Попаданка поневоле

- Один на батут, два на цепочку, - протягивает купюры пожилая женщина, рядом с которой взволнованно топчутся девочки-близняшки лет шести.

- Ба, я передумала, тоже на батут хочу, - дёргает за куртку её одна из них.

- А раньше почему не сказала? Два и два, девушка, - исправляется женщина.

С вежливой улыбкой пробиваю билеты, выкладываю их вместе со сдачей на пластмассовую серую тарелочку через маленькое окошко . Девчонки наперегонки бегут к батуту, бабушка торопливо ковыляет за ними.

А я опять залипаю на  симпатичного художника. 

Вот уже несколько дней подряд высокий, стройный мужчина приходит в городской парк , снимает с плеча и раскладывает перед собой этюдник, устанавливает его на трёх телескопических ножках, закрепляет скотчем лист, достаёт краски, закатывает по локоть рукава бирюзовой ветровки и усаживается на маленький складной стульчик. Он рисует что-то, время от времени внимательно всматриваясь  вдаль, за стилизованную под избушку на курьих ножках, кассу, в которой я работаю. 

Думаю, его внимание привлекает новое колесо обозрения. И это немудрено. Достопримечательность парка, да и всего нашего провинциального городка. Достаточно высокое и необычное. Местные мастера постарались на славу. 
В центре колеса сверкает большой пластиковый, окрашенный в золото, круг-солнце с двенадцатью лучами. На кончиках десяти из них закреплены изображения сказочных героев: Баба-Яга, Кощей Бессмертный, Русалочка,  Буратино, Змей Горыныч, Соловей-разбойник, Винни-Пух, Емеля и Золушка, Карлсон, Незнайка и Красная Шапочка.  Два луча, верхний и нижний, пока свободны. Работники парка делают ставки, для каких персонажей предназначены эти места.  

А мне почему-то не хочется об этом думать.  Лучше я буду смотреть на мужчину с кистью в руках, который сосредоточенно рисует, не обращая внимания на окружающих. Он серьёзен и красив. Светлые волосы немного взлохмачены, брови сведены к переносице. Как загипнотизированная, слежу за его руками, сильными, жилистыми, с тугим переплетением вен. Уверенно и аккуратно он наносит мазки один за другим.  Его движения завораживают, вызывают во мне странные желания, которые разливаются тёплой истомой внизу живота. 

Иногда он делает шаг назад, пытливо осматривает рисунок, прикусив нижнюю губу. В этот момент в его глазах мелькает нечто страстное, чувственное.   Мимолётный огонёк вожделения во взгляде...  Меня ведёт от него. Я жду его, ловлю и каждый раз невольно осыпаюсь с головы до ног восхищёнными мурашками. Мне безумно хочется, чтобы художник смотрел так на меня.  Но увы... За несколько дней мы ни разу не столкнулись с ним взглядами, хотя он каждый раз располагается буквально в паре метров от кассы. Мне капельку обидно, что он меня не замечает. Но что поделать... Я всегда была слишком стеснительной и не яркой, привыкла вести себя тихо и незаметно.

Мужчина обычно рисует несколько часов. Как только начинает темнеть, он собирает свои принадлежности и спешит куда-то по каменной дорожке, ведущей вглубь парка. Исчезает за деревьями с багряно-оранжевой листвой. 

Вот  и сейчас он уже готовится уходить. Накидывает на плечо ремень сложенного этюдника. 

Я грустно отворачиваюсь.  

Внезапно моё внимание привлекает резкий запах. Втягиваю воздух ноздрями, осматриваю домик. Кошмар, что происходит? Вижу тонкие струйки дыма, вытекающие в нескольких местах из щелей между  досками. Что это? Испуганно оглядываюсь. В углу сзади меня возникает маленький огонёк, который стремительно начинает разрастаться во все стороны. Пожар! 

Делаю несколько шагов к выходу, щёлкаю замком, дёргаю дверь, она не открывается. Мамочки, кажется, заклинило... Кидаю испуганный взгляд в сторону окна. Оно совсем крохотное, там даже ребёнок не пролезет. Я точно не протиснусь.  Спешу к нему, истошно кричу:

- Спасите!

И закашливаюсь горьким дымом, который становится всё плотнее и удушливее. Запах горящего дерева и химических веществ заполняет воздух. Из стен с тихим треском,  будто жала огненных змеё, показываются тонкие язычки пламени.   Перед глазами мутно, не могу почти ничего разглядеть больше.  Я прикрываю рот и нос воротником куртки, но это мало помогает. Я кашляю, голова кружится. На ощупь  опять пробираюсь к выходу, стучу изо всех сил руками, ногами. Но, кажется, это бесполезно. Обречённо сползаю спиной вниз по двери на корточки.  Осенью вечером в парке совсем мало людей. Даже если кто-то услышал меня и вызвал пожарных, огонь распространяется слишком быстро. Я задохнусь или сгорю заживо. Из глаз текут обиженные горькие слёзы. Я же такая молодая. Мне не хочется умирать... 

Вдруг раздаются два мощных удара в области замка, дверь распахивается, и я выпадаю на улицу. Краем глаза замечаю отброшенный кем-то металлический столбик от изгороди с болтающимся на нём куском цепи.  Под спину и колени подхватывают сильные руки, и какой-то мужчина уносит меня в сторону, под деревья. Я всё ещё натужно кашляю в шею своего спасителя, сквозь резкий угарный дух ощущая нотки приятного муксусного аромата его кожи.

Мужчина ставит меня на землю. Смаргиваю пелену от слёз перед глазами и узнаю в спасителе художника. Он тяжело дышит и серьёзно рассматривает меня, будто ищет чего-то, но никак не может найти. Внезапно обхватывает рукой мой затылок, притягивает к себе и целует тёплыми, терпкими губами. Пробегает кончиком языка по внутренней части губ, по зубам, и властно проникает в рот, расплёскивая по моей шее мурашки. 

От неожиданности сердце срывается вскачь, веки сами захлопывается. Я из последних сил хватаюсь пальцами за его плечи и обмякаю. В прямом смысле. Ноги больше не держат меня. Ловлю умопомрачительные вертолёты. Теряю сознание.