Ребенок не по контракту

Ян возвращается довольно быстро и ведет нас с Никиткой к машине.

– У него было уже такое? – изучает спящего ребенка.

Мотаю головой.

– Куда лучше отвезти вас?

Очередной вопрос ставит меня в тупик, потому что я понятия не имею, какая детская тут хорошая. Мы же с Никиткой с самого рождения были в другом городе, и я не знаю ни одного детского специалиста отсюда.

Прикусываю губу, а Багиров недовольно сводит брови.

– А какие тут есть платные клиники? – осторожно интересуюсь.

Ян дергает плечом.

– Я откуда могу знать, у меня же нет детей, Аль, – и снова я слышу в его голосе какую-то скрытую горечь.

Мне же не могло во второй раз показаться? Тут же вспоминаю ту самую Вику и их желание завести ребенка. Интересно... удалось? Но ясно одно, Багиров стал как-то внимательнее к детям, хотя, когда мы только познакомились, он был знатным сухарем, лишний раз не поможет. А тут готов пожертвовать всеми своими делами и отвезти нас.

Никитка начинает хныкать, а у меня в груди все застывает. Целую его в лобик и пытаюсь успокоить шепотом. Усаживаюсь на заднее сидение, Ян — за руль, и в салоне зависает молчание. Только всхлипы Никитки разбавляют тишину.

– Сейчас, малыш.

Ян выдыхает и тянется за телефоном. Что-то внимательно читает, пока я укачиваю сына. Стоит только перестать раскачиваться, Никитка сразу начинает хныкать, и этот его тихий плач заставляет меня стискивать зубы, чтобы самой не зареветь.

Все вылетает из головы, оставляя единственную мысль: успокоить и защитить своего ребенка.

– Жаропонижающее есть? – доносится голос Яна.

Вздрагиваю и поднимаю на него удивленный взгляд. Он перечитывает что-то на экране.

– Аль, тут написано, что надо жар сбивать, если температура выше тридцати восьми и пяти. У тебя есть что-то, что уберет температуру в таком возрасте?

– А… – перебираю мысленно все свои вещи, – да, есть, там, в чемодане.

Показываю на багажник, куда Багиров загрузил наши вещи.

– Отлично, давай.

Потом он осекается и поджимает губы.

– Где найти там?

– А… ты собрался рыться в моих вещах? – удивленно моргаю.

Он выдыхает и качает головой.

– Аль, мне плевать на твои вещи, я думаю, что нужно все же дать лекарство твоему сыну, чтобы ему стало легче.

– Никите.

– Что? – вздергивает бровь Багиров.

– Его Никита зовут.

Сама не понимаю, зачем Яну имя моего ребёнка, но мне не нравится, когда о сыне говорят вот так, без имени.

– Хорошо, надо помочь Никите. Думаю, мне проще найти лекарство, чем тебе сейчас вылезать с ребенком и рыться в чемодане.

И тут он снова удивляет меня спокойствием и рассудительностью. Кошусь на его сосредоточенное лицо, на темный взгляд, который направлен на меня, и мысленно соглашаюсь с его доводами.

– Давай, Спичка, включайся в разговор.

– Там сумочка такая прозрачная на замочке. Там все лекарства, – запинаюсь, но мне удается ему объяснить, что и где искать.

Он кивает и выходит на улицу. Тут же небо пронзает молния и тучи разражаются ливнем.

Багиров втягивает голову в плечи, кофта становится моментально мокрой, с волос течет, но он скрывается под багажником.

Слышу, как вжикает молния чемодана. Он какое-то время молча перебирает мои вещи, а я стараюсь не думать о том, что он там может увидеть. Трусики? Да и плевать. Мне важнее здоровье малыша, но мысли настолько растеклись желе, что я не могу ни одну ухватить за хвост и начать уже действовать.

– Вот это, Аль? – он протягивает сумочку, и я дрожащими пальцами сжимаю её.

– Да, Ян. Оно.

Багиров возвращается в салон и стряхивает воду. Настраивает климат, и в машине становится заметно теплее.

– Тоже простудишься, – бормочу на автомате, отмеряя нужное количество жаропонижающего. – Б-боже, – губы стучат от волнения, – я первый раз ему даю лекарство.

Перехватываю в зеркале удивленный взгляд Багирова.

– Он не болел?

Мотаю головой.

– Ему всего три месяца, Ян.

– Три месяца… – эхом повторяет и снова ненадолго погружается в свои мысли. – Сейчас будем выяснять, куда нам ехать.

Открывает карту, вбивает что-то и усердно изучает, поджав губы. Я же чувствую, как Никитка становится прохладнее, и меня это немного успокаивает.

– Ты так четко все делаешь. У тебя точно нет ребенка?

Багиров дёргается, словно я ударила его, и глаза темнеют. Невольно ерзаю по сидению, пока во мне крепнет уверенность, что я сказала что-то лишнее и больное.

– Нет у меня детей, Аль. Просто включаю голову. Так, вот, детская больница, и есть стационар.

– Стационар? – шепчу, ощущаю, как у меня из-под ног уходит опора. – Думаешь, ему нужен стационар?

Конечно же, глупо спрашивать это у человека, который сам не имеет детей. Но я, скорее, просто жду какой-то поддержки, потому что меня снова накрывает паника.

– Понятия не имею, но нужно предугадать все. Поехали.

Мы трогаемся, а я ловлю себя на мысли, что я внимательно изучаю профиль Яна. Он периодически бросает на нас взгляд через зеркало и хмурится.

Ну да, ещё бы, свалились ему на голову, как будто у него своих дел нет.

– Ян, ты извини, что приходится с нами нянчиться. Я не думала, что Никитка разболеется в поезде и придется искать врача.

Он мотает головой.

– Аль, если бы я не захотел заниматься твоей проблемой, я бы не занимался.

И это правда… это вполне в его духе: просто развернуться и уйти. Но сейчас он почему-то этого не сделал.

– Все равно, у тебя явно куча своих дел. Кстати, как там моя система?

Спрашиваю, чтобы просто переключиться с волнения за сына.

– Все отлично. Работает как часы, ты и правда спец в своем деле.

Не могу скрыть довольной улыбки.

– Ну, сейчас я уже, скорее всего, не такой и спец. Декрет, – усмехаюсь.

И тоже ловлю его улыбку. Легкую. И она быстро исчезает, но все равно я вижу, как его взгляд смягчается.

– Декрет – это прекрасно. Ребенок – это большое счастье.

И снова меня пронзает ощущение, что этот момент для него слишком острый. Интересно, что же случилось за то время, пока мы не виделись? Почему он так сейчас реагирует на разговоры о детях?

Неужели Вика не смогла ему подарить ребенка?

Никитка распахивает глазки и начинает причмокивать. И я прекрасно понимаю, что это значит. Пора кормить.

Охаю. Сын, не получив желаемой порции молока, разрывает тишину салона громким плачем.

– Что там? – Ян даже притормаживает и смотрит в зеркало.

Прикусываю губу, подбирая слова, чтобы сообщить Багирову, что мне нужно как-то уединиться, чтобы покормить малыша грудью.

– Мне нужно покормить Никитку, – слегка сдавленным голосом произношу.

Багиров хмурится.

– Ну так покорми, в чем проблема, нам тут ещё минут десять по пробкам ехать, – «радует» меня бывший заказчик.

Десять минут для Никитки — это очень долго, он тут нам устроит концерт.

– Мне нужно покормить его грудью, – все же решаюсь на следующее откровение.