Серебряная птичка

В том, что касается поварского дела, Аста, как говорили, была поцелована Пламенем – она имела талант создавать из обычных продуктов вкусную еду, достойную стола самого высокого лорда. Она больше двух лет прослужила на баронской кухне, и научилась готовить всё, а тот же яичный пирог – лучше их мучной поварихи! Но так и осталась при этом помощницей, кухонной девкой для черной работы. Правда, барон, прознав, что пирог к празднику – рук дело Асты, дарил ей по серебряной монете. Такие подарки радовали, но после них старшие поварихи начинали ворчать на неё, заваливать работой, не спускать мелкие промашки – девке следует знать своё место, молодая ещё! Так Аста и поняла кое-что про людскую сущность: тебя, может быть, пожалеют, если всё плохо, однако не порадуются, если посмеешь возвыситься хоть в мелочах!

Асте тогда было шестнадцать лет – можно бы уже и замуж. Но у отца дела шли плохо, сгорела мельница, а приданое обеих сестёр, и Нантель и Асты, тихо истаяло – даже то, что было любовно приготовлено ими с матерью в сундуках. А Нантель наотрез отказалась от небедного жениха, что брал её и без приданого – ещё бы, угрюмый вдовец с детьми! – и закрутила с незаконным баронским сыном. Их Нантель, первая красавица округи! Правда, Сайгур и его родной брат Найрин были у отца-барона в любимчиках. Их двоих из десятка бастардов барон сразу признал, хоть и полных прав не дал, что понятно – при баронессе и законных детях. Но и это было немало.

Их отец, мельник без мельницы, не радовался строптивости Нантель. Даже пытался вожжами погонять по двору непутёвую дочку. Сайгур после этого увёз Нантель в замок – барон такому для своих сыновей не препятствовал, даже наоборот, – а мельник неделю ходил с подбитым глазом. Что, отец вправе поучить дочь? Да кто сказал, если Сайгур Кан имеет виды на эту женщину? Сайгур на такие вещи смотрел просто, и барон его поддерживал. Да хоть всех девиц в деревне пусть забирает! Сайгур не просил руки Нантель, не повёл её к венцу. Хотя надежда была – всё-таки незаконный сын, по матери Нантель ему ровня, мог бы ещё и жениться. Но он тогда и в родном замке бывал наездами, отец отправил его служить королю, а его величество – куда только не отправлял, Асте такое и не уразуметь…

Нантель родила Делина и осталась жить в замке. Мальчику исполнился год, и похоже было, что расти ему таким же крепким и красивым, как его отец. Барон был доволен. Он подарил отцу незаконной невестки денег и выделил участок под новую мельницу. Их дела постепенно поправились. Сайгур бывал дома редко и наездами, а когда бывал – жил с Нантель. Аста нет-нет да и завидовала сестре, она сама была завалена работой без шансов получить лучшее место. Нантель разок попыталась просить за сестрёнку, даже привлекла к этому Сайгура – вышло только хуже. Дошло до баронессы, и Асте открылась ещё одна истина – леди с трудом терпела бастардов мужа, а уж «их девкам» и подавно следовало сидеть тихо.

Конечно, сестре можно было «сидеть тихо» спокойно и сытно – так постановил барон. Нантель баловали, дарили подарки – Сайгур с пустыми руками не приезжал, и даже Найрин, когда появлялся, старался чем-то порадовать её и ребенка. А не попадаться на глаза баронессе, не нарываться – да легче легкого. Баронесса была ленивой и редко выползала из своих покоев.

Однажды зимой Аста простудилась, и её отправили домой подлечиться. Обратно она не вернулась. Зато дома на девушку свалили все кухонные дела, и только изредка ей выпадала радость помудрить и приготовить что-то особенное – чаще для богатых соседей на праздник. Дома ели просто, отец, хоть и выбрался из бедности, не одобрял пустых расходов.

