Дом со Злом

Моим мечтам побыть одной было не суждено сбыться. Вскоре после меня домой вернулась и мама. Завуч позвонила на фабрику и сообщила о моей проблеме с давлением, здорово напугав этим родителей. Мама влетела в квартиру бледная, встревоженная до невозможности.

— Ира?
— Ой, мам, да всё уже прошло! Зря только тебя дёрнули. Я просто переволновалась из-за контрольных.

Мама без сил опустилась на диван. Я слетала на кухню и принесла валерьянку и стакан с водой. Не знаю, что лучше подействовало, лекарство или мой обычный вид, но мама быстро пришла в себя. Моим словам про контрольные она, похоже, поверила, а потому не стала расспрашивать, просто позвонила папе и сообщила, что тревога — слегка ложная.
Потом мы вместе пекли блинчики и уплетали их со сгущёнкой, болтая на самые разные темы, как это было всегда вечерами. Только позднее, уже засыпая, я поняла, что в этих разговорах меня удивило: мама не упоминала ни мой дар, ни Искру, ни заброшку. Эти темы как-то незаметно ушли из разговоров ещё в начале осени.

В субботу я проснулась абсолютно здоровой, несмотря на то что всю ночь снилось нечто невнятное, немного напрягающее. Раз уж завуч разрешила, в школу решила не ходить. Неспешно сделала домашние задания и даже чуток забралась вперёд в алгебре, попытавшись разобраться с задачами самостоятельно. Что-то — получилось, что-то — нет, но я была довольна результатом.

После обеда неожиданно примчались Инки, Дима и Тахир, но последние — ненадолго, Инки же задержался. Опять вытащил из школьной сумки яблоки:
— Жуй давай, витаминься, чтобы в обморок по ерунде не падать.

Мне была приятна его грубоватая забота, она напомнила Влада. С бывшего приятеля мысли перескочили на вчерашние события, а конкретно — на ощущение запаха болота.
Видимо, некий ход мыслей отразился на моём лице, потому что Инки спросил:
— Ир, ты чего?
— Инки, мне надо в Дом связи. Проводишь?
— Да. Только оденься потеплее.

Он не стал спрашивать, зачем мне туда надо и кому я собираюсь звонить, и мне это понравилось.

Уже на подходе к дому связи я подумала о том, что Пух ещё может быть в школе, но не стала поворачивать назад, решила рискнуть заказать разговор. Как оказалось, не зря. Пух не просто был дома, практически перед моим звонком к нему в гости нагрянул Артемий. Чтобы рассказать последние новости, Кешка положил трубку на стол, поставив за ней раскрытую книгу. Так что они оба слышали меня хорошо и могли говорить вдвоём. Их дуэтный рассказ настолько шокировал меня, что я на время потеряла дар речи и молча слушала.

Не просто так мне было плохо последние несколько дней. Отец таки объявился в Искре. Причём Артемий умудрился столкнуться с ним нос к носу и сразу понял, кто это, хотя в жизни сектант сильно отличался от газетного фото. Сделав абсолютно безразличный вид, Артемий прошёл мимо, но на перекрёстке как бы между прочим обернулся и успел заметить, как Отец сворачивает на улочку, с которой быстрее всего можно пройти к заброшке. Следить за монстром было опасно, и Артемий решил озадачить слежкой тех, кто это сделает лучше — милицию и журналистов. Вернувшись домой, он быстро написал изменённым почерком короткие записки без подписи, запечатал в конверты и, выйдя к магазину, бросил их в почтовый ящик.
Пух в то же самое время умудрился попасть на встречу Яшеньки с каким-то злобным типом и ему не понравилось, ни как вел себя тип, ни как отбивался от него Яшенька. Неизвестно, чем бы закончилась эта встреча, но тип увидел, что они — не одни и оставил дурачка в покое, развернувшись и быстрыми шагами скрывшись между ближайшими домами. Пух решил по мере возможностей следить за Яшенькой, чтобы разобраться, почему к нему так приставал злодей. О том, что стоит с кем-нибудь посоветоваться, ему даже в голову не пришло, да и про явление главного сектанта он не подумал.
На следующий день, возвращаясь из школы, Кешка встретил Яшеньку, который с испуганным видом куда-то спешил, оглядываясь. Такое поведение насторожило, и Пух последовал за Яшенькой, стараясь держаться на расстоянии. Предосторожность оказалась не лишней. Вскоре он заметил, что за дурачком следит всё тот же тип, явно надеясь на новый разговор, но без свидетелей. И разговор этот действительно состоялся, недалеко от заброшки. Лишь тогда Кешка понял, кто перед ним.

