Дары твоего света

Они сидели за столом и ели тесто сваренное в бульоне из овощей. Скудная еда, но девочке казалось, что она не ела ещё ничего вкуснее за всю свою жизнь. Смотритель и Нико перекидывались колкими шутками, некоторые из которых Май не могла понять. Она подумала, что больше всего на свете ей бы сейчас хотелось, чтобы её обняла Таша и из глаз потекли слезы.

— Ей, малыш, ты чего? — встрепенулся Нико.

— Я хочу к Таше… – всхлипнула она. 

Нико помрачнел.

— Не плачь, Май, — попытался он утешить ребенка, — мы вернемся, но не сейчас. Таша сказала мне, что она нас позовет и ещё она сказала, что тебе только тут может стать легче. Видишь, она была права! Ты уже успела и посмеяться и разреветься. Настоящее счастливое детство. Я тебе груши нарвал, пока старик не видел.

— Ого-го, — якобы возмутился старик. — Смотри, Май, а у меня есть шоколад!

— Шоколад? – взвился парень. — Хах! Это не честно!

— Ещё как честно! – ответил Тило. — Чтобы покорить женщину у мужчины всегда должно быть немного сладкого на десерт!

— Это уж слишком, старик! — фыркнул Нико, поведя головой, и тут Май не выдержала и, глядя на них, рассмеялась. 

Они действительно невероятны. 

— Вот и хорошо, — Тило подмигнул Гилу.

Май и Нико устроились в доме смотрителя. 

Девочка стала называть Тило дедушкой, потому что называть его “господин смотритель” у нее не получалось, а называть “старик”, как это делал Нико, было по её мнению совсем неприлично. Тило не возражал. Ему нравилась Май. Он тоже не называл её полным именем, потому что, как и Нико, считал, что сокращенное имя намного больше ей подходит. 

Май помогала по хозяйству — дом смотрителя был из дерева, как много чего здесь. Девочка чувствовала связь с этим жилищем. Она словно пускала корни в эти доски и бревна. Она чувствовала себя счастливой. 

У Тило жили корова и козы, куры, он обустроил огород с овощами и благодаря дару Май там стали расти невообразимо прекрасные и вкусные овощи. На фруктовых деревьях большие и сладкие фрукты, на кустарниках – ягоды. 

Обустроившись, со временем Май стала ходить в Зоосад и пыталась говорить с животными и с каждым разом у неё получалось всё лучше и лучше. 

В саду всё было автоматизировано и на деле в нём работало всего несколько человек и много-много роботов. Всё сделано так, чтобы животные жили в максимально комфортных условиях. 

Иногда девочка часами могла сидеть невидимая среди робких антилоп, вдыхая воздух свободы и умиротворения. Потом ей удалось найти общий язык с волками и дикими псами, которые при Май превращались в самых ласковых и преданных щенков. Она стала словно сердцем этого огромного города животных. 

Когда приходили посетители она просто становилась невидимой, научившись такому же трюку, что и Таша. А иногда просила Нико погулять с ней среди людей, делая вид, что они просто брат и сестра. И хотя Гилу это не очень нравилось, но он понимал, что Май всего лишь ребёнок, ребёнок у которого отняли детство. 

Однажды, когда прошло уже прилично времени их пребывания здесь, они вот так гуляли по парку – счастливая Майка бегала, как ужаленная в попу, и совершенно не слушалась Нико. В Зоосад было в тот день огромное количество людей — влюбленные, школьные экскурсии и очень много родителей с детьми.

Когда Май стояла возле вольеров с большими и вальяжными животными, название которых Нико никак не мог запомнить, он заметил, как от стоящих с другой стороны людей отделилась женщина, она шла неуверенно и как-то неестественно. Парень сразу понял, что направляется она именно к Май. Среагировал, встав между ними и заранее ощетинившись, чем напряг девочку, но понять, что происходит та не успела.

— Маика, – произнесла женщина, подходя к ней, — Маика, это ты?

Она хотела дотронуться до девочки, но Маика, вздогнула, отстранилась, и спряталась за Нико, который преградил женщине путь.

