Опасный синдром

11.1

Джана появилась на пороге дома вместе с Натаниэлем за час до полудня. И сразу же не понравилась Марии. Коротко стриженая, пряди волос, склеенные от средства для укладки, торчат в разные стороны. Фирменные рваные джинсы облегают стройные бедра. Кожаная курточка, слишком легкая для ветреной погоды, легкомысленно распахнута. Пунцовые губы кривит улыбка. Такие, как она, стреляют возле баров сигареты и садятся в машину к первому встречному.

Гостья протянула руки, бесцеремонно сгребла хозяйку в объятья и расцеловала в щеки. Мария брезгливо вытерла их — не хотела, чтобы остались следы от алой помады.

— Мария, дорогая, прекрасно выглядишь! — прощебетала девушка, осмотрев ее с головы до ног.

Бледная, как всегда не накрашенная, в старенькой фланелевой рубахе и потертых далеко не по дизайнерскому решению джинсах, на красавицу Мария не походила даже с огромной натяжкой. Не найдя в себе сил на фальшивую улыбку, она ответила несколько резко на неприкрытую лесть:

— После шести месяцев комы это вряд ли.

— Значит, кома пошла тебе на пользу, — нисколько не смутившись выдала она и, игнорируя предостерегающий взгляд Натаниэля, продолжила: — Я Джана, твоя лучшая подруга. Неужели совсем меня не помнишь?

Мария покачала головой — эта странная девица не только лучшей, но и просто ее подругой стать не могла.

— Ладно, девочки, вы общайтесь, а я за Энни. Скоро приеду, — Натаниэль бегло чмокнул супругу в щеку. – Джана, помни, что обещала, — он улыбнулся, но его глаза оставались серьезными.

— Есть, сэр, — Джана шутливо отдала честь.

— И не кури в доме. Курение убивает, — произнес он, многозначительно посмотрев на Джану, будто речь шла не о курении, а о каких-то только им понятных вещах.

Эм, которая ошивалась поблизости, совершенно не реагировала на слишком вольное перемещение гостьи по комнатам. Особой радости от прихода Джаны, собака не испытала, но и загрызть, к сожалению Марии, не стремилась.

— Как у вас тут миленько! — Джана провела пальцами по корешкам книг на полке. — О, пианино! — она подняла крышку, пробежалась по клавишам, отчего Мария недовольно поморщилась. — Часто играешь мужу? Он же тащится от нафталиновой музыки, — заметив недоуменный взгляд Марии, она пояснила: — Ну, знаешь, Бах и вся их компашка. Заунывненько, депрессивненько. Для тонких натур самое то.

— Ты так хорошо знаешь моего мужа?

— Ну да. Мы ведь дружим уже целую тучу лет, — беззаботно ответила она, по-хозяйски разваливаясь на диване.

— И что он еще любит?

— Ну не знаю, — протянула Джана и задумалась на несколько секунд. — Проповеди читать.

— Проповеди?

— Он же бывший священник. Ты и это не помнишь? — она закатила глаза. Теперь Марии стало ясно, почему в спальне Натаниэля висит огромный крест и почему ее супруг так ревностно относится к молитвам.

— И как же он из священников подался в простые работяги?

— Пути господни неисповедимы, — развела руками Джана.

— Раз мы давно дружим, наверное, случались забавные истории, о которых приятно вспоминать за кружечкой чая? — Мария выдавила из себя улыбку.

— О да! Такие забавные, что обхохочешься просто. Но знаешь, подруга, твой мозгоправ прочитал мне целую лекцию о том, что можно тебе говорить, а чего не стоит. Так что прости.

Немного помолчав, она добавила:

— Могу сказать одно. Со времени нашей последней встречи ты не очень-то и изменилась. Такая же унылая и необщительная. Но не переживай, для меня это не имеет никакого значения.

Тут Мария подумала, что Джана обладает неоспоримым талантом — действовать на нервы. Чтобы унять раздражение, она решила заняться ужином. Резкие, отрывистые движения Марии и жуткий грохот, с которым она переставляла посуду, красноречиво показали гостье, что хозяйка не горит желанием с ней общаться. Вот только Джану это нисколько не расстроило, она блаженно откинулась на подушки и прикрыла глаза.

Марии же впервые пригодились наставления доктора Пуаро по управлению гневом. Вдох-выдох, переключение на что-то нейтральное. Салат можно сделать позже, а вот пирог как раз успеет испечься к возвращению Натаниэля и Энни.

