Ключ Безвременья

История, которую рассказал Арлекин, казалось, могла приключиться только в сказке для самых маленьких. По его словам выходило, что время можно остановить. Есть в мире удивительное место вне времени, и на самом его краю стоят часы, которые заводятся золотым Ключом. И если Ключ Времени в новогоднюю ночь оказывается в руках обычного человека, тот может вот так, нежданно-негаданно, очутиться в Безвременье. А чтобы вернуться в обычный, нормальный мир, ему нужно завести те самые часы — и непременно успеть до полуночи.

— А если мы не успеем? — с замиранием спросила Катька.

— Тогда вы навсегда останетесь в Безвременье, — вздохнул Артём. — Но это ещё не самое худшее!

«Ещё бы, — подумал про себя Ромка. — Совсем не так уж плохо остаться в мире, где есть говорящие животные и игрушки... тем более, что мама, папа и даже Алиска тоже здесь... а школы, наоборот, здесь наверняка нет!». В то, что маму и Алису не удастся разбудить, а папа может не вернуться, ему всё-таки не очень верилось. Папа — бывалый турист, он знает и умеет всё на свете. А «спящим красавицам» всегда можно насовать снега за шиворот. Визгу, конечно, будет...

— Самое худшее, — продолжал между тем Артём, — то, что за Ключом охотится Стылая Вьюга — самая злобная из дочерей Зимы. Её мечта — сделать так, чтобы зима никогда не заканчивалась.

— А что, это возможно? — удивился Ромка.

— Ещё как! Если до последнего удара часов, отбивающих новогоднюю полночь, снова не завести часы, время остановится. Этого-то она и добивается. Если она заполучит ключ — то Новый год никогда не наступит... и эта зима никогда не закончится. Во всём мире!

«А вот это уже плохо», — мрачно подумал Ромка. Зиму он, конечно, тоже любил... иногда. Но все же предпочел бы, чтобы она была чуть короче. Например, заканчивалась сразу после Нового года... нет, после зимних каникул. И чтобы потом — сразу лето! Чтобы солнце, море, летний лагерь и каникулы – бесконечно!

«Эдак у меня и дня рождения никогда не будет», — подумалось ему еще. День рождения у Ромки был летом.

— В общем, — деловито завершил речь Арлекина почему-то кот, — надо быстренько прогуляться к краю Безвременья и завести часы. Ну и этой мымре ледяной ключа не отдавать. Пошли, что ли? Тут рядом совсем.

— Конечно! — Катька тут же схватилась за ручку двери со своей стороны.

— Стой! Я один пойду, — строго сообщил Ромка. — Ты же слышала — это может быть опасно!

— Ромочка, — Катька кротко посмотрела брату в глаза. — Понимаешь, если ты уйдёшь, а тут все спят, я останусь совсем одна. Мне будет очень-очень страшно. И я стану плакать.

Приём был нечестный, но действенный. Ромка точно знал: свою угрозу сестра исполнит обязательно.

Он тяжко вздохнул. Похоже, выхода ему не оставили.

— Постарайся не путаться под ногами...

— Я тоже хочу с вами! А то я тоже буду плакать! — пискнул вдруг из коробки ещё один тоненький и явно девчачий голосок. Ромка застонал: тащить с собой одну девчонку — уже ужас, но двух!

Из коробки тем временем выбралась фарфоровая куколка, которую Ромка сначала принял за Снегурочку. На самом деле это была светловолосая девочка детсадовских лет — вряд ли намного старше пятилетней Катьки, одетая в белоснежную балетную пачку. На голове у неё красовалась малюсенькая серебряная коронка, а в кулачке малышка сжимала стеклянную палочку со звёздочкой на конце.

— Я Снежана… можно Снежа, — представилась она и сделала реверанс на краю коробки. Впрочем, эффект от реверанса получился несколько смазанным, потому что Снежа не слишком удачно отставила ножку в изящной туфельке на каблучке и с писком ухнула обратно в коробку вниз головой. Тут же несколько пар рук снова выпихнули её из коробки, разве что уже без палочки. Кажется, собравшееся в крохотном театре общество было радо от Снежи избавиться.

— Конечно, мы тебя возьмём! — радостно сообщила Катька и подставила ладошку, на которую Снежа тут же перебралась.

Ромка только снова тяжко вздохнул, чувствуя себя единственным нормальным взрослым человеком во всей этой безумной компании.

