Покровитель

Давид

У Вероники сегодня появилась потребность приехать в банк вместе со мной. Большую часть своих дел она сейчас ведёт удалённо, но иногда всё же есть необходимость очного присутствия.

— Будь осторожна, пожалуйста, — прошу её. — Береги нашего сына.

— Знаешь, мне всё больше начинает казаться, что тебя волнует лишь ребёнок внутри меня, — жена едва заметно поджимает губы, стараясь не показать в коридорах здания, что её это действительно задевает.

На самом деле я бы был рад, если бы она повысила голос, зарядила мне пощёчину. На мгновенье перестала держать эту маску и проявила эмоции. И я невольно сравниваю их с Кариной. Такая живая девочка у меня здесь работает, такая настоящая, несмотря на то что тоже отлично умеет держать лицо и соблюдать деловую дистанцию.

Ника же… У нас и дома отношения стали похожи на деловые. Точек соприкосновения практически не осталось. Мы партнёры, которые уже много лет вместе.

Возможно, нашу любовь убил бизнес. Когда-то она была. Я был очарован этой женщиной, она была рядом в самые непростые времена, переживала со мной кризисы, мы вместе налаживали связи, но время изменило нас. В жене ещё живут чувства, она даже ревнует, догадываясь, что иногда я не ночую дома не потому, что у меня много работы. Я же давно стал чёртовым циником и думал, уже никогда не испытаю такого эмоционального, будоражащего кайфа от женщины, пока не познакомился с Кариной.

— Не говори ерунды, Вероника, — прохладно отвечаю жене. — Мне надо работать.

Поцеловав её в лоб, ухожу к лифтам. Спускаюсь на этаж ниже, вхожу в кабинет Шуйского. Карины нет на своём месте, и я сразу сворачиваю к Олегу. Он, сжав зубы, яростно что-то вбивает на клавиатуре.

Поднимает на меня взгляд.

— Твоя протеже меня кинула, — недовольно заявляет он.

— В смысле? — сажусь в одно из удобных кресел, закинув одну ногу на другую.

— Отпросилась вчера по каким-то личным делам. Я взял с неё слово, что она подготовит мне на сегодня пакет документов по одному из наших постоянных клиентов. А она ничего не сделала и сегодня, как видишь, ещё не появлялась.

— Хм… А что за личные дела, не сказала?

— Дава, — хмыкает Олег, — была бы она моей любовницей, я был бы в курсе, но это твоя игрушка, так что… — пожимает плечами, обтянутыми голубой рубашкой.

— Игрушки в секс-шопе, Олежа. Посади кого-нибудь из отдела на место секретаря на время её отсутствия. В чём проблема? Мне кажется, ты начал лениться при хороших кадрах. Нет?

— Ты её уже защищаешь? — хмыкает Шуйский.

— Я своих женщин всегда защищаю. Это же не проходящая шлюха.

— Ладно, извини, — Олег устало откидывается на спинку своего кресла и закрывает глаза. — Ты прав. А насчёт Карины я тебе так скажу, голос был не просто расстроенный, фактически убитый. Вероятно, действительно там что-то серьёзное. Не помню, чтобы девочка позволяла себе такое раньше. Она даже не опаздывает, — смеётся он.

Мы пьём с ним кофе, курим, обсуждая дела. Просматриваю некоторые важные документы, ставлю подписи и ухожу к себе.

Провожу телефонные переговоры с иностранным коллегой.

— Давид Исайевич, — голосом секретаря оживает селектор, — к вам Карина Белова по личному вопросу.

Сердце начинает стучать быстрее, а на губах появляется улыбка.

Ну вот ты и пришла ко мне девочка.

— Пропусти, — отвечаю абсолютно ровно.

Карина входит, глухо стуча каблуками. Очень бледная, уязвимая и нежная.

— Мне нужна твоя помощь, Давид, — её большие, почти чёрные глаза уверенно смотрят в мои.

Эта её уверенность всегда меня завораживает. Двадцать лет девочке, а в ней столько женской энергетики, что меня едва ли не сносит.

— Я не занимаюсь благотворительностью, Рина.

Да, малышка, просто так ничего не будет. Я слишком долго приучал тебя к мысли о том, что ты можешь прийти сюда и вот так просить меня о чём-то как мужчину. Теперь я хочу забрать себе всё. Целиком.

— Я заплачу, — её губы едва заметно подрагивают.

— Ты? — мой смех заполняет кабинет. — Насмешила, детка. У тебя ничего нет.

