Инструкция к огнетушителю (не прилагается)

— Развод, Жень, развод, – заявляет мой любимый муж. Такой любимый, что как-то я пропустила, что вот стою значит, смотрю на него и удавить хочется. Или самой удавиться.

И я злая такая. Капец. Мне впервые в жизни хочется кинуть в него чем-нибудь, тарелкой там какой, или ещё чем… хотя нет, второй раз. Первый вот в ресторане был.

— Привет, – позвонил мне Кирилл буквально три часа назад.

— Привет, Кир, как дела?

— Да как, хрень, вот надо задержаться. Я тебе позвоню, как с работы поеду, хорошо?

— Слушай, а я как раз хотела позвонить и спросить – я схожу с Натой погуляю?

— Конечно, – согласился муж. — Куда планируете? 

— ВДНХ, – припоминаю я планы подруги, на которые я, кстати, не соглашалась, потому что надо вот с Кирочкой побыть же, ужин там, поговорить, телек посмотреть.

— О, отлично, там сейчас вечером, говорят, красота, потом тоже сходим с тобой, если прикольно, – подбодрил он. Тьмоки-поки всякие дальше. 

А тут внезапно Натуся не захотела на ВДНХ… действительно, чего нам до народного хозяйства? Вообще в другой части города оказались, точнее поехали погулять по центру, добрести до любимой лапшичной, которая вообще оказалась закрыта и Наташа моя затащила меня в местечко на той же улочке, когда я сказала, что кажется там очень даже прикольно, мне Кира говорил. 

Кто ж знал, что Кирилл это место знает, потому что вот он любименький мой, сидит с какой-то крашенной в фиолетовый, мать моя женщина, цвет волос девицей, с пирсингом везде где только можно и… я стою, окаменевшая и до последнего надеюсь, что это исключительно деловая встреча. И кто это, да не знаю – партнёр по бизнесу? Курьер, уборщица, офис-менеджер, которую он уволить собирается, потому что слишком неформальная… правда перед этим он собирается её поцеловать. 

И меня он никогда, клянусь, никогда так не целовал, даже в первые дни знакомства, когда нас сносило волнами влечения друг к другу, теперь уже не точно. Или вот на свадебных фото. Кажется его язык ей сейчас горло всё обследует – тоже мне отоларинголог!

Наташа моя отмирает первой. И… ой, мамочки! Идёт в атаку сшибая всё и вся. 

— Слыш, ушлёпок, – рычит она, нависая своим мощным телом над парочкой, слившейся в страстном поцелуе. И ведь он сам всегда ржал с таких пар, когда мы их видели, называл это “человек пожирает человека”, а тут на тебе — пожиратель он сам собственной персоной. 

— Наташа? – пищит мой муж, поднимая на неё глаза. 

Она у меня прекрасна в своём бесспорном первенстве во всём – особенно во взятии веса, равного её собственному. А может и больше. Кстати, Кирюша вечно нас с ней называл блин и штанга. Понятно, кто штанга и кто блин? Но вот сейчас этот “блин”, который моего мужа на дух не переносит, устроит ему взятие веса и Бастилии в одном флаконе. 

— Остынь, – кажется выдаёт он, явно пока ещё не понимая, что я тоже тут есть. У него выдохнуть то нет возможности, не то что по сторонам глянуть.

— Остыть? – снова рычит Натуля и… понятно что ведро с винишком и льдом очень кстати стояло на их столе? 

Капец кролику… и даже не знаю жалко ли мне этого кролика…

Вот стою, смотрю на него и охреневаю. Мокрый такой, остывший, говорит мне про развод. И я ничего не чувствую, кроме как жалею, что не я вывалила на него содержимое того ведра. 

— Да, пожалуйста, – отвечаю я. Ну, а что я могу сказать? 

Разворачиваюсь и ухожу, и наверное, мне так хочется верить, что Кирилл хотел бы меня поймать, вернуть, но там куда я иду стоит, словно стена, Наталья Сергеевна моя, дочь мента и десантника. И, если что, это не папа мент и десантник в одном флаконе, это мама следователь убойного отдела, а папа офицер доблестный в голубом берете. И у них такая любовь – это не я вот и Кирюша мой. 

А Наташа сейчас неистова и похожа на добермана, который “лишнее движение и тебе хана, мальчик”. 

И да, представляете, я верю в то, что неминуемая встреча с её кулаком, который имеет разряд по самбо, останавливает Кирилла и не позволяет ему пуститься мне вдогонку, чтобы сообщить, что всё это нелепая случайность и вообще…

Вообще что, Жень? Дурой не будь! 

И это я сама себе говорю, да. И Наташа говорит. И вот батя её сидит и говорит. А он мне всегда батей тоже был, потому что моего у меня не было никогда. И потом и мама говорит Наташина. И да, куда мне ещё податься, кроме как вот к своей подруге детства – я с ней в деревне познакомилась, когда обе у бабушек своих отдыхали на дачах. А я-то не могу маме ничего сказать своей, она вообще на юге у меня, в Сочах сейчас отвисает со своей сестрой, расслабляясь в санаториях. Отдых под лозунгом “бери от пенсии и минздрава всё, что можешь”. И ключи у меня от её квартиры дома лежат, вот там, где собственно Кирилл, потому как не готова я была к такому развитию событий, как застукать своего мужа замечательного и самого лучшего с синеволосой или какой там девицей… это ж уму не постижимо – Москва, блин, большая дерёвня!