Бьянка получает раба

— Благодарю, госпожа. И вам хорошего дня.

Так значит, на Острове Ведьм я проведу не больше месяца? Звучит прекрасно.

Под изучающим взглядом Хелери я чувствую, как на моём лице появляется совершенно неискрянняя, до приторности сладкая улыбка, и девушка отвечает мне взаимностью. Я тоже её изучаю и отмечаю, что за её спиной чуть сбоку на коленях стоит огненно-рыжий парень без ошейника. В империи его бы приняли за свободного…

Сияя радушием, Хелери не делает и шага навстречу, дожидается, когда я подойду. Возможно, это ничего не значит, возможно, наоборот, мелочь, показывающая истинное отношение ко мне. Как бы то ни было, Хелери приветлива:

— Ты Бьянка?

— А ты Хелери.

— Для кузин просто Хейли. Мы не родственницы, но мы же подружимся?

— Не сомневаюсь, — вру я.

Хелери бесцеремонно подхватывает меня под руку и увлекает из зала прибытия в общий вестибюль, на ходу повторяя то, что я уже слышала — документы не готовы, я ограничена Портовым островом, а значит мне придётся остановиться в гостинице.

Почему бы и нет?

Мне интереснее, какие у Хелери планы. Очевидно, что развлекать меня с утра до вечера тридцать дней без перерыва она не станет, и я буду предоставлена сама себе. Я хочу… учиться и вообще провести этот месяц с пользой.

На улице меня ждёт сюрприз. О самоходных экипажах Славии я слышала, но увидеть вживую совсем иное. Выглядит потрясающе. Экипаж подъезжает, и дверца открывается. По проезжей части едут такие же экипажи и не сталкиваются.

Создать артефакт, который приведёт колёса в движение не трудно, как не трудно заставить экипаж ехать. Наверное, вложить карту тоже решаемая задача. Но как сделать так, чтобы артефакт реагировал на неожиданные препятствия, на встречные экипажи, на пешеходов?! Именно поэтому на дорогах империи лошади.

Рыжик опускается на колени, и Бран с брюнетом не отстают. Хелери пропускает меня вперёд, забирается следом, и рабы заходят последними. Дверца закрывается.

— Кажется, ты удивлена, Бью?

Как она меня назвала?!

В империи подобная вольность считалась бы вызовом и прямым оскорблением, но мы не в империи. Наверное, стоит принять обращение как данность. Хелери ведь предложила обращаться к ней неформально.

— Удивлена, — соглашаюсь я. — Как получается, что экипажи не сталкиваются?

— Это не тайна. Дорога тоже зачарована. Можно сказать, что все наши дороги являются единым разветвлённым артефактом. Наследие гарпий, которое уже в нашу эпоху осмыслили по-новому.

Хм…

Зачаровать все дороги империи воедино… наверное, возможно, но только в теории. На практике никаких ресурсов не хватит. Да и смысла нет, если подумать.

— Я слышала, в Порту можно увидеть древнее гнездо?

— Уже нет, оно закрыто для посещения.

— Надо же… Жаль.

Разве ведьмы не гордятся своим происхождением? Я думала, что услышу чуть ли не лекцию, а Хейли ответила настолько скупо, насколько возможно.

Надо полагать, с гнездом что-то не так?

Я здесь не для того, чтобы рыться в чужих делах, у меня свои есть.

— Дорогая, у нас и без гнезда много чего интересного. Уверена, тебе понравится? Кстати, ты ведь из столицы? Я имею в виду, ты не устала с дороги? Я могу проводить тебя в гостиницу или показать Порт.

— От дома до императорского дворца ехать дольше, чем сюда, — улыбаюсь я.

— Я приглашаю тебя на чашечку чая, Бью.

Экипаж сам собой останавливается перед рестораном, и перед входом я вижу двух рабов, брюнета в белой рубашке и блондина в чёрной. Как только мы с Хейли спускаемся на тротуар, рабы склоняются, насколько им позволяют тянущиеся от ошейников цепочки, и распахивают двустворчатые двери ресторана. Надо признать, на контрасте парни смотрятся эффектно. Я прохожу мимо, а вот Хейли… с оттяжкой хлопает брюнета по бедру.

Так можно? Разве раб не принадлежит ресторану? От шлепка брюнет еле слышно не то всхлипывает, не то со свистом втягивает воздух.

Внутри — так непривычно — тоже рабы.