Отец приехал в Искру не только потому, что надеялся поселиться у Яшеньки. Ещё во время расправы над семьёй Искровых, он почувствовал мощный потециал дома и решил вернуться в него после больницы, дабы востановить свои способности. Но Яшенька его упорно избегал, не желая приглашать к себе.
Отец орал, пытаясь переубедить бывшего помощника и расписывая, какая классная жизнь наступит у них, когда получится набрать новых последователей. Он не подозревал, что его слышат Кешка и… Артемий.
Артемий тоже не просто так оказался неподалёку. Повторно столкнувшись с Отцом и недоумевая, почему милиция и пресса проигнорировали сообщение о появлении в посёлке убийцы, Артемий решил проследить, куда тот так крадётся, явно преследуя кого-то. И только у заброшки стало понятно, кого преследовал Отец. Эмоциональный монолог сектанта оказался довольно информационным. Увы, на Яшеньку он не произвёл должного впечатления. Более того, дурачок буквально парой невнятных фраз разбил мечты Отца о владении домом. Когда же Отец понял, что у дома есть хозяйка, случайно выжившая в той бойне, то возликовал и бросился к Яшеньке, который прижался спиной к двери дома…

А потом случилось невероятное. Дом, раньше не подпускавший к себе Яшеньку, вдруг открыл дверь, впустив его внутрь. Когда Отец взбежал на крыльцо, дверь уже захлопнулась и не поддавалась попыткам открыть.
Проклиная всё и всех, Отец спустился с крыльца, попятился задом, отойдя на несколько шагов. Задрал голову, попытался рассмотреть что-то в окнах второго этажа и не сразу заметил, что осенняя слякоть под ногами стала мягкой и вязкой, превратившись в настоящую трясину. У убийцы не было шансов спастись, трясина засосала его в считанные минуты, не обращая внимания ни на вопли, ни на попытки выбраться.

— Ириш, ты бы слышала… Если бы ты слышала, как он пробулькал, когда грязь достигла лица! Я думаю, ты была бы довольна, потому что даже я почувствовал себя счастливым. Дом и земля отомстили за твою семью, — весь рассказ Кешка вёл дрожащим от волнения голосом, но на этих словах дрожь исчезла, сменившись ликованием.
— А Яшенька? — задала я не менее волнующий меня вопрос. — Он так и остался в доме?
— Нет, — в разговор вновь включился Артемий. — Я видел, как Яшенька наблюдал в окно смерть своего хозяина. Когда Отец полностью скрылся в трясине, земля недолго оставалась такой, вскоре вернувшись к обычному виду. Только после этого Яшенька осторожно выбрался из дома и бросился бежать, крича: «Прощён! Прощён! Прощён…»
— Бежал, не видя, куда бежит, — буркнул Пух. — Сбил меня с ног и даже не заметил этого.
— Зато после обиженного мальчишеского вопля я обнаружил, что оказался не одинок в зрительской ложе, — хмыкнул Артемий. — Мы вместе вернулись в Искру, чтобы застать не менее страшный финал этой истории. На Центральной улице столкнулись две машины. По иронии судьбы — машины милиции и телевизионщиков. Они, оказывается, всё-таки искали Отца, получив анонимки о его появлении в Искре. Яшенька, не глядя, выскочил на дорогу прямо под колёса телевизионщиков. Из-за слякоти водитель просто не справился с управлением, машина не смогла быстро остановиться. От удара об Яшеньку, её развернуло и выкинуло на встречку, прямо в бок милицейского «москвича». Яшенька оказался между двух машин…
— И? — выдохнула я.
— Скончался на месте.

Я помолчала, пытаясь переварить услышанное, потом спросила:
— Во сколько всё это случилось?
— М-м-м… Примерно в обед, — неуверенно ответил Артемий.
— В половину второго, плюс-минус сколько-то минут — уточнил Пух. — А что?
— Мне в этот момент стало плохо. Но до того, как потерять сознание, я почувствовала запах болота и услышала тихое: «Свободна!» Именно потому я и решила позвонить.