...Папин джип исчез из виду практически сразу. Зато кота, гордо вышагивающего, задрав полосатый хвост, впереди всех, было отлично видно. За ним следовала Катька со Снежей на руках, а замыкали шествие Ромка и Арлекин, причём последний не проваливался в снег, а легко переступал прямо поверх сугроба. Ромке идти было тяжело, так что он почти завидовал лёгкому Артёму, но жаловаться рядом с Катькой казалось стыдно.

— Здесь совсем рядом, — уверял Евсей. — Безвременье — оно вообще невелико, хотя заплутать в нём и просто... но со мной не заблудитесь.

— Зря ты шапку снял, — негромко сказал Ромка, обращаясь к Арлекину. — Холодно же...

— Неа, — усмехнулся тот, — мы же фарфоровые... мы вообще не мёрзнем.

— А мне вот холодно, — капризно заявила Снежа. Катька поспешно накрыла ее варежкой, однако кукла тут же раздраженно стряхнула с себя мешающее «одеяло».

— Кстати, вообще-то, — куколка перегнулась через Катькину ладошку и внимательно посмотрела вниз, — я высоты боюсь...

— Но... — Катька беспомощно оглянулась на брата, однако тот сделал вид, что ничего не услышал. — Ты... хочешь идти сама?

— Ещё чего! — фыркнула вредная кукла. — Мои туфельки созданы для бальных залов, а не для лесной глуши! И вообще — я предпочитаю ездить верхом!

Катька моргнула, осмысляя услышанное. А потом жалобно воззвала:

— Есенькаааа!

В конце концов кот, недовольно фыркая («Я вам не ездовая лошадь!») позволил кукле усесться на себя верхом и только шипел, когда она слишком сильно вцеплялась в шерсть на его загривке.

«Наверное, я всё-таки сплю, — размышлял про себя Ромка, разглядывая куклу в балетной пачке, гордо восседающую верхом на толстом коте. — Но почему в таком случае я вижу явно Катькин сон?!».

За размышлениями он не заметил, как лес вокруг начал постепенно меняться. Всего каких-то пару минут назад вокруг был ночной зимний лес, и вдруг как-то посветлело, да и ветер стих... Более того — всего через несколько шагов мальчик обнаружил, что его окружают уже не заснеженные ели, а летние берёзки, шелестящие ярко-зелёной листвой! Ромка стянул с головы шапку и расстегнул пуховик — становилось жарковато.

Впрочем, вскоре оказалось, что и летние берёзки в Безвременье царят не везде. Маленькая процессия шла попеременно через цветущие поляны и заснеженную чащу, проходила через осенние, пронизанные золотым светом, просеки, а пару раз даже попадала в весенний фруктовый сад. Рома и Катя то снимали тёплые куртки и несли их в руках, то снова кутались поплотнее, но их спутникам все, казалось, было нипочём.

— Ничего удивительного, — объяснил Арлекин, — здесь все времена года царят одновременно. А еще — рассвет, закат, полдень и полночь разом.

На самом деле невероятнее всего оказались не перемены природы, а превращения, которые произошли со спутниками ребят. Или с ними самими? Во всяком случае, то ли Ромка с Катькой уменьшились, то ли все остальные — выросли. Пожалуй, всё-таки последнее, решил Ромка, когда понял, что трава, кусты и деревья вокруг вовсе не кажутся ему гигантскими. Но вот кот Евсей стал вдруг размером с хорошего тигра, а восседающая на нём Снежа — ростом с Катьку. Только Арлекин вырос как-то странно — он казался совершенно взрослым юношей, хотя ростом был всего на полголовы выше Ромки. А ещё и он, и Снежа больше ничем не напоминали кукол. Ну разве что одеты были все так же странно, будто пришли на карнавал, — да еще по-прежнему не мерзли по-настоящему на «зимних» полянах. И по снегу Арлекин шагал всё так же легко.

Наверное, оттого, что Ромка слишком внимательно размышлял над всеми творящимися вокруг странностями, он и не заметил, как налетел ледяной ветер, несущий вихрь колючих снежинок и мгновенно пробирающий до костей. Ребята только что вышли на очередную «летнюю» полянку, и тёплую одежду небрежно несли в руках — здесь и в свитерах-то было жарко. Но ветер, разом выстудивший поляну, мгновенно изменил её: трава пожухла и сморщилась, цветы увяли и даже солнце стало тусклее.