Городские легенды. Геном пары. Серия 1 часть 2

Аля

Мы лежим нагие, не прикрытые простынями, его пальцы рисуют узоры на моей груди, животе. Щёкотно. Прижимает одной рукой к своему торсу и принюхивается к запаху волос. Не в первый раз замечаю подобный жест от него. Развернулась и, нависая над ним, спрашиваю, глядя в глаза:

– Зачем я тебе?

– Какая разница? – лениво отвечает, перебирая локон, упавший на мою грудь.

– Какая разница? – переспрашиваю его иронично. – Мной распоряжаются как хотят, а мне разницы быть не должно?

– Ты теперь моя, имею право.

– Твоя кто? Горничная? – усмехаюсь в ответ.

– Нет. – морщится, оглядывается на бардак в комнате. – Горничная из тебя так себе. Любовницей будешь.

Меня тут же пробивает на смех.

– Ты гляди, в горничные не гожусь, гожусь для любовных утех? Разглядел во мне талант? А если я не согласна? – сама не верю, что говорю это. Но, чёрт подери, не надо за меня решать!

– Не совсем. Аля. Ты – моя. Любовница или горничная – не важно.

– Не важно, значит? – пытаюсь с него слезть, но он не даёт. Держит крепко, заставляя нависать над собой.

– Обиделась что ли? Аль? – хмуро на него поглядела в ответ.

– Что значит "наани"? – решила зайти с другого бока. Он меня так называл, но, что это значит, я понятия не имею.

– Где ты это слышала – чувствую своей кожей, как напрягся.

– Ты меня так называл. – вижу, не нравится ему мой вопрос, я внимательно слежу за реакцией.

– Не знаю. Послышалось тебе, наверное.

Ну теперь уже дело чести, узнать, что это значит и почему он не признаётся. Ладно, зайдём с другой стороны.

– Гордей, – примостилась на его груди. – расскажи о себе...

– Что тебя интересует? – кажется расслабился, что не пристаю с этим "наани"

– Ты знаешь, кто я, откуда. А я о тебе ничего. И... кстати, ты откуда обо мне узнал? Где я прокололась?

– У меня есть надёжные каналы информации. Так что не бойся, если я не захочу, никто третий не узнает, где ты. Проще говоря, будешь хорошей девочкой и твоя безутешная мать не узнает, где тебя искать.

Гад. Невозможный зеленоглазый гад! Шантажировать меня вздумал!

– Я родился в Полисе. Ты про него знаешь не понаслышке. Только рос я не в центре в богатом особняке вице-президента, а в трущобах. Нас было трое в семье. Двух моих сестёр я не видел с детства, как забрали их в спецприёмник. Я тогда сбежал.

Ох, ничего себе, спросила, называется.

– И ты их больше никогда не видел? – знаю про приёмники, в один из них меня и заграбастали тогда, а когда выяснили чья я дочь, я сбежала.

– Не видел. – повернул голову в сторону окна. – Искал потом, но даже я не всесилен. Им наверняка сменили имена и внешность.

Я слышала про это. Девочек продают подороже, меняя им документы и лица, чтобы никто не нашёл. Хотя отбирают из неблагополучных семей, некоторых продают сами родители, с целью прокормить оставшихся детей. Попадают туда и пойманные бродяжки, сбежавшие в поисках лучшей жизни или по личным обстоятельствам, вроде меня.

Гордей щёлкнул меня по носу и стряхнул с себя.

– Не заморачивайся. Одевайся и поедем. Есть хочу, а у тебя шаром покати.

Я нехотя сползла с кровати. Устала, никуда ехать не хочу, есть желание просто упасть лицом в подушку и поспать день-два после того секс-марафона, что он мне устроил.

Пока искала бельё, чтобы натянуть на себя и взять с собой, моему зеленоглазому кто-то позвонил. Разговор шёл на повышенных тонах. Крикнул в трубку, чтобы без него не начинали, он сверкая бешенными глазами, крикнул мне:

– Остаёшься тут! Из квартиры ни ногой! Учти, тут кругом мои люди, – приблизился и подтянул к себе за плечи. – надумаешь бежать, разрешил стрелять на поражение.

Что-о? Это он шутит так? Смотрю на него, нет, не шутит. Этот звонок буквально в секунду превратил его в разъярённого быка.

Кивнула в ответ. А он быстро сграбастал меня в охапку и накинулся ртом на мои полураскрытые губы.

– Усекла? – после грубого поцелуя, грубо произнёс.

– Ага. – вижу, не верит. И правильно, чего это я должна выполнять его приказы? Пусть своей Ираиде приказывает. Я, конечно, на рожон не полезу. Не хочу проверять, правда по мне стрелять будут или нет. Всё-таки каплей благоразумия и я немного страдаю. Но дома, это дома. Тут мои родные стены. А он пусть катит ко всем чертям. Шантажист!

Ушёл резко оторвавшись от меня, грозно рыча на кого-то матом в телефоне. Я осталась одна и упала спиной на кровать, раскинув руки. Она ещё хранила на себе его запах. Пах он обалденно, что ни говори. Часа три я просто проспала, давая своему телу отдохнуть, а после принялась за уборку. Моя квартира вновь засияла порядком и чистотой ближе к ночи, и я, соорудив себе нехитрый ужин из яиц и парочки кусочков колбасы, уселась на окне с чашкой чая. В дверь позвонили.

У зеленоглазого были ключи, значит это свои. Или? Снова те похитители? Осторожно подошла к двери, не окликаясь прислушалась. За дверью – тишина. Снова звонок и я не дыша, застыла на месте.

– Твою мать! – знакомый голос за дверью не оставил сомнений. Валька!

– Валь, ты один! – подаю голос.

– Алька! Открывай скорее!

Распахнула двери, стоит злой, раздражённый с щетиной на лице. Чего это его так перекосило?

– Эмм. Привет. – посторонилась, пропуская друга внутрь.

– Аля, ты куда пропала? Я тебе и звонил и приезжал. Где Женя? У меня есть новости про её мужа.