Айшель

В спальне горели лишь ночники на тумбочках возле кровати, заполняя помещение рассеянным бледным светом. Дрэйк лежал поверх покрывала на своей половине постели, одетый в брюки и белую рубашку навыпуск с расстёгнутыми верхними пуговицами – похоже, он, как и я, ещё не переодевался с момента возвращения с ипподрома, только снял пиджак и галстук. Руки заложены под голову, взгляд устремлён в потолок и никакой внешней реакции на моё появление, даже привычный аромат оставался ровным, без малейших признаков владевших хозяином эмоций. Я осторожно закрыла за собой дверь, приблизилась к кровати, скинула туфли и легла рядом с Дрэйком, вытянулась на покрывале. Несколько минут мы лежали неподвижно, рассматривая давно не крашеный потолок так, словно в целом мире не было занятия увлекательнее.

Мне не нужен тонкий слух оборотня, чтобы знать, что в соседней комнате всё идёт своим чередом, что там двое близких стараются наладить контакт, навести первые хрупкие мостики доверия, принятия друг друга. Пожалуй, мне каплю беспокойно, но оттого, что не привыкла я оставлять Эстеллу одну.

Нордан справится, я уверена.

А справлюсь ли я? Не с дочерью, но с призраками прошлого своих мужчин, с чувствами и связями, которые нельзя отбросить просто так, будто вещь ненужную, позабытую наполовину?

– Как Эстелла? – Дрэйк всё же нарушил молчание первым.

– Хорошо. С ней Норд. Он ей читает и… Мне кажется, он боится подходить к Эсти, хотя вряд ли признается в этом.

– Полагаю, будь я на его месте, и дела обстояли бы не лучше.

– Думаешь?

– Я подозреваю, что наши отцовские инстинкты могут быть несколько сильнее человеческих и большинства других видов. Возможно, это наследственное, возможно, результат долгой жизни с мыслью, что потомства как такового быть у тебя не может.

И вдруг появляется ребёнок. Хрупкий беззащитный малыш, не только зависящий от тебя, но твоё продолжение, твоя плоть и кровь.

– Вы их избалуете, – я инстинктивно коснулась живота, словно могла даже на таком маленьком сроке ощутить движение малышки.

– Необязательно, – возразил Дрэйк с твёрдой, непреклонной убеждённостью.

– Избалуете. Уже балуете. Зачем Эсти столько игрушек? – я улыбнулась, вспомнив, с каким изумлением, растерянностью Звёздочка осматривала своё новое королевство и его сокровища.

– У детей должны быть игрушки. Особенно у Эстеллы.

– А Норд считает, что ей нужны книги. Эсти и трёх нет, когда ещё она научится читать?

– Всестороннее развитие ребёнка начинать никогда не рано. Я не склонен придерживаться того устаревшего мнения, будто бы с девочки довольно общего среднего образования и пары-тройки умений, положенных леди, если девочка благородного происхождения.

Вернувшись в Эллорану, я увидела, как изменился мир. Не только за годы моего отсутствия, но и по сравнению со временами моего детства и отрочества, по сравнению с жизнью в феосской провинции. Эстелла пойдёт совсем в другую школу, никто не отправит её в пансион для благородных девиц, который постепенно отживает свой век. Она будет учиться по другой программе, получит другое, отличное от моего, образование, а после ей не придётся выбирать между храмом и замужеством. Звёздочка сможет поступить в университет, уже сейчас есть высшие учебные заведения, куда принимают девушек. Сможет устроиться на хорошую работу, куда будет ходить ради удовольствия и самореализации, а не из исключительно нужды в деньгах. Кто знает, может и карьеру сделает, пусть ныне карьера и считается ещё сугубо мужской прерогативой.

У них обеих всё-всё будет иным.

Я повернулась к Дрэйку, приподнялась на локте, чтобы лучше видеть его лицо.

– А как… ты?

Дрэйк ответил не сразу. Помолчал немного, продолжая смотреть в потолок.

И, казалось, в наступившей тишине, напряжённой, терпкой, я вот-вот услышу голос Нордана, читающего Эстелле в соседней комнате.

