— Ну что стоишь столбом. Читай, что там написано, — ухмыльнулась дредастая. — Меня, кстати, Мила зовут. А тебя?

— Алиса. Тут написано — запомни тень слетевшего листа, иди домой. А что это значит?

— Это значит, что ты верно ко мне зашла. Приходи сюда вечером, часам к девяти и всё поймёшь. Да не бойся, чего глаза вытаращила? Сегодня будет славная вечеринка, стихи почитаем, песни попоём. И карту эту пока себе возьми, пригодится. Придёшь?

—Я постараюсь, — неуверенно ответила Алиса.

— Постарайся, — улыбнулась продавщица. — Впрочем, как бы то ни было, а наши пути уже переплелись. Теперь иди гуляй. Ты ж на Петроградку хотела съездить? А мне готовиться к вечеру надо, — и она мягко подтолкнула Алису к выходу.

* * *

— Ай, то не пыль по лесной дороге стелется. Ай, не ходи да беды не трогай, девица. Колдовства не буди, отвернись, не гляди. Как Абара кликнет — закрутит, завьюжит, заплачешь. Так пойдёшь, за дурной водой, за чужой бедой, за лаем собачьим. Так засветишься белой костью, снег закапаешь алой кровью. Не ищи покой, не ходи за мной, — причитала безумная старуха, вцепившись в Алису. Последние слова, пожилая, одетая в лохмотья женщина, буквально выкрикнула Алисе в лицо. Та отшатнулась и попыталась отцепить сжатые в кулаки руки старухи, от своего пуховика и шарфа, но это оказалось непростой задачей. Хватка у щуплой, согбенной годами бабки, оказалась мёртвой. А страшные слова, которые она сначала выдавала речитативом, перешли уже в какое-то невнятное шипение. Алиса смотрела в изрезанное морщинами, безумное лицо в паре десятков сантиметров от себя, и молча продолжала попытки оторвать руки старухи от своей одежды. Девушка чувствовала, что бабка сильнее неё, и несмотря на абсурдность этого чувства, её захлёстывал липкий страх. Казалось, что время остановилось, и в многомиллионном городе не осталось никого, кто бы пришёл ей на помощь.

Будто в замедленных кадрах фильма, Алиса видела, как висят не падая в чёрную воду Мойки огромные снежинки. Всё вокруг потемнело, погасли уличные фонари, окна домов, фары машин. И в безмолвном мире осталось всего три цвета: белый, чёрный и серый.

— Девушка! Что здесь происходит?! — громкий мужской голос развеял наваждение. Рядом с Алисой стоял высокий парень, одетый в полицейскую форму. Он ещё раз настойчиво спросил: «У вас всё хорошо? Что произошло?»

Алиса посмотрели на него, на старуху и не удержавшись ойкнула. Взамен безумной бабки рядом с ней стояла вполне благообразная старушка, одетая в потёртое старомодное пальто с меховым воротником. Старушка посмотрела снизу вверх на полицейского и сладко-приторным голосом запричитала: «Всё хорошо, сыночек, всё хорошо. Чуть не поскользнулася я, вот дочечка, дай ей бох здоровья, поддержала меня немощную под локоток. Пойду я, пойду, дома меня заждались.»

Последние слова старуха произнесла будто с вопросительным и подобострастным выражением. Зыркнула на парня, и увидев, что он её не останавливает, она быстро-быстро засеменила прочь от девушки.

—Вот же Карга неугомонная. Одно слово — ворона, — буркнул полицейский. — Не сильно она вас напугала?

— Напугала, — не стала скрывать Алиса. — А вы её знаете?

— Я на своём участке всех оборотней знаю. Мне по чину положено. А вот вам бы аккуратней быть.

— Оборотней?! Вы серьёзно?

— Да вот, представьте себе, — язвительно ответил полицейский. — В мире существуют не только ликаны. И в птиц можно оборачиваться и в лосей, и в лис. Да хоть в зайцев.

— Но-о-о... Но также не бывает, — Алисе жутко хотелось заплакать. Сначала тот странный магазин, теперь безумная старуха и такой же, по-видимому, безумный полицейский. Какие оборотни в двадцать первом веке?

— Та-а-а-к. Ты серьёзно ничего не знаешь об оборотнях? — спросил полицейский, внезапно перешедший на «ты».

Девушка в ответ отрицательно помотала головой.

Парень внимательно посмотрел на неё и вздохнул: «Эх, а я ведь хотел сегодня пораньше освободиться. Ну что ж. Пойдём в участок, там поговорим. Да пойдём, не бойся. Тебе улиц бояться надо, и тех, кто на них обитает, а не меня.»

Не всякая короткая дорога бывает простой. До участка, куда направлялись Алиса с парнем в полицейской форме, нужно было пройти метров пятьсот. Но это расстояние далось им с большим трудом.