Вдох-выдох.

Яблоки. Яйца. Унылая, ага.

Вдох-выдох.

Мука. Чашка. Необщительная, как же! Даже с такой, как ты, пытаюсь разговаривать.

Вдох-выдох.

Досточка. Нож. Джана! Хорошая ассоциативная связь.

Нож острый. Дольки тонкие, почти прозрачные. Вдох-выдох. Вроде попустило.

Мука просыпалась мимо чашки от неожиданно раздавшегося прямо над ухом Марии:

— Что ты делаешь?

Раздражение начало возвращаться.

— Яблочный пирог.

— Да ты у нас, оказывается, хозяюшка! — глумливо осклабилась Джана.

— Сама не ожидала. Не стой над душой. Подай лучше сахар.

Мария указала взглядом на полку. Джана подала красную жестяную баночку в веселый горошек. Мария поблагодарила Джану, но когда отсыпала содержимое в мерный стаканчик, навязчивое желание убить ее вернулось.

— Джана, это соль! Ты специально? Если бы я насыпала ее в тесто, пирог был бы испорчен!

— Твой супруг настолько тебя любит, что съел бы и не заметил. И хватит на меня орать. Банки все одинаковые.

— Ничего, что они подписаны? — ядовито бросила Мария, но Джана лишь отмахнулась от нее, как от назойливой мухи, и, пройдя в гостиную, упала на диван с первой попавшейся книгой, взятой с полки.

Всё оставшееся до возвращения Натаниэля и Энни время женщины игнорировали друг друга. Мария имитировала бурную деятельность на кухне, а Джана увлеченно читала. Дружба у них не заладилась.

Мария с облегчением выдохнула, только когда услышала хлопок входной двери. Энни, увидев Джану, скинула рюкзак на пол и бросилась ее обнимать, а потом завалилась с ней на диван. Джана со смехом потрепала девочку по голове, с сочувствующим лицом выслушала ее нытье о том, что в школе много задают, и улыбнулась Натаниэлю. Мария подумала, что Джана легко могла быть на ее месте, она лучше вписывалась в семью. Время от времени Мария ловила на себе озабоченный взгляд Натаниэля. Видимо, он пытался понять причины ее недовольства, которое она не очень успешно скрывала. Джана вызвалась помочь накрыть на стол и даже села ужинать, но от еды отказалась.

— Отравиться боишься? — Мария не сдержалась.

— Нет. Что ты? — елейным голосочком пропела она. — После шести я не ем. Забочусь о фигуре.

Мария чувствовала, что Джана следит за каждым ее движением. Когда Натаниэль начал с удовольствием есть пирог, внимание Джаны переключилось на него. Мария подложила ему второй кусок, и глаза Джаны изумленно распахнулись.

По обыкновению Натаниэль вышел после ужина на улицу, а Джана схватила свою куртку и выскочила за ним. Когда они вернулись, Мария заметила, что в Джане что-то изменилось. Ее взгляд стал тяжелым, а лицо мрачным. Она почти сразу засобиралась домой и попрощалась с Марией без пылких объятий.

11.2

Энни взялась за ложку и принялась ковырять пирог, как только в комнату постучали. Мария вошла, и, спросив, не помешает ли она, присела на краешек кровати. Ее интересовало, что девочка думает о Джане. Энни сморщила лоб:

— Ты сейчас серьезно?

— Мне кажется, что она… что ее… слишком много, — осторожно начала Мария.

— Пф, — фыркнула Энни, — она всегда такой была.

— И меня это не злило?

— О! Еще как! — Энни лукаво сверкнула глазами. — Но Джану это не смущало.

— Мы правда дружили?

Энни пожала плечами:

— Кто вас взрослых поймет? По крайней мере, вы часто общались.

Мария не стала мучить девочку дальнейшими расспросами, а решила поговорить с Натаниэлем. Она устроилась в темной гостиной на диване и ждала, пока комната осветится фарами его машины. Постепенно в ее душу начинало закрадываться беспокойство. Слишком долго он отвозил эту Джану. Когда отворилась входная дверь, Мария подскочила с места и поспешила в прихожую.

Натаниэль медленно разулся и поднял на Марию проницательный взгляд. Даже в слабом свете фонаря он прочел ее эмоции, отражающиеся на лице.