Двое в лодке

К ночи девчонки стали нервными, даже тренировка их не отвлекала. Все устали, Яна давно была накрашена и намарафечена, все застыли в напряженной боевой готовности. Мой будущий ночной кошмар опять начал всхлипывать в дальнем углу. На моих коленях завозилась Женька, прошептала:

— Расскажи что-нибудь, а то сейчас начнётся.

— Что рассказать? — вздохнул я. Я никогда не был особенно хорошим оратором. — Давай ты.

— А я что? — она пожала плечами, — Марин!

— А? — донеслось с соседнего матраса, — Марина лежала на коленях у кого-то из подруг, та перебирала ей волосы.

— А ты давно со своим парнем встречаешься? — я услышал в Женькином голосе умоляющие нотки, Марина, наверное, тоже. Она поднялась и села:

— Почти пять лет. Когда мы познакомились, я ещё училась на маркетолога, в общаге жила. Мы тогда вообще случайно встретились, его друг гулял с моей подругой, они нас взяли с собой для компании, но у них ничего не срослось. А вот мы начали общаться, сначала по интернету, потом в реале, — девушка хихикнула. — На первое свидание меня подружка буквально выпихнула. Чего вы ржёте? Ногами как дала, я чуть с кровати не загудела! Ну а потом понеслось.

Девочки хихикали, Марина вспоминала смешные моменты, разогрелась, стала изображать в лицах особенно яркие сцены. Потом стала что-то своё рассказывать ещё одна девчонка, истории полились легко и непринуждённо, образовалась даже очерёдность, дамы по кругу рассказывали о своих парнях, бывших и не очень, я старался сидеть тихо и не отсвечивать — вдруг, вспомнив что в их ряды затесался мужик, они перестанут откровенничать?

— Мы познакомились вообще смешно, — я услышал голос Женьки и понял, что очередь дошла до неё. Внутренний голос в волнении грыз ногти, я оставался внешне спокоен и непоколебим. — Я тогда только поступала в универ, бегала оформляла документы, а поселением в общагу занялся папин секретарь. А он молодой совсем и мелкий, можно подумать, что наш ровесник. Он подавал документы за меня, договаривался с комендантшей, возил вещи... А она, видать, недочиталась, и вместо Евгении записала Евгения. — Девчонки заинтересованно блестели глазами, Женька хихикнула, — ну и вот, привезли меня в общагу, показали где комната, я туда как вошла — чуть не взвыла! Я такой бардак в последний раз в десять лет во время ремонта видела, всё раскидано, всё поломано, в холодильнике грибы растут... Но тогда уже поздно было, я кровать только постелила и спать легла. Утром просыпаюсь — а на соседней кровати мужик голый спит, у руки у него в крови.

Она сделала страшные глаза, девушки ахнули. Я поднёс ладонь к лицу — ну, сбитые костяшки. И что? Разве это «руки в крови»? Женька тем временем продолжала:

— Я сразу подумала, что моя соседка его привела, а он пьяный был и уходить отказался. Как заорала, — она пожала плечами, — не знаю, почему, но страшно было жутко. А потом я подумала, что наверное, сама по ошибке в другую комнату пришла. В мужскую, — девчонки засмеялись, посыпались комментарии. — А потом оказалось, что это нас по ошибке вместе поселила коменда, а потом на больничный ушла, и назад расселить уже никак. — Она вздохнула, сделала патетичное лицо, — что это было, девочки! Я ухлопала весь день на то, чтобы попытаться привести эту берлогу в жилое состояние! Выгребла из холодильника два ведра протухшей неопределённой массы, на которой плесень росла целыми колониями... А в ящике для овощей вообще нашла змею, — все смеялись, Женька фыркнула, — из-под своей кровати выгребла кучу проводов, гитару без струн, новенький ноутбук и какой-то масляный пластмассовый короб!

Я хлопнул себя по лбу — Ванькин аккумулятор! Он же его месяц ищет, с новоселья... как и ноут своего брата. И как он у меня оказался? Мы же, вроде, отвозили его к кому-то из девок на квартиру.

— А из-под его кровати я достала окаменелую пиццу, груду битого кирпича, два разных женских чулка, вибратор, три номера плейбоя и спец-выпуск журнала «КулГёл».

— «КулГёл» не мой, — быстро вставил я.

— И это единственное, что его волнует, — развела руками Женька, все заржали, внутренний голос хлопнул по лицу рукой и сделал вид, что он меня не знает.

