Нимфоманка из соседнего отдела

Вяземский заявился практически в обед.

Игорю сегодня категорически не хотелось находиться на работе, было тревожно покидать клинику, но Печорский с утра послал ему фотку пропущенного через шреддер заявления об уходе и заявил: «Оставь Дарью на полдня в покое, приди и разберись с китайцами».

Сволочь он был, хоть и лучший друг. Игорю ужасно хотелось оказаться рядом, когда Даша проснется, но ситуацию с китайцами он знал прекрасно. Они очень не любили, когда на переговоры присутствовали не оба совладельца фирмы, и очень не уважали переводчиков – а Игорь на свою беду знал китайский.

Китайцы поставляли «Печорскому» дверную фурнитуру, дешевую – и хорошую. Вообще, с каждым годом качество китайской продукции ощутимо улучшалось, и если пять лет назад предложение о поставках завернули на стадии ознакомления с продукцией, то год назад, побывав на китайской же выставке-презентации и полистав прайс, и Игорь, и Андрей не особенно сомневались в необходимости контракта.

Переговоры прошли нормально, хотя Игорю и не было особого настроения улыбаться и выбивать выгодные условия и скидки для крупных партий продукции. Но если бы он не был профи и не умел задвигать свои эмоции в самый дальний и темный уголок мозга – то был бы он не партнером Андрея, и даже не факт, что был бы его же замом и главой строительного отдела.

– Вот гад ты, Венецкий, настолько эффективен, что даже не уволишь тебя, – с иронией заметил Андрей, когда они наконец десять раз попрощались с китайцами.

– Себя увольняй, ты не настолько эффективен, – Игорь фыркнул и потянулся, – я тебе нужен еще?

– Нужен. Там два проекта в работу сданы. Дарьи нет – проверяй сам, – Печорский продолжал бесить и проявлять чудеса собственной черствости. Надо было не Занудой его в свое время именовать, а каким-нибудь Бревнышком.

– Вита напряги уже, – раздраженно буркнул Игорь, на что Андрей болезненно сморщился.

– Ну, пожалуйста, ваше княжеское. Ну, он же накосячит, а разгребать потом Даше…

– Друг мой, а нахрена ты его вообще взял, если проектантским должна была рулить изначально она? – мрачно поинтересовался Игорь, впрочем, ответ у него имелся.

Проблема была в одном из немцев-инвесторов, который категорически не воспринимал, что на подобной должности может находиться женщина. Феминистки его заколебали в родной Германии. По отношению к Даше это было совершенно нечестно, но тогда – ею вполне легко пожертвовали в угоду бизнесу, поставили к делам племянника Андрея, который, в принципе, был в общем-то толковым парнем и которого Печорский натаскивал на ведение бизнеса, но… Но к Даше Вит проникся искренней нелюбовью. Он вообще не очень положительно относился к девушкам, игнорировавшим его как мужчину. И не то чтобы ему Даша нравилась, отнюдь нет, но «это дело принципа». Вот только принципы Виту пришлось некогда скатать в трубочку и унести на помойку. Дарья смотрела на него с презрительным интересом. Она в принципе на многих мужчин так смотрела, но с Витом градус этой небрежности был зашкаливающим. То ли дело было в том, что именно Вит некогда обломал её с повышением, то ли в том, что к работе он относился несколько небрежно. Строительный бизнес его не очень увлекал, на должности он числился почти номинально, в нюансы вникать не особо и стремился.

На самом деле проекты были сданы в отличном состоянии, их явно уже один раз проверяла и возвращала проектантам Даша. Но это не отменяло необходимости их проглядеть, черкнуть подпись в акте сдачи проекта. И только Игорь собрался в клинику, позвонив Андрею и, когда тот заикнулся, было об «еще паре дел» и «может, ты съездишь на объект», послав его к чертовой матери лепить куличики – как заявился Вяземский.

Артур Леонидович сам по себе мог работать молчаливым укором. Высокий, костистый, жилистый, с пронзительными темными глазами, тяжело опирающийся на трость.

– Здравствуй, Игорек, – мрачно произнес он, тяжело разглядывая Венецкого.

– Доброго дня, – скупо откликнулся Игорь, вставая из-за стола.