Я оглядываюсь на Хейли. Она уверенно выбирает столик у панорамного окна с видом на проспект, по которому мы только что ехали. Круглый столик на мой взгляд для двоих слишком маленький, а вот кресло очень удобное. Мои парни, повторяя за рыжиком, проскальзывают за спинку кресла и опускаются на колени. Совсем не похоже на империю… Мне вспоминается, как Бран, до того, как папа мне его подарил, мог работать сидя за письменным столом, пока папа, например, стоял у окна. Здесь подобное едва ли возможно.

Хейли распоряжается подать нам чай и ассорти лёгких закусок, и я киваю. Есть я не хочу, а вот познакомиться со здешней кухней интересно.

Как только ресторанный раб отходит, я не выдерживаю:

— Как они могут здесь работать?

— В смысле, Бью?

— Если ты скажешь, что раб тебя чем-то оскорбил, то владелец ресторана будет вынужден принять меры.

— Так и есть.

— Но разве владелец не понесёт убытки?

— Не надо думать, что за залом не присматривают. Если ты перевернёшь столик и скажешь, что это сделал раб, тебя не поймут. Если же ты обвинишь раба в непочтительности, то раб будет выпорот, а ты всё равно оплатишь свой заказ.

Я вспоминаю, как Хейли хлопнула брюнета по бедру.

— Разве рабы не будут страдать слишком часто?

— Слишком это как, Бью? Ты точно из империи, а не из Республики Свобод? Если я разобью чашку, её заменят. Если я обвиню раба, то он отправится туда же, куда разбитая посуда. Навыборс. Это заложено в стоимость блюд, а свежее мясо завозят кораблями чуть ли не еженедельно.

Мне уже не по себе от здешних порядков, а ведь я ещё ничего не видела.

К нам подходят сразу трое официантов, один, видимо, старший, и двое с подносами в руках. Старший ставит в центр трёхярусную этажерку и сразу занимает почти всё пространство столика. Брать тарталетки с закусками и не беспокоиться о приборах удобно, но… Официант ставит чайник, две чашки и два блюда, после чего все трое кланяются. Хейли морщится, и я напрягаюсь. Я начинаю подозревать, что сейчас она устроит мне демонстрацию, но Хейли ловит мой взгляд и заливается смехом.

Она легко взмахивает пальцам, и для официантов это означает разрешение уйти.

Я перевожу взгляд на столик. Интересно, хоть кто-то из моих преподавателей этикета справился бы сейчас? На столешнице настолько тесно, что я не понимаю, как подступиться к чайнику. Почему официанты не разлили чай? А как брать закуски? Мало того, что места мало, так ещё и тянуться неудобно.

— Дорогая… — задумчиво тяну я.

— Тебе будет трудно, — хмыкает она.

Из-за спинки её кресла выныривает рыжик и разливает по чашкам чай, затем он щипчиками, которые лежали с противоположной от меня стороны и которые я не заметила, перекладывает несколько закусок на блюда, после чего он с чашкой на блюдце и блюдом с закусками опускается рядом с Хейли на колени.

— Ты не говорила, что хочешь попробовать, — озвучиваю я очевидное.

— Раб должен предугадывать желания госпожи, читать ответ во взгляде. За ошибку я бы наказала, — на контрасте она нежно проводит по его волосам.

— Начинаю понимать, почему рабы, прошедшие славийскую школу, так ценятся.

Из-за спинки моего кресла поднимается Бран. Внешне он спокоен, но подрагивание пальцев предательски выдаёт его беспокойство. Бран аккуратно берёт щипчики, тарелку, оглядывается на меня.

— Бью, дорогая. Твой раб демонстрирует мне затылок. Это оскорбительно. Я понимаю, что это недоразумение из-за его необученности, поэтому не буду настаивать, высечь достаточно. И меньше, чем на двадцать пять хороших ударов, я не согласна.

У меня внутри всё леденеет, и одновременно я чувствую, как во мне поднимается обжигающая волна гнева. На долю секунды я даже теряю себя. Вроде бы мне удаётся скрыть эмоции, остаться внешне спокойной даже улыбнуться уголком губ.

Никто не смеет покушаться на моё.

Скажи она подобное в империи… В том то и дело, что мы не в империи. Постепенно ко мне возвращается здравомыслие. Случилось ровно то, о чём меня предупредила ещё Алиссия. Это попытка меня зацепить, а не оскорбление. А ещё это… местная манера общения.