За стеной послышались шаги, два араба открыли дверь и стали выгружать ужин, молодой постоянно пялился на Яну. Она невзначай пару раз стрельнула в него глазами, потом подошла и взяла бутылку воды. Мужик поймал её за руку и сунул записку.

Когда конвоиры ушли, все сбились в кучу, полушутливую потасовку за клочок бумаги выиграла Марина, спрятала за спину и сделала грозное лицо:

— Тихо все!

— Читай давай, — кто-то хлопнул её пониже спины, Марина хихикнула и развернула записку.

— Так... боже, ну и почерк, как будто левой рукой писал. «Я приду. Всё принесу, только не много. Ты красавица». Ясно, — девчонки стали переглядываться, Яна смотрела в пол, решительно сжимая кулаки.

— Всё в порядке? — я взял её за локоть, попытался заглянуть в глаза, но она отвернулась. — Ты можешь просто не выйти к нему, если не хочешь. Тебе никто ничего не скажет.

— Всё нормально, — она кивнула, подняла глаза, — я всё сделаю как надо. И всё узнаю, — одна из подруг подошла к ней сзади, обняла, Яна погладила её руки. — Вы только не вмешивайтесь. Что бы вы ни услышали, хорошо? — она посмотрела на меня в упор, я молчал, — Лёш, это тебя касается. Что бы ни случилось, не влезай. Я разберусь сама, — она отвернулась, голос стал хриплым, — мне не в первой.

Я замер от её тона, лёгкие сжались на выдохе. Что значит «мне не в первой»? Что она хотела этим сказать?!

Девчонки стали укладываться, Яна взяла зеркало и села у входа.

Я так ничего ей и не сказал.

***

Когда мы услышали шаги, тишина в комнате стояла такая, как будто никто не дышал. Мы с Женькой легли возле самой двери, чтобы лучше слышать будущий разговор. Я чувствовал грудью, как колотится её сердце и пытался не думать о том, как себя чувствует Янкино.

Тихий скрип хорошо смазанных петель прозвучал зловеще. В комнату упала полоска света, на миг в ней мелькнула тень Яны и дверь закрылась. Сквозь стену донёсся искажённый акцентом голос:

— Здравствуй, красавица, — он говорил с ней почти нежно, я не удивился — я видел, как она сейчас выглядит. Если в первый раз девчонки стремились ошеломить араба её броской красотой, то сейчас накрасили еле заметно, волосы уложили во что-то такое непорочное и почти школьное, Женька на славу поработала. Яна даже майками с кем-то поменялась, спрятав своё шикарное декольте под светлой кофточкой с воротником и котятами. Когда они с девчонками репетировали вопросы, эта артистка делала такие невинные глаза, как будто только что с выпускного, я бы сам купился.

— Привет, — она ответила неуверенно, судя по звуку, опёрлась о стену, — ты принёс?

— На, бери, — он чем-то зашуршал. — Больше нету, всё отдаю, одну пачку себе оставил.

— Спасибо, — они опять чем-то зашуршали, чиркнула зажигалка. — О боже, как же хорошо, — Яна тихо хохотнула, — я третий день без сигарет, думала, умру. Спасибо.

— Кури на здоровье, — усмехнулся араб. — Я тебе ещё сникерс принёс, у Амара поменял, дорого.

— Правда? Класс! — Яна изобразила неподдельный восторг, я почувствовал, как рот наполняется слюной — третий день ем такую фигню, сам за сникерс убить готов.

— Ты красивая, — стена скрипнула, я решил, что араб тоже на неё опёрся. Что-то зашуршало, Яна хихикнула. — Как тебя зовут?

— Яна, а тебя?

— Рами. Яна красиво, — они опять зашуршали.

— Дай ещё огонька, курить хочется, не могу, — опять чиркнула зажигалка, Яна вздохнула. — Неизвестно когда в следующий раз покурить удастся... Долго нам ещё плыть?

— Завтра заберут, — вздохнул араб. — Отвезут к Мехрабу, оттуда не знаю.

— А что у Мехраба? — её голос дрогнул, Женька стиснула мои пальцы.

— Мехраб поделит, решит, кого куда отправить.

— Я боюсь, — Яна всхлипнула, голос зазвучал глухо. — Что они с нами сделают?

— Не бойся, — его голос звучал так же глухо, я подумал, что они обнялись. — Мехраб умный. Ты знаешь что, ты будь послушная. Будь хорошая, не плачь, не убегай. Если будешь послушная, будешь улыбаться, то Мехраб у себя оставит. Будешь дорогих гостей встречать, будешь танцевать. Кормить хорошо будут, курить давать, будешь одетая красиво. Мехраб своим женщинам украшение даёт, золото.