Игорю было трижды похрен на все, что о нем мог думать Артур Леонидович. Его дочь мало того, что ему наврала про беременность, так еще и совсем съехала с катушек, попытавшись убить дорогую Венецкому женщину. Это ни в коем случае не могло считаться адекватной реакцией на измену. От факта измены Игорь не открещивался – да, действительно, сорвался до разрыва. Но это был не повод затевать весь этот трэш. Если бы Артур Леонидович не был близким другом отца – Игорь бы сейчас вызвал охрану.

– Куда-то направляешься? – нейтрально поинтересовался Вяземский, не спуская своего проницательного взгляда с Игоря.

– В клинику, к любовнице, – прямо ответил Игорь. Смягчать полутона он не собирался. Можно было бы назвать Дашу своей девушкой, но это меньше бы объяснило Вяземскому. Даша точно не обидится, если даже и узнает.

– Я тебя подвезу.

– Спасибо, я уже вызвал водителя, – Игорь качнул головой.

– Игорек, нам же нужно поговорить, ты же понимаешь? – устало произнес Вяземский. – И не волнуйся, силой заставлять тебя стать моим зятем я не собираюсь. Я искренне предполагал, что с Алей у вас все по любви. Что я – враг своей дочери, что ли? Нелюбимая жена – хуже колоды на шее.

Игорь смерил Артура Леонидовича оценивающим взглядом. Бросил взгляд на часы. Смертельно хотелось уже оказаться в клинике, а этот разговор – вместе с попыткой его избежать мог занять время. Да и с чего бы Игорю от этого разговора бежать?

– Поехали…

Некоторое время в машине Артур Леонидович молчал, терпеливо дожидаясь, пока Игорь даст собственному водителю отбой.

– Не хочешь знать, как Аля? – наконец негромко произнес он, когда в салоне повисло молчание.

– Она замечательно. Наверняка уже в самолете, взлетает, планирует: какие магазины посетит в Сиднее, – пожал плечами Игорь. Он не самообманывался. Скорей всего, Вяземский уже вывез свою дочь из страны. Пока в полицию было не подано заявление, подписанное рукой Даши. Нет, сама-то Вяземская наверняка отмажется, её вину хорошие адвокаты переложат на плечи исполнителей – того амбала и Тихонова, тоже сейчас валяющегося в больнице с черепно-мозговой, но отец Аллы наверняка перестраховался.

– Отнюдь, – к удивлению Игоря Вяземский качнул головой. – Аля сейчас дома, под домашним арестом.

– Вы хотите, чтобы Даша не подавала на неё заявления? – резко выдохнул Игорь. – Хотите, чтобы ваша дочь осталась здесь, где всегда есть риск, что её опять сорвет, и она решит Даше мстить? Мне уже можно нанимать своей женщине охрану? Или может, поискать киллера для вашей чокнутой дочери.

– Не кипятись, Игорек, – Артур Леонидович нахмурился. – Ты сейчас себе на два компромата наговоришь.

– Идите к черту, – от души заявил Игорь и уставился в окно, взвешивая варианты дальнейших действий.

– Я не хочу, чтобы твоя Даша не подавала заявления, – негромко, но очень четко произнес Вяземский, и его слова прозвучали странно. – Я, напротив – очень хочу, чтобы она его подала.

Игорь медленно повернулся к Артуру Леонидовичу.

– То есть?

– Я хочу, чтобы моя дочь побывала в тюрьме, – прямо и без обиняков заявил Вяземский. Только сейчас Игорь скользнул взглядом на кисть руки собеседника. Ту самую, что сжимала трость. На узловатых морщинистых пальцах были наколки. Когда-то Вяземский сидел. После этого, как говорил отец, – он играл только законными методами бизнеса.

– Вам-то это зачем? – тихо поинтересовался Игорь.

– Я надеюсь, что так она поймет истинную цену того, что она имеет, – спокойно откликнулся Артур Леонидович. – В конце концов, у неё действительно есть все, и она могла себе позволить хоть даже вообще никогда не выходить замуж, вести очень свободную и роскошную жизнь. Но если уж я, как отец, не смог ей объяснить, что хорошо, что плохо – пусть ей объясняют последствия её поступков. Нет, полный срок она, конечно, не отсидит – год-два, а потом я проплачу её условно-досрочное. Этого должно хватит.