Вес твоих аргументов

Я затаил дыхание.

В глазах Ксюши — вежливое удивление и не больше… Черт, неужели это всё важно только одному мне?

Молчание начало затягиваться. Ничего не оставалось, кроме как пожать плечами и честно… практически безразлично сказать:

— Хотел воздухом подышать… Пойдемте отсюда, Ксюша. Тут сейчас такой бардак будет.

Она покосилась на развеселую орду, потом кивнула.

— Я уже поняла, — сказала она, когда мы вышли в опустевший коридор, — что сюда приезжают именно для этого.

— А кто как, — искренне отозвался я. — И для этого тоже. Понимаете, Ксюша, когда люди уже хорошо знают друг друга, совместная пьянка эти связи укрепляет и поддерживает. Но вот знакомиться в таких обстоятельствах я бы не советовал. Вас, конечно, запомнят, но не факт, что запомнят правильно.

— И не собиралась… — возмущенно начала Ксения, но потом осеклась и передернула плечами, видимо решив, что не стоит сейчас изображать Вавельского дракона. Пусть и со всем присущим ему очарованием.

— Я ждал вашего звонка, — с мягкой безжалостностью напомнил я. И тут же уточнил: — По «Киране».

— Помню. Глеб Александрович, может, завтра? Вечер уже…

Отговорка, причем явная. Подумаешь, часов девять вечера. Но Ксюша явно не жаждет со мной общения, и это чудовищно угнетает. К тому же, если днем она выглядела просто усталой, сейчас вообще как-то осунулась. Не ела, что ли, ничего?

Мы уже прошли по коридору, до двери моего номера оставалось шагов десять.

— Ксюша, у вас проблемы? — спросил я наугад, вполне допуская, что сейчас меня вежливо и при этом очень настоятельно пошлют заниматься… собственными делами.

И правильно пошлют, в общем-то. От чужого человека вопрос бесцеремонный. Но имеется небольшая, крошечная совсем вероятность, что девушка так нервничает из-за «Кираны». То есть из-за нового иска. Любой нормальный директор свою юристку на руках носил бы после того, что совершила Ксения, заключив такое достойное соглашение с клиентами «Фемиды». Но то нормальный, а не Загорулин. Это разные вещи.

— Ерунда, — хмуро сказала Ксюша, старательно глядя мимо. — Разберусь, Глеб Александрович.

Во, как на место поставила. Ни слова поперек, но таким тоном, что впору кутаться в шубу. А я вообще-то парень закалённый, наши уральские зимы не для слабаков. Но и тут замерз.

И вообще… что вы будете с ней делать, господин Лебедев? Это вам не свой подчиненный и даже не девочка из проверенных, которые всегда примчатся утешить вашу печаль.

Она вам откровенности не должна. А с учетом обстоятельств — не забыли, что вы с ней представляете интересы противных сторон? — еще и дурой будет, если разговорится.

Мы уже почти дошли до двери, сейчас Ксения просто пройдет мимо — и на сегодня все. Она и так не ушла из чистой вежливости — сложно бросить разговор на полуслове. Но по взгляду серых глаз видно, что меня с удовольствием бы послали.

— У меня в номере есть восхитительное грузинское вино и шикарные уральские сладости, изготовляемые на пермской фабрике, — меланхолично и абсолютно равнодушно сообщил я, чувствуя себя птицеловом, увидевшим в шаге от ловушки настоящую жар-птицу. — И то, и то — замечательное, в отличие от отравы, которой коллеги на террасе морят тараканов у себя в головах.

Господи, Лебедев, ты с ума сошёл. Даже не пил, а несешь ересь. Кто приманивает женщин на еду?! Сейчас же пошлёт. Правда, судя по задумавшейся Ксении, такой подход её заинтересовал куда больше, чем если бы я заливался соловьём о её красоте и уме.

— А ещё есть копия нового селенитового масштабного проекта, который готовят мастера для «Фемиды». Пока его никто не видел кроме меня, — попытался приманить Ксению на почве любви к камням. Ведь помню же, как всё время смотрела на мою малахитовую красотку.

Сказал всё это — и с удовлетворением увидел смешливый огонек в серых глазах напротив. Шутку она оценила.

— Если составите компанию, обещаю не лезть с расспросами, — добавил я и понял, что ожидаю ответа с нетерпением.

