Ребенок не по контракту

Едем с Никитой в офис к Яну. Утром после ночного разбора вещей с трудом отодрала себя от кровати и сейчас сжимаю в руке термокружку с кофе, чтобы хоть как-то проснуться.

Сынок прислонился к моей груди и наблюдает за тем, что происходит за окном. А я клюю носом.

Да уж… вот это ночка выдалась, и не по вине моего малыша. Он-то как раз вел себя как ангел.

Вижу знакомое здание, и сердце подскакивает от волнения. Снова к нему, и снова на работу. Да уж, жизнь циклична.

– Приехали, малыш, к дяде Яну.

Замолкаю. Звучит немного смешно. Дядя Ян…

Никитка причмокивает губками, а я улыбаюсь в ответ на этот звук. Благодарю таксиста, и мы выбираемся с сыном из машины. Делаю глубокий вдох, перед тем как прошагать к офису. Интересно, там до сих пор все работают?

Тут же усмехаюсь такому вопросу. Конечно же работают. А куда им деваться?

И стоит мне пройти автоматические двери, натыкаюсь на взгляд той самой девушки, которая в мой первый визит сюда, чуть ли не выставила меня за дверь. И если бы не зам Яна, мы бы с ним не встретились.

– Добрый день, а вы куда с маленьким ребенком? – и взгляд такой, словно я зашла милостыню попросить.

Вздергиваю подбородок и пронзаю девицу холодным взглядом.

– Мы к Яну Ярославовичу, нам назначено, – специально выделяю слово «нам», чтобы у девицы не осталось никаких вопросов, что мы с малышом вместе.

– Сюда нельзя с маленькими детьми.

Вздергиваю бровь и выдыхаю.

– Это вам нельзя, а мне можно.

Девушка ошарашенно хлопает глазами, а я прерываю диалог и иду к лифту.

– Куда? Я же сказала, что нельзя!

Сдерживаю стон. Ну почему всем надо всегда все усложнять?

Разворачиваюсь на пятках и прищуриваюсь, чтобы напустить на себя грозный вид.

– Ещё разок, дорогуша, у меня назначено, и Ян Ярославович нас ждет. Что в моей реплике вам непонятно?

Не жду, пока она отомрет, и захожу в кабину. Вздыхаю, опускаю глаза на своего малыша и широко улыбаюсь.

– Да уж, мы, взрослые, очень любим все усложнять.

Через несколько секунд оказываюсь в знакомом холле и пробегаюсь глазами по знакомой обстановке, останавливая взгляд на двери Яна.

– Главное, не нервничать. Да, Никитка?

Легонько жму по курносенькому носику, и сынишка тут же морщит его.

Прохожу и стучусь. С той стороны слышен приглушенный голос Яна, но он вроде не приглашает, и мне ничего не остается, кроме как стоять и ждать, пока он поговорит.

Дверь распахивается, и я натыкаюсь на вопросительный взгляд Яна. Он прижимает к уху телефон.

– Ты чего не заходишь?

Прикусываю губу и заглядываю ему за спину.

– Думала, ты занят.

Он качает головой и отходит, пропуская нас с Никитой.

– И когда ты успела стать такой застенчивой?

Прощается со своим собеседником и кладет мобильный на стол.

– Ну, знаешь, – задумчиво тяну, – я хоть и бываю наглой, но не люблю невоспитанность.

Багиров фыркает.

– Привет, мужик, – здоровается с Никитой.

Сын только утомленно зевает, и мы одновременно с Яном усмехаемся.

– Кажется, я навожу на него скуку. Устраивайся, чувствуй себя как у дома. Я пока документы попрошу. Проблем не было?

Пронзительный взгляд впивается в мое лицо, и я мотаю головой.

– Мне сказали, что к тебе нельзя с детьми.

Лицо Багирова темнеет. Даже мне становится страшновато при виде его реакции.

– На ресепшене?

Неуверенно киваю. Нервно сглатываю.

– А ты что? – серьезный взгляд прожигает.

Пожимаю плечами.

– Как видишь, я тут.

Багиров усмехается.

– Вижу. Это ты молодец, – и почему-то мне кажется, что он не хвалит, а думает о чем-то своем, – накажем.

Округляю глаза.

– Кого? Меня?

Ян смеется и качает головой.

– Нет, Спичка, того, кто вам не разрешал пройти.

Прикусываю губу. Не хотелось бы, конечно, чтобы страдали люди, но, с другой стороны, сама виновата. Могла бы спокойно диалог вести, а не агриться на меня.

– Это твои сотрудники, тебе решать.

Пожимаю плечами, но тут же признаюсь сама себе, что мне приятно, что Багиров не оставляет инцидент без внимания.