— Маика, это ведь ты? Маика, милая, — из глаз женщины потекли слезы.

— Вы ошиблись, тётя, меня не так зовут, — пробурчала Май, насупившись и вжимаясь в Нико сильнее, хватаясь за его куртку, словно за спасательный круг.

— Милая, ты забыла меня? – женщина всматривалась с надеждой. — Они поменяли тебе имя? Это же я, твоя мама!

Нико вздрогнул, словно ударили. Май почувствовала его напряжение, он понял, конечно же понял, что девочка узнала женщину, потому и спряталась, потому цеплялась за него, единственного для неё сейчас защитника, стену, того, кто мог укрыть от всего и вся. Своего героя. Своего принца. И ей так хотелось, чтобы Нико, милый, любимый Нико, понял, что она не хочет общаться с этой женщиной, хочет сбежать от неё.

— Простите, – холодно, но очень вежливо произнёс он, присякая желание женщины дотянуться до Май, — но вы ошиблись.

— Нет, — никак не унималась женщина. — Это моя дочь.

А Май вздрагивала от каждого слова, жалась к Нико всё сильнее и ей безумно сейчас хотелось стать невидимой, но она ещё не очень умела контролировать новое умение, да и у них был угорор — на людях показывать, что они особенные ни ей, ни Нико никак нельзя.

Женщина снова протянула руку. 

— Прошу вас, долла, — вежливо попросил Нико, и Май показалось, что стал больше, чем был на самом деле. — Не надо трогать мою сестру, она не любит этого.

— Сес-сестру? — женщина застыла в нерешительности.

— Да, долла, это моя сестра, — Нико усмехнулся, но Май чувствовала угрозу исходящую от него. — Хотя я не против был бы, чтобы в моей семье не было столь назойливого создания.

— Ваша сестра? – женщина не отреагировала на шутку. — Она… Эта девочка очень похожа на мою дочку Маику. Вы уверены, что… нет… я просто…

— Долла, – Нико улыбнулся, одной рукой прижал Май к себе, пожал плечами, — я уверен, что это моя сестра. И если вы не потеряли вашу дочку в возрасте, когда они маленькие и такие, хм, вечно орущие, то это точно моя сестра, а не ваша дочь, — и Гил тихо рассмеялся. 

— Я… можно я только… — она попыталась сесть на корточки и рассмотреть Май.

— Простите, – он жестом остановил её. Май знала, что Нико умеет быть ледяным, ровно настолько же насколько милым и открытым. И сейчас он стоял между ней и её матерью жёсткий и непоколебимый. Улыбка сошла с его лица, хотя оно осталось спокойным. — Долла, моя сестра хоть и заноза в заднице, но я люблю её и оберегаю. Она очень боится незнакомых людей и очень стеснительная, поэтому прошу вас, оставьте её в покое. 

— О, простите, я… – женщина встала, растерянно встретилась со льдом во взгляде парня. — П-простите… 

— Ничего, бывает. По-моему вообще все дети одинаковые, — и он хохотнул, моментально сменив своё настроение, после чего, взяв Май на руки, пошел прочь, как можно скорее.

Женщина осталась стоять потерянная и расстроенная.

— Спасибо, — прошептала Май, когда Нико и она сидели возле дома смотрителя.

— Почему ты не захотела с пообщаться? – поинтересовался он.

— Потому что она… она отказалась от меня. Они отдали меня в Институт и забыли, — обида говорила в ней, жглась, причиняла боль.

— Может у них была причина? – глянул на неё Гил. — Может…

— Нет, – возразила Май, слишком резко, сжалась, испугавшись сама себя, но Нико остался спокойным, всматривался в неё, без осуждения. — Они просто родили другого ребенка и я стала им не нужна. Видел с ними другую девочку?

Гил отрицательно качнул головой.

— А я видела, – всхлипнула она. — Она стояла там, улыбалась, стояла рядом с человеком, который называл себя моим папой, которого я называла своим папой… 

— Не плачь, крошка, не плачь, — Нико обнял девочку за плечи. — Взрослые не понимают проблем детей. Они думают, что знают, как лучше.