– Странное ощущение, – произнёс Дрэйк наконец, тоном суховатым, отстранённым. – Раздражающее осознанием… потерянности, дезориентации. И понимаешь, что происходит нечто, чего быть не должно, и ничего-то поделать не можешь.

– Как во сне?

– Почти.

– Но ведь оно… это воздействие… прошло? – я вгляделась в черты лица, в россыпь огненных искр в глазах.

– Привороты на нас не действуют. Не должны, по крайней мере. Пожалуй, я бы назвал это кратковременным помутнением разума, часть которого достигнута за счёт эффекта неожиданности, – хмурая складка пересекла лоб, искры стали чуть ярче. – Беван уже связался с Атрией. Сколь помнишь, в прошлые выходные Вэйдалл и Гален решили узаконить отношения со своей сиреной…

– И для того отправились в Гаалию, – кивнула я.

– На следующий день они переместились обратно в Тирс, но юную леди Дарро хватились лишь поздним вечером, когда её мать поняла, что дочь домой не вернулась, и сообщила об этом Вэйдаллу. По словам прислуги, девушка просто ушла из дома вскоре после полудня, сославшись на встречу с друзьями, по своей воле, никто её не похищал и не уводил силой, во всяком случае, если подобное и имело место, то за пределами поместья Дарро.

Не похоже, чтобы Вивиан привели в императорскую ложу насильно.

– Естественно, ни друзья, ни кто-либо ещё больше не видели леди Вивиан в Тирсе. Гален и Вэйдалл подозревали, что Рейнхарт может быть замешан в исчезновении леди Вивиан, но никто из них не ожидал, что она появится в империи на следующий же день. Да, и Беван наконец соизволил поведать о некоторых нюансах использования молодой леди, – Дрэйк повернул ко мне голову, посмотрел пристально, выжидающе – впервые с момента, как мы покинули ипподром. – Тебе известно об этом?

– Я… – теперь растерялась я. Отвела взгляд, села. – Немного… в общих чертах. Беван не рассказывал подробностей, но… я сама предположила, основываясь на… её схожести…

– Схожести с кем?

– С ней… – мой голос звучит едва слышно, вот-вот растворится бесследно в поднимающейся изнутри пустоте. – С твоей… погибшей невестой.

– Дайаной? – удивление кажется неподдельным.

– Да… разве она… Вивиан… не показалась тебе… знакомой? – каждое слово вырывается на волю с трудом, через силу, мне приходится выдавливать их, вымученные, жалкие. – Она ведь похожа… немного. И тоже красива… И она Дарро…

– Норд прав: род Дарро весьма многочислен и год от года меньше не становится, – судя по шороху, Дрэйк тоже садится. Я чувствую его тепло, чувствую, как мужчина придвигается ближе ко мне. – Моя мать принадлежала к роду Дарро. Мы с Дайаной приходились друг другу кузенами, впрочем, родство было не слишком близким и потому не являлось препятствием для брака. В те времена подобные брачные союзы между дальними родственниками только приветствовались.

Я бессмысленно качаю головой, не зная, как объяснить собственные страхи, сомнения, и Дрэйк вдруг обнимает меня, прижимает к груди. Я погружаюсь и в тепло, и в аромат, густой, пряный, окунаюсь, словно в освежающую воду прохладного источника после знойного дня, ощущаю, как отступает постепенно внутренняя пустота.

– Айшель, не стану лгать, уверяя, что само появление леди Вивиан не вызвало никаких эмоций, – Дрэйк говорил негромко, спокойно. – Вызвало, и более чем противоречивых, однако предполагаемая её похожесть на Дайану была отнюдь не главной. Там, как написал Вэйдалл, несколько факторов, бесполезных по отдельности, но дающих некий заметный эффект в комплексе. Это как минимум неприятно, и я могу лишь догадываться по материализации силы, что успела почувствовать ты… Однако оно не может повлиять ни на нас, ни на привязку. Даже если допустить возможность успешной замены субъекта и достаточную степень обработки, чтобы принять этот субъект как единственно верный, связь не обманешь. Чем старше такие связи, тем труднее их обойти.

И если та неизвестная суккуба права…

То чего я боюсь?