Клеймо ювелира Перхина

Бутик был практически готов. Прилетевшая из Парижа Женевьев, молодая, без следа косметики, с копной распущенных тёмных волос, расчёсанных на скорую руку, в черном бесформенном брючном костюме и в плоских замшевых полусапожках ярко-синего цвета делала мастер-класс по расстановке украшений в витринах.

Вокруг неё стояли  красавицы, избранные Снегирёвым для работы в его магазине: Рита – менеджер, тридцативосьмилетняя блондинка с экономическим образованием, жена его зама по хозяйственной части; Оксана, кореянка двадцати восьми из Владивостока, любовница одного из его партнёров; Кира, почти такого же возраста, как Рита, бывший инженер, вторая любовница, так сказать, из резерва, архитектора, с которым Снегирёв строил свои торговые центры и коттеджные посёлки, и Зухра, племянница близкого друга.

Теперь среди них стояла и Варя, едва успев со всеми познакомиться. Алла на каблуках расхаживала по залу, как надзирательница, демонстрируя причастность к общему делу и руководящую позицию в коллективе. Маленькие женщины всегда славились властолюбием, особенно те, которые попали в столицу из не на каждой карте обозначенного места. Они, как правило, так стыдились своего места рождения, что тщательно прятали паспорт от людских глаз, выучивали назубок названия центральных московских улиц и, конечно, вечно меняющиеся места крутых тусовок. К сожалению, на тусовках они были редкими гостями, так как редко попадался соответствующий кавалер, да и с таким графиком работы, который был у Аллы, времени на гулянья не хватало.

Переводить с английского Женевьев было просто, она говорила медленно и чётко, как обычно говорят на чужом языке.

   - Каждое окно витрины, ну, почти каждое, должно вдохновлять своей целостностью, там должна быть история, тема, - переводила Варя.

   - Это нашему клиенту рано ещё. У него своя тема. Она просто не знает, кто сюда придёт и с какими историями, - прокомментировала Кира, не заботясь о том, что говорить на языке, который собеседник не понимает, как минимум, невежливо.

   - What she said?* - тут же отреагировала Женевьев.

   - А вот здесь, смотрите: желательно соблюдать три высоты, обязательно расставляя акценты, - продолжила Варя, - видите, где здесь акцент?

Женевьев не стала настаивать. Но Варя, всё-таки, шепнула Кире «пока помолчать», получив в ответ ледяной прищур.

На витрине возвышалась шея-постамент, на которой висел кулон "Карета", далее, чуть ниже, на пластиковом прозрачном кубе — кольцо и совсем низко — брошь.

   - Наверное, акцент, всё-таки, на кулоне, - решила Оксана.

   - Или на броши. Брошь просто ближе всего, если смотреть с внешней стороны, - робко сказала Зухра.

   - Yes! – воскликнула Женевьев, - you are right!**

   - Здорово, Зухра! – подмигнула ей Варя, - и ещё надо добавить, - она взяла в руку упаковочную коробочку, которая стояла на верхнем стекле витрины, и открыла её, – на внутренней стороне, на шёлке, мы видим  оттиск личного клейма Михаила Перхина - "МП",  точно такой же, как на всех изделиях. Коробочку придумал современный дизайнер, но он постарался максимально стилизовать упаковку под начало двадцатого века.

   - Varya, please!  "Apple Blossom"!*** - попросила Женевьев.

   - Женевьев просит напомнить, что следующая новая коллекция компании называется "Яблоневый цвет". Она вдохновлена одним из пасхальных яиц, которые Перхин сделал для Варвары Базановой-Кельх. Именно мы будем первыми представлять коллекцию. Это очень важно для нашего магазина, - последнюю фразу Варя добавила от себя.

Раздался уверенный и командный голос Аллы, стоящей немного поодаль. Она как будто ждала момента, чтобы о себе заявить.

   - Кто знает, кто такая Варвара Базанова?

