Сама себе хозяйка

Завтрак был ничем не хуже ужина. Много, вкусно и компания неплохая. А еще богомерзкий кофе, который терпеть не могли ни тетушка Яся, ни дядько Тамир, а господин теткин муж очень уважал, да и я с удовольствием употребила. Со сливками, сахаром и теплой булочкой с маслом. Хорошо быть молодой и тощей, не нужно думать о калориях!

Потом господин муж извинился и ушел на свою работу. Как невинно похвасталась Есения Карловна — он был начальником водного департамента.

— Это которые улицы от лошадиного навоза моют? — уточнил глумливо дядько, явно не простивший сестру за холодный прием.

— Нет, это которые обеспечивают горячую воду в домах. И даже отопление, — не повелась на провокацию тетя Яся. — Но не будем о техническом прогрессе, для тебя это, наверное, настоящая магия, хотя поверь, не так уж это все и сложно. Рассказывай, зачем приехал и ее, — кивнула на меня, — привез.

— Ну, главное ты уже знаешь. Миланка у нас теперь в разуме. Ее заезжий целитель сумел излечить. Девка она молодая, к тому же маг. В деревне ей скучно.

— В городе ей еще скучнее будет. Она ж ничего не умеет.

— А много ли уметь нужно? Читает быстро, пишет сносно, деньги считать умеет — и свои, и чужие. Помнится, при таких же умениях ты замуж выскочила когда-то.

— Так одной грамотности мало, — поджала губки тетушка. — Нужны манеры еще, речь правильная. Хотя… она хотя бы ложку держать умеет. И мизинец не оттопыривает, уже хорошо. Да и за словом в карман не лезет.

— Вот-вот.

— Но где ж она работу найдет? И жить где будет — молодая, одинокая, без знакомств?

— А ты мне на что?

— В моем доме всяким там… сомнительным девицам не место. У меня высшее общество собирается, что я подругам скажу? Знакомьтесь, это вот моего деревенского брата воспитанница, помните, дочь того ювелира, что свою жену зарубил? Это, конечно, произведет впечатление… но вряд ли меня потом пригласят в гости к княгине Озеровой, когда она в Буйск приедет.

— Да не буду я с вами жить, — возмутилась я. — Я не для того приехала, чтобы кому-то на шею садиться. Найду работу в той же ювелирной лавке, сниму комнатку у какой-нибудь вдовы. Справлюсь.

— А что ты делать умеешь? — уже куда более благосклонно посмотрела на меня Есения Карловна.

— С металлами работать в небольших количествах. Стальную конструкцию не смогу соорудить или ограду чугунную починить, а вот цепочки, кольца, всякие небольшие дефекты в металлах — справляюсь, — подумала и добавила:

— А еще состав металла могу сказать. Поддельное золото от настоящего запросто отличу.

— В родителей пошла, значит, — кивнула тетка. — Ну и ладно. Вот что я думаю. О тебе тут мало кто помнит, я узнала лишь потому, что своими глазами видела, как Тамир тебя забрал. Остальные-то вряд ли знают, как тебя и звали. Поэтому мы скажем, что ты Милана… да хоть Верьева. Из деревни Медведевки. А приехала потому, что дар нужно с умом использовать.

Я кивнула. Пока в ее словах мне все нравилось. Я, конечно, все равно попробую узнать, что с моей семьей случилось, но это не срочно. Сейчас мне больше работа нужна, чем сведения.

— Что касается ювелирных мастерских… тут я тебя не порадую. Никто с улицы девку к себе не возьмет, даже мага. Нужно сначала место попроще искать. Да хоть к кузнецу любому, они обычно не привередничают. Мелкие огрехи закрывать тоже нужно.

Я снова согласилась. Верно, золото и серебро — не те металлы, которые чужачке доверить можно. У меня, конечно, документы есть, подписанные самим князем Озеровым. И разрешение на работу даже. Но кто на него смотреть будет?

— А к стекольщикам если? — нетерпеливо заерзал на стуле Тамир. — Зеркала делать будет…

— Так ее и взяли. Северяне только своих берут. А с нашими мастерами работать я бы не советовала. Вообще в большие цеха женщине лучше не соваться. Или на фабрику куда-то, где такие же, как Мила, будут, или в подмастерья.

— Значит, я в кузнечные лавки для начала схожу, — кивнула я. — Дядько, ты мне банк обещал. И комнату нужно снять.

— Сначала к стекольщикам!

— Ладно-ладно, — поспешила согласиться я. — В банк, к стекольщикам и потом уже кузнеца искать.