— Ну… — заколебалась Ксюша. — Я не уверена, что удобно…

— Неудобно с прокурором спорить, когда судью не знаешь, — решительно сказал я, распахивая дверь. — Заходите.

В этот момент я и понял с абсолютной ясностью, что если совсем уж не налажаю, то все получится. А вот что «все» — это следовало обдумать.

Войдя следом за Ксенией, я достал из сумки действительно прекрасное вино, привезенное кое-кому в подарок. Ничего, «кое-кто» обойдётся, потратить это вино на Ксению Вавель гораздо приятнее. Да и шоколадный десерт по заказу — тоже. Решительно распечатал бутылку и отыскал в баре бокалы. С закуской оказалось сложнее — пришлось звонить на ресепшн. Но это ничего, готовят тут всегда прилично, голодными с Ксюшей мы точно не останемся.

— Так, поесть нам сейчас принесут, — бодро сообщил я, разливая дурманно пахнущее рубиновое море вина. — А проект сейчас покажу. Конечно, это мини-модель, сами понимаете…

— Да я правда…

Ксюша аж попятилась, во взгляде промелькнуло смущение на грани паники. В сумочку вцепилась так, словно то ли боялась, что украдут, то ли хотела огреть меня по башке. Так, а вот этого не надо.

— Ксюша, — слегка демонстративно вздохнул я, стараясь не переборщить с театральностью, — это чисто деловой ужин. В следующий раз приглашает ваша сторона. Идёт?

— Следующий раз? — слегка растерянно уточнила она, и тут её взгляд изменился. — То есть… следующий раз… Глеб Александрович, скажите честно, «Кирана» — ваша работа?

В первое мгновение я опешил. Во второе — восхитился. В третье — понял, что врать нельзя. Вот просто нельзя, ни в коем случае! Потому что после этого гипотетическое «все», на которое я рассчитывал, накроется разом и очень неприличным предметом. Но и сказать правду тоже означает провал.

И всё, чего хочется, может только остаться теорией. А на практике я таки получу сумочкой по лбу. Хочешь не хочешь, а выкручивайся.

— А вы угадайте, Ксения, — мягко предложил я, глядя в сузившиеся глаза девушки.

Этот взгляд вызывает ассоциации с оптическим прицелом. Наверное, из-за цвета глаз? Или из-за характерного такого прищура… Я едва удержался, чтобы не облизать губы, так захотелось подойти ближе и…

Не то чтобы Ксюша перестала смотреть, словно на мне нарисована мишень. Просто теперь в её взгляде ясно читалось: «Ну и сволочь же вы, господин Лебедев… пташка общипанная».

— Зачем? — спросила она вместо ответа, и обоим было понятно: вопрос позволяет множество уверток, но только честный ответ достоин продолжения разговора.

И я ответил. Не словами, потому что слова были не просто лишними, но и бесполезными — они ничего не могли объяснить именно сейчас. Я обогнул разделявший нас столик и подошел к Ксюше. Очень близко и очень быстро — та не успела снова отступить. Положил ей руки на плечи, спокойно, без малейшей застенчивости, не позволяя ни себе, ни ей усомниться, что там моим рукам самое место. Вдохнул сладкий ванильный запах духов, заглянул в лицо. Ксюша смотрела молча, не отрываясь, и её светло-серые глаза темнели, как грозовая туча.

Если бы она действительно отдернулась, отступила, сказала хоть что-нибудь… Наверное, пришлось бы отпустить, извиниться да исчезнуть нафиг из жизни девочки и с делового горизонта долбанного «Адаманта». Потому что вести себя как безголовый идиот — перебор.

Но Ксюша молчала. Только смотрела так, будто она стоит на льдине, которая тает у неё под ногами, а в моих руках — веревка.

Руки сами потянулись обнять. Медленно, давая последний шанс, я потянулся и нашел губами губы Ксюши, плотно сжатые, но под поцелуем дрогнувшие, как и все её тело в моих объятиях. Какой, к черту, бизнес? Какая «Кирана»? Я целовал Ксению яростно, прижимая к себе и уже не позволяя отстраниться. В какой-то момент губы, которые я пил, как лучшее вино в своей жизни, раскрылись еще сильнее, позволяя, впуская… Она тихо что-то простонала, и только тогда я услышал стук в дверь номера.