Роза для Дракона 2. Цена слов

Эстер легла рядом, с трудом заставляя себя пошевелить хотя бы кончиками пальцев. По телу разливалась такая нега и усталость, что глаза закрывались сами собой. На плече Дейемона спокойно и уютно. И непривычно от этого странного чувства – ощущать рядом с собой мужчину. Понимать, что он твой... Почти твой.

Эстер по-хозяйски закинула руку на грудь Деймона, устраиваясь поудобнее, слушая его дыхание, как эхом отдавался его низкий голос в грудной клетке. И незаметно улыбнулась.

Она любила рассказы о дальних странах и путешествиях, о мирах, в которых она никогда не бывала и вряд ли будет. О диковинках, которые пока не видела. Эстер приподняла голову, глаза ее заблестели.

– Государственные дела смогут подождать без вас, милорд? – Эстер провела подушечками пальцев по широкой груди мужчины, в голосе сквозило беспокойство. Она слишком хорошо знала, что это такое – постоянно быть на королевской службе. Ты никогда не принадлежишь себе.

Пальцы наткнулись на бугорки шрамов. Девушка изучала их контуры, ласкала своими пальчиками. Ей казалось, что это безумно красит Дейемона. Эстер приподнялась и поцеловала шрам на груди жениха. Пусть кому-то он казался уродливым, она видела в нем красоту, словно он вышел из-под кисти затейливого художника.

— Медовый месяц на то и медовый месяц, чтобы отдохнуть от государственных дел, леди Эстер, — он еле заметно улыбнулся, демонстрируя верхние, острые клыки, а, когда ее пальцы продолжают касаться шрамов, только поморщился.

– Расскажите мне о них? – Взгляд зеленых глаз вновь поднялся к красивому лицу принца.

Либо розочка пыталась его умаслить, либо ей действительно было интересно, и. судя по тому, как отсутствовала брезгливость после такого забавного поцелуя в ее глазах, в движениях, взгляде, голосе, она, по крайней мере, пыталась быть искренней. Дейемон откинулся на мягкие подушки, зарываясь одной рукой в густые локоны Эстер в скупой ласке.

— Это был Сарагон. Я и мой боевой товарищ, Корлис, нынешний глава дома Эббот, путешествовали в желании изучить мир, увидеть те его уголки, которые недоступны для людей благородного происхождения. Но, очевидно, тогда я был в достаточной степени молод и глуп, чтобы позволить себе разбрасываться золотом. Портовая шлюха вонзила мне нож в грудь, когда я спал, в надежде украсть золото, но она, видимо, забыла, где сердце. Этот шрам... — он сам провел ее ладонью ниже. на четко очерченные кубики пресса, пересекающие грубым рубцом. — Я получил, когда сражался против Иканты — города-работорговца. забавы ради, на самом деле, мне просто хотелось позлить местных купцов, — Дейемон хмыкнул. — А этот я получил от своей сестры, — он остановил палец Эстер на фактически незаметном, по сравнению с остальными, шрамом на бицепсе. — Я предложил ей свергнуть нашего старшего брата, отца Рейемонда, но она замахнулась на меня впервые в жизни. Было досадно, ведь я не метил в короли, а всего лишь хотел видеть достойного представителя нашего дома на троне.

Эстер послушно водила пальцами вслед за рукой Дейемона, и слушала. Слушала и понимала, что проникает за какие-то секреты, которые дано знать не каждому. Едва ли хоть кто-то когда-то мог быть на нет месте. И сколько ещё тайн хранит этот мужчина?

В который раз за этот день, Мареммо ничуть не пожалела о своём выборе. Разве бы испытывала она такой же трепет при касании к мальчишке Анхелю? Разве заставлял бы он дрожать ее от восторга и нетерпения? Девушка чуть наклонила голову набок.

– Кого же вы хотели посадить на трон, –  Розочка вновь подняла глаза на своего жениха. – Ваше Высочество?

Она понимала, что вопросы о сестре могут быть с последствиями. Но это будоражил ее ещё больше.