Замуж красотку Асту не звали – как ведьма отворожила. Родители даже обращались к свахе – и там дело не пошло. Подростали братья, не за горами были их свадьбы. Нантель родила второго мальчика. Война с Руатом и Гретом, которая поначалу была чередой стычек на границе, набирала обороты и требовала от лордов людей и денег, и жизней тоже. Сайгур совсем перестал появляться в отцовском замке. Там всё продолжалось, как раньше…

Умерла Нантель. Говорили, что болезнь поздней осенью принесли в замок бродячие менестрели, хотя – кто знает. Болезнь жестокой горячкой с кашлем и коликами прокатилась по замку и деревням, унеся десятки жизней – спасибо Пламени, что не больше. Но вот – Нантель…

Осиротевших детей сначала отправили к родным матери на мельницу, но вскоре барон потребовал их обратно – его кровь, а он кровью не разбрасывался. Не деревенщинами же их растить! С детьми в замок забрали Асту – нянька им так или иначе требовалась, Рону ещё не исполнилось и двух лет.

Аста искренне оплакивала сестру, но зато получила всё, что той принадлежало – её уютные комнаты в дальней башне, сундук с нарядами и множество других приятных вещей, включая помощь прислуги, подарки барона и Найрина, который теперь навещал и старался порадовать её, Асту. Вообще, конечно, детей, но ведь она была при детях, значит – и её. Отрез льна или яркой шерсти, кусок хорошего полотна, моток кружева или шелковой ленты с торга, клубок дорогой цветной пряжи – в таких удовольствиях у неё не было недостатка. И дети – она от души любила этих детей и заботилась, как только могла! И отец этих детей, лучший мужчина, о котором тайком вздыхала каждая девушка – этот мужчина в конце концов тоже ей достался!

Но чего Асте точно не хотелось бы, даже в дурном сне – это бегать по кухне под строгие окрики старших кухарок! Так она считала, пока барон не отправил её и детей к Сайгуру – устраиваться на новом месте и вкушать щедрую королевскую милость…

И вот теперь Аста не могла понять, за что Сайгур так с ней поступил. Она не рассчитывала, конечно, на почетное место за свадебным столом, но что за этим столом ей найдется местечко – ожидала. Прикинула, какое наденет платье, какие туфли. И серьги новые, которые пока не носила, только доставала иногда полюбоваться. Конечно, ей никакой радости от этой свадьбы, только обидно было до слёз. Но куда деваться? Он ведь не знает, что гадалка ей предсказала! И никто не знает…

И всё-таки хотелось подойти к нему при всех, поздравить, как это полагается.  Просто – положено ведь?.. Если ты не просто девка на посылках. И вот…

Он заказал ей пряное мясо и яичный пирог. И придётся браться за дело. И не трудно это приготовить, конечно, было бы где и из чего. Но – за что?..

На кухню Асту проводила экономка – строгая женщина, одетая вполне по-кандрийски, если не считать накидки на голове. Показала ей большой стол в самом углу, печь, на которую Аста посмотрела с опаской, сундучок на столе, холщовые мешочки с мукой и чем-то ещё. Выдала фартук из белого полотна и белый платок на голову, а когда Аста отложила платок – огромная повариха размером с три Асты разразилась гневной речью. Пришлось повязать платок. Что за строгости?..

Рон пришёл с ней. А куда было его девать? Отослать с Делином, чтобы тот присматривал – так и Делин куда-то запропастился! Можно было позвать слуг, но мальчик не остался бы с чужими.

Итак, Рон был с ней, огромная повариха покосилась на него и показала на корзины с какими-то овощами в дальнем углу. Экономка ответила ей на здешнем языке, огромная вытаращила глаза и отвернулась, бормоча что-то себе под нос, а потом ещё несколько раз зыркнула на Рона. А к Асте подозвали двух девушек, тоже в фартуках и платках, чернявых, с виду расторопных.

– Им приказывать, эсса, – сказала экономка Асте. – Они понимать. Они приносить и делать. Вы закончить и говорить бай Варану, – она показала на огромную, – и звать меня, – теперь она показала на рослого стражника у дверей. – Вы торопиться, господин велеть.

Что ж, в целом понять было можно. Скоро Аста выяснила, что «расторопные девушки» разговаривают менее понятно, чем экономка. И надо выяснить, где мясо и всё прочее. И специи! Ей требовались определённые специи. У Асты было всего понемногу в шкатулке, где хранились и лекарские зелья – которую Сайгур вчера приказал выбросить. И ведь возражать и спасать шкатулку тогда было никак невозможно!