Ян угукает и кому-то звонит. Я отодвигаю от стола кресло и усаживаюсь, придерживая Никитку. Снимаю с него курточку и шапочку, чтобы не было жарко, сама с трудом раздеваюсь.

Ян все это время следит за каждым моим движением.

– А Никиту отстегнуть нельзя?

Удивленно моргаю.

– Можно, но так удобнее. Он же ещё не сидит сам. Маленький слишком, поэтому все время на руках, или лежать. У тебя тут особо не полежишь, так что... – развожу руками.

Ян усмехается и прикусывает губу. Ощущение, что мы с Никитой его забавляем.

– Как много интересного можно узнать про маленьких детей. Прям шок.

В кабинет стучат, и я вспоминаю девушку из отдела кадров, которая мне представляла все документы в первый раз. Тоже вижу в её глазах узнавание, и она одаривает меня быстрой улыбкой. Кладет папку, перекидывается с Яном парой фраз, и Багиров быстро выпроваживает девушку.

– А вдруг я что-то не там напишу, – задумчиво бормочу, глядя на бумаги передо мной на столе.

– Можешь промахнуться с подписью? – подкалывает Ян.

– Кто знает, кто знает… – бурчу под нос и тянусь к договору.

Пробегаюсь по нему взглядом. Никитка пару раз пытается вырвать у меня бумаги, но у меня реакция за три месяца натренирована, и я вовремя отдергиваю руку.

– Тш-тш-тш, малыш, это мамина будущая работа и зарплата.

Охаю при виде своей будущей зарплаты и перевожу на Яна вопросительный взгляд. Он напрягается. Перегибается через стол, пытаясь увидеть, что же меня так удивило.

– Что там такое, Аль?

– Что мне надо будет делать, говоришь?

Ловлю его непонимающий взгляд и поворачиваю к нему договор. Стучу по сумме, но на лице Багирова не добавляется понимания.

– Что не так?

– Что мне нужно будет делать за такие деньжищи? – повторяю свой вопрос.

– Мы же обсудили, ничего, кроме того, что я сказал. Проверять, насколько новые претенденты в мою контору смогут защитить моих клиентов.

– Точно? А то, судя по моей зарплате, я должна буду взламывать банки и красть деньги.

Ян усмехается и плюхается обратно в кресло.

– Ерунды не говори. Такая сумма, чтобы ты не искала работу ещё помимо этой. Чтобы ты была сосредоточена на моей фирме.

– Единоличник.

Ян оскаливается, и его глаза опасно сверкают. А у меня неожиданно теплеет внизу живота.

– Так ты согласна? Подпишешь?

Киваю, и вот тут сталкиваюсь с проблемой: мне неудобно ставить подпись с Никиткой, прицепленным ко мне.

Ещё раз пытаюсь найти место, куда можно его положить, но, кроме стола, ничего нет. Ян видит заминку и вскидывает брови.

Выдыхаю.

Отстегиваю слинг и аккуратно перекладываю сынишку на руки, за нами продолжает наблюдать слегка удивленный Багиров.

Встаю со своего места и подхожу к нему.

– Можешь подержать Никиту?

Он моргает несколько раз, как будто думает, что ему послышалось.

– Кого?

Показываю на Никитку.

– Сына подержать можешь, пока я распишусь? Мне не очень удобно.

Он смотрит с сомнением на Никитку и кривит губы.

– Аль, я не думаю, что это хорошая идея. Я не умею и могу навредить.

Беспомощность… растерянность… страх. И все это на лице Багирова.

Вот уж не думала, что его можно напугать такой просьбой.

– Я покажу, там ничего сложного. Писать коды на комп намного сложнее, Ян. Его некуда положить, а одной рукой я его не удержу.

Изображаю взгляд кота из «Шрека», и Ян резко выдыхает.

– Я же рядом и никуда не уйду.

Сжимает ненадолго губы, но по его виду понимаю, что он вот-вот сдастся.

– Ладно, – выдыхает, – давай. Боже… – шепчет, а я делаю вид, что не слышу последнего слова. Показываю, как сесть, и аккуратно вкладываю сына в мужские руки. Ян перестает дышать и ждет реакцию Никитки.

Сын сначала тоже замирает, когда понимает, что не я его держу.

– Он сейчас разревется, Спичка, – глаза Яна расширяются.

И, кажется, мы оба перестаем дышать и замираем в ожидании.

– Не разревется, все будет хорошо, Ян.

Багиров реально не дышит, следит за сыном как коршун. Сводит брови на переносице и закусывает губу. Кажется, у него даже на лбу пот выступает.