— Ты не прав, Давид, — она поднимает голову выше.

Восхищаюсь. Невероятная, шикарная и уже почти моя. Наконец-то!

— У меня есть я сама, и я готова подарить тебе себя за эту помощь.

— Я женат, Рин, — напоминаю ей.

И между прочим, моя жена сейчас находится через пару кабинетов от меня. И скоро у нас родится ещё один сын. Но тебя ведь это уже не остановит? Ты готова стать моей. Это твой осознанный шаг.

— Я не предлагаю любить меня, — все её эмоции на мгновенье прорываются наружу рвущимся на лоскуты голосом, но Рина берёт себя в руки. — Я предлагаю тебе постель, сопровождение. Всё, что ты пожелаешь, если это не навредит моему здоровью. Только помоги мне спасти сестру.

— Она действительно стоит этого? Твоя сестра стоит того, чтобы ты торговала собой? — положив обе ладони на стол, внимательно смотрю ей в глаза.

— Она – моя семья, Давид. Другой у меня нет. Вытащи её, — не просьба, мольба.

Её голос окончательно садится и бьёт хрипотцой мне в пах.

— Мне надо подумать.

— Нет. Решение нужно сейчас. Иначе они...

Достаёт свой телефон из маленькой сумочки, копается в нём, подходит ближе и показывает мне кино, где шестнадцатилетняя соплячка распята на кровати с раздвинутыми ногами и задранной юбкой. Выше серия фото и сообщение с угрозой.

— Хорошо, Рин, я согласен, — заканчиваю торги. — Но моя жена ничего не должна знать. Она носит моего наследника.

— Обещаю...

— Закрой кабинет и иди сюда, девочка, — хлопаю по колену.

Вильнув бёдрами, Карина разворачивается и послушно щёлкает замком, а я смакую её формы, обтянутые чёрным платьем. Никакой пошлости, только кокетливый разрез, стрелой идущий от колена до середины бедра.

Она обёрнута в классику, как конфета в дорогую обёртку. Даже мужчины с моим статусом мечтают трахать именно таких девочек, но не за бабки, а по обоюдному желанию. И она пришла ко мне сама.

Рина обходит стол, касаясь стильной столешницы подушечками пальцев. Приоткрыв рот, делает вдох.

— Чего ты хочешь? — тихо спрашивает.

— Поцелуй меня, — давно мечтал.

Наклоняется и целует так сладко, что мой эрегированный член сводит. В него толчком выбрасывается столько крови, что у меня слегка кружится голова. Или это духи её сносят мне крышу как семнадцатилетнему пацану?

Я не двигаюсь, принимаю её поцелуй. Мягкие губы скользят по моим. Кончик горячего языка проходится по верхней губе, и чувственный стон прямо в рот дает ещё один мощный толчок в пах.

— Стой, — аккуратно отталкиваю.

Ещё раз задумчиво рассматриваю.

«Кто научил тебя так целоваться, Рина?» — неожиданно остро ревную.

Нет, стоп! Я решил, что ничего не хочу о нём знать.

— Что-то не так? — Карина теперь открыто волнуется.

— Не сейчас, — качаю головой.

У меня через час важная встреча в министерстве здравоохранения, и прекрасная юная любовница точно не тот повод, по которому стоит опаздывать.

— Я распоряжусь. Твою сестру найдут и вытащат. Вечером она будет дома.

— А если они позвонят раньше? Или что-то с ней сделают? Она ребёнок, Давид.

— Ребёнок, — хмыкаю.

Дрянь она мелкая и неблагодарная. Сестра её тащит, впрягается постоянно. А она снова её подставляет.

— Давид, я прошу...

— Всё, я сказал! — повышаю голос, чтобы её успокоить. Рина вздрагивает и снова расправляет плечи. — Иди работай. Там Олег Вадимович без тебя зашивается. Вечером увидимся.

— Спасибо, — едва шевелятся её влажные, чувственные губы.

Изящно развернувшись, идёт к двери. Снова щёлкает замком.

А-а-а! Раздразнила! В штанах болезненно пульсирует, и хочется сорваться, положить её животом на стол и хорошенько трахнуть. Но я отпускаю, лишь поправляя ладонью ширинку.

Карина распахивает дверь шире и наталкивается на мою жену.

— Здравствуйте, Вероника Петровна, — произносит ровно, будто не целовала меня несколько секунд назад.

— Добрый день. А вы…? — с открытым недовольством Ника проходится взглядом по красивой девочке.