Покидая Итуруп

Света.

На сборы у нас ушло три дня.

По-тихому уволиться с работы, собрать вещи, максимально подготовить квартиру к долгому отсутствию… и это далеко не целый список. Дети сначала жутко обрадовались предстоящему приключению, но потом начались разные выверты:

- Свет, а как же я здесь Тошика оставлю? А вдруг кто в квартиру залезет? – ну, конечно, стационарный компьютер мы с собой не потащим. А я ведь сразу предлагала ноутбук выбирать…

- А меня Маша на день рождения на следующей неделе звала. МамСвет, может, после него поедем?

- А вы в курсе, что нас у нас штормовое предупреждение на носу. Самолёт по-любому не прилетит, придётся паромом.

- А цветы куда денем?

И ещё сто штук таких вопросов, о которых я и не думала. Правда, из всех новостей самым неприятным было «штормовое». С вещами и цветами можно разобраться, Машку – по телефону поздравить. А вот путь к большому берегу обещает быть нелёгким. Во время штормов даже автобусы по острову не ездят.

Боюсь,  до парома придётся добираться пешком.

В один из этих суматошных дней к нам в гости зашёл Дядька Мох. В квартире настоящий кавардак, словно тайфун прогулялся по нашим комнатам. Одежда, обувь, книги, лекарства – всё лежит не там, где должно. Казалось, что на месте оставался один лишь чайник, да и то, потому что Анюта начала кашлять и постоянно приходилось отпаивать горячим чаем. Да и сами грелись таким нехитрым способом – отопление в Итурупе включали не раньше ноября, даже не смотря на то, что по ночам температура за окном уже опускалась ниже нуля.

И конечно, наши сборы навели старого знакомого на разные вопросы. Пришлось сознаваться, что мы собираемся отчаливать отсюда.

- Светуль, а ты новости по погоде смотрела? Самолёт не прилетит сюда, ты же понимаешь? А на пароме сутки плыть.

- Ну и что? Детям это только за приключение сойдёт, - попыталась отмахнуться я. Хотя сама даже вспоминать боялась, как неизменно сходила на берег зелёненького цвета от всех этих покачиваний. Будем надеяться, что дети покрепче меня будут.

- Ну, смотрите сами, - проговорил сосед, а потом, немного помолчав, спросил, - это вы от Маринки что ли бежите? Заходил я тут давеча к ней.

- Тогда должны понимать, что у нас не так много вариантов.

Я сновала по кухне, не особо вслушиваясь в то, что говорит дядька Мох. Скорее всего, он пришёл с какой-то конкретной целью, но мне и дела до неё не было. Тётю Мотю теперь выгуливать не нужно, а что ещё могло понадобиться – не знаю, да и знать не желаю. Мне бы сейчас понять, как умудриться не забыть взять с собой лекарства из холодильника.

- А договориться не пробовала? – поинтересовался сосед.

- Дядька Мох, чтобы я ей ни предложила, всё равно мало будет, только детям нервы трепать нашими разборками.

- Ну смотри, дело твоё. Но раз уж к парому пойдёте, то лучше через холмы топайте, - вздохнул дядька Мох, поднимаясь на ноги, -  если дождь в пути настигнет, сможете в халупе той переждать непогоду. Но ты бы хорошенько обдумала то, что затеяла, всё-таки не чужие ей дети эти.

- Не чужие, - вздохнула я. – Да только она к детям даже поздороваться ни разу не зашла, узнать, как у них дела обстоят. Может тут от голода пухнут.

Вот так и получилось, что мы сидели в тёмной прихожей растерянные и молчаливые. Я внутренне тряслась от страха, но очень старалась внушить всем уверенность в том, что мы правильно поступаем, и в любом случае сможем сюда вернуться, если сами этого захотим.

Но в предстоящей поездке пугало всё: и непогода, которая с каждым часом всё больше и больше набирала обороты, и последние урванные билеты на паром, и особенно, кашель Анюты, который мне совсем-совсем не нравился.

Идти пешком нам предстояло около часа. И, по словам Сашки, автобусы начнут вновь курсировать по острову  только через два дня, поэтому остаётся только положиться на удачу и собственные силы.

А пока мы поглядывали друг на друга и настраивались на выход.

В голове отчего-то мелькали различные картинки из прошлого: как мы жили здесь с мамой, мечтали о другой жизни, думали всё, что стоит ещё немного потерпеть, и что-то изменится, и мы заживём, наконец, по-человечески. Но время стремительно летело вперёд, а ничего не менялось. Рабочих мест на острове становилось всё меньше, а желающих приложиться к бутылке - всё больше.

И я понимала, что не хочу такой участи для своих детей.

Нужно ехать!

Сашка и Анютка меня поддерживали: они ведь видели, как живут их ровесники. Одна Сашкина одноклассница в прошлом году родила ребёнка и сбагрила его матери, другая в свои неполные шестнадцать уже не может долго обходиться без бутылки. И таких примеров полно, правда, теперь на горизонте могли замаячить ещё и наркотики.

Надо будет позвонить Степану Юрьевичу по этому поводу, как только устроимся на материке, может, что-нибудь дельное посоветует.

Вот с такими невесёлыми мыслями я закрывала за нами дверь квартиры и спускалась по тёмной лестнице вслед за детьми. Надо бы о чём-то хорошем подумать.

Пускай, это будет Радж. Я твёрдо настроилась жить, не оглядываясь на своего пришельца. Конечно в моих мечтах и фантазиях он будет жить ещё довольно долго, только это никак не должно мешать нашей жизни. Совсем скоро он улетит в свои загадочные звёздные дали, а мы… А мы непременно устроимся и заживём ещё лучше прежнего.

Да, во многом благодаря ему, но я уверена, мы бы и сами не пропали.

За всё время сборов я так ни разу с ним и не поговорила. Даже визор не доставала. Отчего-то мне казалось, что я обязательно проболтаюсь о переезде, и Радж станет меня отговаривать от этой затеи. Ему никогда не нравилось, когда я чрезмерно уставала, не спала по ночам или ходила нараспашку. А предстоящая поездка – это ещё больший подрыв здоровья, и ладно бы, если только моего.

Но я не могла не признать, как проверяя по вечерам тетради, я волей-неволей поглядывала на ручку верхнего ящика стола, в котором лежал серебристый экран.

Интересно всё-таки, зачем ему такие смешные ручки по бокам? Вряд ли я когда-нибудь узнаю ответ, но хоть чем-то голову занять, пока мы тащимся в сторону холмов.