Хозяйка кофейной плантации

– Что ещё за дело? – тут же взвивается мой ревнивый муж. Глаза его горят бешеным огнём. Мне ли не знать причины его возникновения? Я часто видела такой огонь в спальне.

Да, если бы я даже не знала, что он испанец, то по ревнивой натуре несложно догадаться. Его пальцы непроизвольно тянутся к поясу, где у него должны быть кинжал, шпага или пистолет.

– Ничего сверхестественного, – успокаиваю его я, ещё не хватало кровопролития, – за то, что я вам помогаю, вы купите участки и на моё имя.

– Это ещё зачем? – допрашивает меня Мигель. – Ты решила уйти от меня?

Как с ним же сложно. Не успел вернуться, а уже создал столько проблем.

– Я ещё не решила, уходить от тебя или нет, всё будет зависеть от твоего поведения, Мигель, – говорю ему на полном серьёзе. – Если продолжишь ревновать, то я точно сбегу.

– Я не ревную, я злюсь, – возмущается муж. – Ты замужем и не имеешь права обращать внимание на других мужчин.

Вот собственник, правильно предсказала мне матушка Аледжо, хлебну я с ним ещё. Не люблю ревнивцев, но равнодушных не люблю ещё больше.

– Мигель, меня воспитали так, что я никогда не опущусь до измены. Не представляю даже, что меня будут целовать чужие губы, ласкать чужие руки, – произношу я с брезгливым выражением лица. – У меня это вызывает чувство омерзения. А ты своими подозрениями готов вывалять меня в грязи.

У Мигеля хватает совести выглядеть пристыжённым.

– Фернандо мой друг, который много сделал для меня, – продолжаю я успокаивать мужа. – Я хочу отплатить ему добром.

– Тогда зачем покупать участки на твоё имя? – не унимается Мигель, а Фернандо кивает, поддерживая его. Редкое единодушие.

– Во-первых, я хочу оставить их в наследство дочерям или внучкам, – делюсь с ними я своими планами. – Чтобы каждая девочка нашей семьи получала в наследство дом и небольшое состояние, чтобы безбедно прожить без мужа и поддержки семьи.

– Это же полный бред, Тори, – усмехается Мигель. – Жена должна приносить мужу приданое, а не оставлять его себе на содержание.

– Они и принесут своим мужьям приданое, которое обязаны дать им отцы, – отрезаю я. – То, что я оставлю женщинам нашей семьи, никогда не попадёт в руки мужчин. Ни отец, ни братья, ни тем более муж не прикоснутся к деньгам женщин.

Я уже придумала, как это сделать. Положу в банк деньги и найму стряпчего, который будет зорко следить, чтобы финансы не пошли на «неотложные» нужды мужской половины семьи.

Состояние будет в нескольких домах, рудниках и определённой сумме денег. Осталось всё это заработать и найти верного человека из стряпчих, может, ещё какой-то хитрый ход есть. Нужно с доном Смитом посоветоваться. Что-то я его уже второй день не видела.

– Но почему, Тори? Что за глупая блажь? – непонимающе разводит он руками, поворачиваясь к другу и ища у него поддержки.

– Послушай, Мигель, у доны Тори всегда очень разумные идеи, и мне очень интересно, как она думает осуществить свой план, – встревает в наш разговор заинтересованный Фернандо.

А меня просто накрывает из-за этого снисходительного тона, из-за мужского пренебрежения. Вот именно поэтому я и хочу сделать своих ещё нерожденных девочек максимально независимыми. Как только мужья узнают, что жена имеет возможность не терпеть их самодурство, так быстро поджимают хвост. И в семье тишь, гладь, да божья благодать. А от отморозков, которым море по колено, надо бежать даже в одном нижнем белье.

– Это не блажь, а разумная предусмотрительность, – парирую я его наглые вопросы, упираясь пальчиком ему в грудь. – В мире, где женщины ничего не значат, где их приданое проигрывается на скачках и в карты, спускается на любовниц, заставляя бедняжек жить в нищете, я, как могу, буду защищать своих девочек. Да, что там приданое, их самих проигрывают в карты. Тебе ли этого не знать, Мигель?

Вопрос не в бровь, а в глаз. Я, сжав кулаки, наступаю на Мигеля с каждой фразой повышая голос. Насмотрелась на то, как здесь относятся к женщинам. Своим потомкам я облегчу жизнь, насколько смогу. Мои девочки будут независимы настолько, насколько позволяют это сделать деньги.

Увидев его растерянное от моего напора лицо, немного сбавляю обороты.

– Это денежный фонд на самый крайний случай, – поясняю я. – Например, чтобы можно было сбежать от мужа-тирана при необходимости даже в другую страну. Я посоветуюсь с доном Смитом, как всё лучше устроить. Пошли за ним слугу, пожалуйста.

Мигель выполняет мою просьбу, всё ещё находясь под воздействием моей пламенной речи и грандиозных планов.

– А ещё мне нужна моя доля затем, что я не хочу чувствовать себя на твоём иждивении. Хочу, чтобы ты знал, что я в любую минуту могу развернуться и уйти, – пристально глядя в глаза мужа, говорю я. – Тогда у тебя поубавится пыла устраивать сцены ревности.

– Я не сделаю этого, – шипит мне в лицо Мигель, нависая надо мной, пытаясь подавить ростом и массой. – Ты моя жена и всё, что принадлежит тебе – моё.

Зрелище не для слабонервных. Я невольно закрываю руками живот, будто он хочет навредить ещё нерожденным малышам. Мне бы сейчас отдыхать, а не бороться за свою независимость и дружбу дорогих мне мужчин.

– Сделаешь, – набравшись храбрости, говорю ему в лицо. – Никуда ты не денешься. Только со мной ты можешь стать тем, кем давно мечтаешь.

Откуда приходят мне эти слова, бог весть, но взгляд Мигеля меняется. Он словно сдувается и заинтересованно смотрит на меня.

Не я брала эту паузу и не мне её нарушать. Я сжимаю губы, чтобы рой вопросов, роящихся в горле, не вырвался наружу. Он должен первый среагировать.

– Откуда такая уверенность? – обдумав как следует мою фразу, спрашивает Мигель.

– В чём? – спрашиваю я. Ну, что ж раз тебе так хочется, поиграем в вопросы и ответы.

– В том, что именно ты та женщина, которую я ждал?