Дисциплина для банши

Мьюл

Только внезапно всё прекратилось. Что-то до упора натянулось в моей груди, а затем резко оборвалось. Я больше не чувствовала Синда. Он внезапно пропал, вместе с моей неуёмной жаждой его крови. Я глубоко и свободно вдохнула, а затем резко подскочила на кровати, потому что инквизитор больше не вдавливал меня в матрас.

Он сидел на краю и смотрел перед собой всё тем же мертвым взглядом, а с его рук срывались крупные капли. Обе ладони оказались изрезаны мелкими полосами, которые сочились кровью.

– Думал, будет хуже. Думал, ты его не отпустишь, и мне на самом деле придётся сделать это…

Он дрожал. Пытался застегнуть штаны израненными руками, но у него едва ли это получалось. Лишь сильнее пачкал свою одежду.

– Непонятно, для кого это было унизительнее, для меня, тебя или Синда. Чёрт… Я бы попросил прощения, только ты же не ответишь ничего. И лица твоего я не вижу, ты ещё плачешь? Плачешь, слышу и чувствую... Мне очень жаль, Мьюл. Но дальше будет только хуже.

Я бы ударила его за этот спектакль. Только почему-то бить слепого показалось мне слишком гадким жестом. Вместо этого я слезла с кровати и принялась рыться в своих вещах в поисках оставшихся бинтов и лекарств.

Трудно помогать тому, кого ещё несколько мгновений назад ненавидела и кому желала смерти. Но я старалась. Перетянула его ладони с трудом сдерживаясь, чтобы не слизать с них пахнующую яблоками кровь. Долго смотрела на свои перепачканные пальцы, гадая: облизать их или помыть.

– Не стоит этого делать, Мьюл. Ты моя ученица, а не собака, – напомнил Василиск, а затем впился ногтями себе в шею, оставив там неглубокую быстро наливающуюся кровью ранку. – А вот так, можно.

Он ободряюще улыбнулся, пока я недолго раздумывала над этим приглашением. Образовавшаяся в моей душе пустота требовала заполнения, и я воспользовалась щедростью инквизитора, уселась на него верхом, вцепилась в плечи, а затем сначала осторожно провела кончиком языка по неровной кровавой дорожке, убегавшей за ворот его куртки, а потом вгрызлась мерзавцу в плоть, надеясь, что ему будет хоть немного так же больно как мне. Вкусно. Его холодная кровь напоминала яблочный сок, и я совершенно не сдерживалась.

Он терпел. Издал, какой-то сдавленный смешок, и даже прокомментировал мой неуёмный голод, а потом добавил слабеющим голосом:

– А я ведь до сих пор не представился. Меня зовут, Нокк. И теперь ты только моя банши.