Облезлый Сэм наказан долгой жизнью

— Да, капитан, я найду этот ключ, ключ от несуществующей двери. Обещаю вам, — нараспев повторяет старик Сэм, свесив гудящие ноги с причала.

— Ты урод и глупец, Сэм. Не зря тебя прозвали Облезлым, — режет слух шипение капитана, а пуговицы на его черном кителе отражают закатное солнце.

— Да, мой капитан, да, я Облезлый. Сейчас еще больше, ведь мне почти сто лет, — восторженно твердит Сэм, почесывая седые космы грязной бороды.

— Да хоть двести! Ты всегда таким был, — небрежно фыркает капитан, прямо как полвека назад.

— Ха-ха, да, конечно, — смеется Сэм, оголяя гнилые остатки зубов и воспаленные десна.

— Веселишься? А не пырнуть ли тебя саблей? — злобно ухмыляется капитан, и в его черных глазах отражается бездна, как в те времена, когда они вместе ходили под парусом.

— А пырните, капитан, ваш Облезлый Сэм привык. Но толку не выйдет. Бессмертный я стал от дара асуров. Что вы так смотрите? Нет, я не веселюсь. Не смеюсь над вами.

— Бессмертным стал, говоришь? Как?

— Да от того самого дара, который вы хотели найти. Вот жемчужинку выловил как-то.

— Пес! И ты посмел до нее дотронуться? — яростно восклицает капитан, и от голоса его по морю идет рябь.

— Да… Я ж не знал, что она волшебная, жемчужинка-то. Но вам бы не понравилось такое бессмертие, капитан. Вы же видите меня, да, капитан? — шепчет Сэм, заходясь кашлем.

— Вижу. Омерзительный дар, ничего не скажешь. Хотя тебе к лицу, да, тебе, поганому предателю, — отвечает капитан, но он вновь спокоен, как змея перед броском.

— Да, так ведь и носит меня, как бумажный самолетик, по свету, — протяжно вздыхает Сэм, но радуется, что капитан говорит с ним и даже готов выслушать. — Сначала вам служил, потом другому пирату. А потом потопили нас. Вот так я тридцать лет на каторге и корячился… И все жил и живу. Зачем? Ну, пырните вы меня уже саблей! Как вы пырнули полкоманды тогда… или не помните, после чего я вас предал?

— Команда заслужила! — искривляется от гнева бледное лицо капитана: — Они готовили заговор.

— Лжете, капитан. Лжете сами себе. Вы же помните, что мы просто сбились с курса, заканчивалась вода и припасы. А что делали вы? Да ничего, — с улыбкой отмахивается Сэм. — Нет-нет, капитан, я знаю, что у вас была разбита голова. Тяжело управлять-то с разбитой головой да разбитой судьбой, тяжело выбирать курс. Да… Такая наша пиратская жизнь. И кто эту голову зашивал, вы тоже знаете. И все-то делал я, Облезлый, старпом и квартирмейстер. И оруженосец, и телохранитель. И еще Бездна разберет, кто я.

— Может, ты и бессмертный, но не стальной. Как думаешь, будешь ты болтать, если укоротить твой слишком длинный язык? — шипит долгожданный собеседник, и от его холодной ярости на небе собираются тучи.

— Валяйте, капитан. Веселее мне уже не станет, грустнее — просто некуда. Не убили вы меня в тот раз, так попробуйте сейчас. Но надо было тогда, сразу, чтоб я не мучился здесь, в этих помоях, — тихо охает Сэм, потирая ноющую спину.

— До чего ты опустился!

— Да где вырос, там и доживаю. Куда ещё ползти старому каторжанину? — веселеет Сэм, но небрежно отмахивается. — Меня и оттуда-то выгнали: кирку в каменоломнях уже держать не мог. А вы-то все дар хотели найти! Магия! Знания! Сила!.. И сила-то для чего? Грабить прибрежные деревни? Да, тогда уж было веселее, чем теперь.

— Похоже, ты и впрямь больше не хозяин своему языку. При мне ты не смел столько болтать, жалкое отродье!

— Но я больше не в вашей команде. Я больше не ваш пес. И ничей… И от этого больнее всего, — почти гордо отвечает Сэм, но тут же его обжигает безумной надеждой: — Капитан, а вы в море-то не собираетесь? Может быть…

— Точно не с тобой, предателем, — небрежно отмахивается капитан, поправляя китель.

— Ах да, вы же хотели уйти от всей этой жизни на кораблях. А сейчас и кораблей-то нет: железные банки с трубами. До чего я еще доживу, даже страшно подумать.

— Знаешь ли, Сэм, я бы предпочел и такой корабль, — вдруг меняется голос капитана, и оба они с тоской глядят за горизонт в недостижимую даль.

— Лучше на любом корабле над водой, чем совсем без корабля под водой. Понимаю, я все понимаю.

— Нет, Сэм, тебе не понять. Ты же просто облезлый урод. И всегда им был.

— Да что понимать? Я всегда принимал жизнь, как она есть. И вас принимал. Знал же, что вы из высшего света. Только стряслось у вас что-то… Вы это хотели бы исправить в прошлом? — впервые за все годы знакомства спрашивает Сэм.

— Нет. Хотя… Может, и это. С самого начала, — замирает в замешательстве капитан.

— Ага, стереть и меня заодно из всей вашей судьбы. Я бы тоже, может, не отказался, — кивает Сэм. — Может, не нашел бы жемчужину с даром асуров. Может, жил бы себе на задворках. А хотя мне что так, что этак: каторга или виселица. Так я, выходит, счастливее вас, капитан! Мне и сожалеть не о чем! А вас так и сгубили ваши сожаления. Всё-то вы думали, чего еще не достигли. И все бежали и бежали к чему-то, к идеалу этому своему. Благополучия, власти, богатства? Идеалу… Нет, капитан, может, и хорошо быть бумажным самолетиком. Ох, не ровен час, такие и по небу начнут летать, только из металла… ужас.

— Думаешь, знаешь меня лучше, чем я себя? Когда ты отрастил такое самомнение? — снова гневается капитан, и море темнеет перед штормом.

— Не думаю. И думать не смею! Это лишь тоска, — оправдывается Сэм, ведь он слишком привык умолять о милости. — И по морю, и по служению вам. Я и словеса-то такие выучил благодаря вам. Знаете ли, капитан, вы-то наделяли мою жизнь смыслом. Я бы хотел все исправить. Найти ключ от невидимой двери… а там уж снова море, снова я старпом и терплю от вас тычки да выполняю команды. Капитан!.. Не уходите в море без меня!

— Эй, старик, с кем ты все говоришь на причале? — доносится раскатистый бас местного рыбака. — Или утопиться решил? От твоего уныния вся рыба подохнет!

— Проваливай отсюда! — рычит молодой матрос и пинает старого бродягу.

— Ухожу, ухожу, добрые господа, — с ненавистью бормочет Облезлый Сэм, сетуя, что его оторвали от важной беседы, и продолжает, глядя на пенные валы: — Этот ключ, капитан… он ведь похоронен в далеком прошлом. Как и вы в волнах этого моря. Я-то что… старый пират навсегда останется старым. А вы… все так же молоды. Как же мне найти ключ от прошлого?