Ответа не последовало. Наступила тишина.

   - Известная российская благотворительница из Сибири. Кроме императорской семьи Фаберже, точнее, Перхин, делал яйца только для неё. И одно из них "Яблоневый цвет". Ты тоже не знаешь, кто она такая? – обратилась она к Варе.

   - Ну, надо же! – пискнула Кира.

   - К открытию бутика я постараюсь узнать и прочитать как можно больше, - смотря ей в глаза, ответила Варя.

   - Ваше дело - хорошо продавать, остальное факультативно, - тон Аллы был немного высокомерный, подчёркнуто приказной, с заявкой на диктат. Ей явно не хватало самоуверенности, но она старалась.

Варя задержала на ней взгляд, стараясь выглядеть нейтральной. Зухра внимательно наблюдала за обеими.

Домой Варя возвращалась вместе с Зухрой.

   - Ты до какой станции?

   - До Чистых Прудов. А ты?

   - До Парка культуры. Ты с Аллой особо не конфликтуй. У неё есть свой человек в бутике, не может не быть.

   - А что, так заметно, что я Алле не нравлюсь? – Варю это начинало немного беспокоить.

   - Мне - да. Главное, со Снегирёвым не разговаривать при ней.

   - А почему ты мне это говоришь?

   - Алла не хотела меня брать на работу из-за того, что я с Кавказа. У меня просто дядя - приятель Снегирёва.  Она хочет поставить в бутик своего человека, Кристину какую-то, а тут ты, да ещё такая вот вся.

   - Ты у дяди живёшь? – постаралась сменить тему Варя.

   - Да нет. Родители помогают. Я Плешку закончила. Давно уже в Москве.

   - Правда? Интересно. Я вообще-то привыкшая к бабским интригам. Даже к предательству.  Хрен с ними. Будем хорошо продавать, и все заткнутся.

   - Так-то оно так, - протянула Зухра, - знаешь, - она немного замялась, - умные люди часто наивны и доверчивы. Прости, что я так в лоб. Алла будет ждать момент, чтобы укусить. Меня дядя сразу предупредил.

   - Опять двадцать пять. Но не в этот раз, - в Варином голосе чувствовалась решительность.

   - Что ты имеешь в виду?

   - Думаю, она пожалеет, если будет стоять у меня на пути.

   - Я с тобой, - тихо сказала Зухра.

До метро оставалось несколько метров, и разговор прекратился.

____________________________

(Что она сказала?*

  Да, вы правы!**

 Варя, пожалуйста! «Яблоневый цвет»!***

перев. англ.)

Настроение испортилось. Я не могу нравиться всем, – это первое, - успокоила себя Варя. Походила по квартире, поиграла с Альфонсом, который был ей рад и держался рядом. Решила посмотреть на бабушкины книги. Само как-то пришло в голову.  Да и потом, на самом деле, как всегда, всем на меня наплевать, просто не надо становиться героиней сплетен и побольше задавать вопросов о них самих. Закалка у меня есть, как ни крути, и работа в журналах тоже не такая уж простая вещь. Там девушки куда круче по части интриг, хотя, лучше не проверять. Судят по «производительности», а с остальным надо просто быть на чеку. Перемелется.

Подумала, что бы сказал отец, узнав, что она теперь продавщица. Удивился бы, как минимум. Или разочаровался. Он человек с устоявшимися взглядами,  предрассудками и курсом политэкономии в советском ВУЗе. Откуда ему знать о  ювелирном бутике, об уровне ювелирных украшений, о  том, как и кому я продаю. Хорошо, что не знает, и что не доставила удовольствие Светлане лишний раз пройтись по её «никчемности» и слушать наставления ради наставлений. В конце концов, мне никто не запрещает писать в свободное время и развиваться так, как хочу. Главное, без оглядки на чужое мнение и без ничьих оценок. Бабушка бы точно меня поняла.