— Его Величество, короля Рейемонда, — без раздумий ответил он. — И оставить сестру при нем регентом. Я никогда не видел красоты этого мерзкого стула, который и троном назвать сложно. Люди убивают ради него, насилуют, грабят, но зачем? Власть? Чтобы иметь власть, не обязательно сидеть на троне. Деньги? Не всегда король богат. Влияние и уважение аналогично доступны не каждому королю. Я вижу в троне свою смерть, свое безумие, — Дейемон без тени страха говорил о не раз преследовавших его кошмарах, подминая под себя Эстер снова и разводя её ноги. — Я знал с детства о том, что если сяду на трон, то стану хуже, чем самый Мансура Жестоком, — он скользнул рукой по впалому животу девушки выше, сжимая несильно грудь и принимаясь беззастенчиво ласкать её, склоняет голову на бок. Эстер тихо застонала, чувствуя, как даже от такой незатейливой ласки скручивает внизу живота. Она с ума сошла.  — За все есть своя цена, маленькая леди. И время покажет, какую цену мы заплатим за свой брак, — целуя все ещё опухшие губы своей невесты, Дейемон подхватил её под бедро и с легкостью снова вошёл одним плавным движением. 

Этот мужчина был ненасытен как костёр, и чем больше поленьев туда закидываешь, тем больше раззадориваешь его. Эстер чувствовала усталость, но не могла не отозваться на его ласки.

А Дейемон просто не мог оставаться равнодушным при виде такой красоты? Он двигался неспешно, позволяя Розочке почувствовать каждый момент, улавливая её усталость, но более чем откровенные реакции на него. На этот раз он был практически нежен. Но Эстер догадывалась, что это ненадолго. Через пару толчков она снова увидит уже почти привычного зверя в хищных очертаниях своего жениха.

И поспешила обвить его шею руками, чтобы подарить поцелуй, наполненный пронзительной нежности. Как тогда в саду, когда на короткое мгновение прекрасная Роза Орадона сбила с толку страшного дракона.

Дейемон позволил ей целовать себя так, как хочется, но совсем недолго, ведь желание полыхало внутри него слишком долго, чтобы воспринимать окружающий мир спокойно. Он никогда не задумывался о том, насколько бывает сложно сдерживать себя, и любовницы, требующие от него большей нежности или спокойствия, никогда более не видели в своей постели Порочного Принца. Не все женщины, имея обширный опыт, могли похвастаться терпением, демонстрируемым Эстер, откровенной жаждой в ответ.

— Теперь ничто и никто не помешает мне обладать вами, — мысли о прошлом, о сестре, о славных битвах и громких победах не тревожили его в очередном призрачном шансе. — Принцесса Эстер, — шепчет он в пухлые губы.

Возможно, Порочный Принц слишком жесток сейчас, возможно, слишком жаден, но прекратить яростные толчки не собирался. И Эстер, полагая, что в ней больше нет сил поддерживать этот огонь, с удивлением обнаружила, что страсть вновь поглощает ее, как ненасытное чудовище.

Его слова словно мёд, его движения отозвались тихими стонами, внутри разливается сладкая истома.

– Мой Принц... – Прошептала она в полузабытьи целуя его снова и снова. Голова кружилась от мысли, что этот мужчина будет всегда столь ненасытен. Всегда будет жаждать её. И это распаляло ее ещё больше. Ладони скользнули вниз по спине, впились в бёдра Дейемона, поощряя его ненасытную страсть. Потемневшие зеленые глаза смотрели не отрываясь.

Замок в столице, поместье в Сарагоне, всё будет стограть от их страсти. И каждый укромный уголок познает жар их тел.

Тяжелый норов Порочного Принца выливался на Розочку Орадона угрожающей волной страсти, захлестывая с головой с привычной безжалостностью и жаром, опаляя неосторожным наблюдателям в лучшем случае — волосы, в худшем — глаза. Вряд ли лорды и леди могли до конца осознать, что это такое, быть под драконом, если никогда не спали с таковым. И Дейемон, наслаждаясь Розочкой, ее реакциями, истинными, не наигранными стонами в ответ, касался ее откровеннее, проникал глубже, с каждым толчком приближаясь к пику удовольствия. Неужели это и есть оно — та самая совместимость, о которой он читал в свитках, что сохранились еще от первых драконов?

А она упивалась им покуда хватало сил. Дышать, стонать, чувствовать. Пальцы в который раз впились в простыни, когда Дейемон приподнял ее к себе ближе, обнимает его ногами и с наслаждением стонет. По телу прокатилась горячая волна удовольствия, следом за драконом, а за ней –  приятная усталость. Что была ничуть не хуже острого наслаждения, что дарил ей Принц до этого.