Тетка Яся дипломатично промолчала. По мне, так она могла бы на первое время предложить пожить у неё. Вроде решили же, что я не воровка и не убийца. Дом большой, комнат много, водопровод опять же. Но навязываться не буду. Не такой тётушка человек, чтобы с ней по-плохому.

***

Со стекольщиками вышло плохо. Люди они независимые, дерзкие. На чертежи поглядели, плюнули и делать отказались. Прибыли у них и так хватает, стекло — материал хрупкий, бьется нередко. А тут ради одного заказа надо прокатный стан строить, чтобы не прямой, а изогнутый лист вышел. Долго, хлопотно и вообще… некогда.

Дядько в сердцах обещал им санкции, в смысле, справедливое возмездие от князя Озерского. В ответ его просто-напросто выпнули из мастерских, хорошо, что не побили.

— Такие дела, Миланка. А я князю наобещал всякого… хоть на Север езжай за стеклом этим проклятым теперь.

— Не стоит, дядько, — вздохнула я. — Во-первых, тебя семья ждёт, а во-вторых — не довезешь же. Письмо князю отпиши и все на стекольщиков вали: дескать, заказ брать отказались и доброе имя князя поганым языком трепали. Пусть сам разбирается, ему сподручнее.

— Так и придётся сделать, — вздохнул Тамир. — Но стыдобища, конечно. Обещал и не сделал, эх! Вот кто меня за язык тянул.

— Смотри на это по-другому. Ты в нашем княжестве не хозяин. И стекольщики, кстати, тоже. Вот пусть князь их приструнит, патент отзовёт или чего там. Да они ему потом бесплатно заказ сделают и сами привезут! А ты молодец, но не при делах.

— Верно говоришь. Ладно, что мог, я сделал. В банк пошли, тут недалеко.

С банком управились быстро, банкиры — народ посговорчивее стекольщиков. Деньги положили на имя Тамира (тут я зубы едва не скрошила от злости, но вовремя вспомнила, что стоматологию ещё не изобрели), но в договоре написали, что я имею право пользоваться ими по своему усмотрению. Безграничный, так сказать, лимит. Пополнять счёт тоже право имею. И на том спасибо, конечно.

Дальше мы наскоро перекусили булкой с молоком прямо на улице и пошли искать кузнецов. В Буйске их работало немало, вот только девку, даже и одарённую, никто брать в подмастерья не желал. Кто-то сразу посылал, кто-то мялся и смущался, а потом говорил, что жена не поймёт, а один кузнец дал добрый совет:

— Бабе к бабе идти нужно. Есть у нас тут одна дурёха, на Прохора Кривого работает. Туда и идите. Где одна девка, там и две.

— К Прохору так к Прохору, — решила я. — Темнеет уже и ноги гудят. Не возьмёт меня Прохор — пойдём домой.

— Выгонит тебя Яська, как есть выгонит, — озабоченно сказал дядько. — Вот я уеду, и выгонит. Может, домой воротишься?

— Справлюсь, — твёрдо ответила я. — Если что, горничной пойду. Или к стекольщикам.

— Кем-кем?

— Девкой кухонной. Полы мыть и прислуживать умею. В хорошем доме работы даже меньше, чем в постоялом дворе.

— Ишь, по-северному заговорила… горничной она пойдёт или к стекольщикам, ну-ну…

Значит, все он понял, просто ответ не понравился. Что ж, придётся проглотить. Не вернусь!

По-хорошему если, я понимала, что дядько меня и заставить может. Если он деньги из банка заберёт, а Есения Карловна меня зимой на улицу выгонит, придётся возвращаться. Не справлюсь. Но хотелось бы верить в людскую порядочность.

Мастерскую Кривого Прохора мы нашли далеко не сразу. Чем дольше шли, тем больше хмурился дядько. На вопросы не отвечал, только вздыхал и вертел головой.

— Ох и не нравится мне все это…

— Да что не нравится-то?

— Сдаётся мне, знаю я, куда мы придём.

— Это хорошо или плохо?

— Это закономерно.

От такого заявления я опешила и замолчала. Надо же, он какие заумные слова знает, а ещё притворяется деревенским неучем!

На окраине города, в цоколе старого дома была утопленная в снегу дверь с небольшим знаком на ней: наковальней и молотом, точнее, молоточком. Маленьким таким, с длинной ручкой. В низких окнах горел свет, но наклоняться и заглядывать как-то неловко. Поэтому мы просто спустились по лестнице и зашли.