Легенда о Горном Льве

О своих отказах я пожалела, когда Зиг объявил мне на очередном привале:

— Завтра мы пойдём грабить.

— Что?! Мы уже дошли до империи? — удивилась я. Подскочила с постели и подошла к нему. Зиг прошёл в шатёр широкими шагами и сел за стол. Он не ел и не раздевался, был в пыли и поту после дороги. Пахло от него дурно, лошадью и застарелым потом. Но мне стало так страшно, что всё равно я обняла его шею сзади и прижалась к его виску головой.

— Нет, киска, до империи ещё далеко, — Зиг разворачивал карту. Он зажёг свечу и придвинул тяжёлый кованый подсвечник ближе. Показал мне линию чёрным пальцем. — Видишь границу? Мы тут. Это земля оттов, про которых ты читала в той книжке. Отты союзники императора. Завтра мы придём к ним поздороваться и спросим, не хотят ли они перейти на нашу сторону.

— Предать императора? — шепнула я, положив подбородок на его плечо. Волосы рассыпались по моим плечам. Я задумчиво гладила доспех Зига. Рассог подарил ему новый, в знак дружбы: с железными чешуйками, какие принято носить в степях.

— Свиньи везде, драгоценность. Рассог сказал, что отты не особо любят императора. Его люди притесняют их и повышают налоги. А ещё там бунты из-за веры.

— Исак рассказывал, они верят в Господа, но не так, как император.

— Да, — кивнул Зиг. — И мы воспользуемся всем этим, чтобы склонить их на нашу сторону. Сможем подкрасться поближе к императору и… ударить!

Зиг хлопнул ладонью по карте. Я вздрогнула. Вздрогнул и подсвечник на столе. Князь усмехнулся, играл со мной, мой опасный лев. Он потрепал меня за ушком.

— Ты помолишься за меня, Китти? — хрипло шепнул Зиг. — Помолись, моя драгоценность, без тебя мне не справиться.

— Я буду молиться как никогда, любимый.

Ночью я мучилась. Боялась, что могу спать в его объятиях в последний раз. Боги ведают, чем закончится эта безумная заварушка с оттами. Если Зигу и удастся переманить их на свою сторону, то всё равно в городах есть люди императора. Боям быть. И нас уже будут ждать в Ёрстрарике, стране востока.

Зиг разбудил меня, чтобы я проводила его. Мы вышли в лагерь, в серые предрассветные сумерки. Утро было пасмурным, будто боги уже плакали по погибшим дождём. Кочевники прощались с подругами. Я увидела Маису. Она вынесла сына, чтобы проводить Рассога. Муж остановился передо мной. Я не плакала, была ошарашена происходящим. Меня потряхивало. Не верила, что война начинается так скоро. Зиг взял меня за подбородок и погладил мои губы большим пальцем.

— Я покажу тебе мою империю, — бросил он вместо сотни слов о любви. И поцеловал. Жадно, мокро, с языком. Я встала на носочки, цепляясь за его куртку. Не хотела, чтобы он уходил и оставлял меня одну. Зиг ухмыльнулся и ласково похлопал мою щёку. — Верь в меня, моя киска.

Он выпустил меня, запрыгнул в седло и пустил коня за остальными. Я и другие женщины остались провожать воинов глазами, сбившись кучкой. Нас было мало, но любовь наша была велика. Заплакал чей-то ребёнок. Я впервые видела эту женщину. Она присела на корточки и стала успокаивать сынишку. Потом воцарилась мёртвая тишина. Старая Мать кралась за воинами, готовая забрать их в свой чертог.

***

— Я знаю старое гадание, — сказала Маиса, когда мы прятались в её шатре от дождя.

Прошло много времени с той поры, как воины ушли. Лагерь стоял, словно мёртвый. Из мужчин были только рабы и небольшой отряд кочевников. Даже Исак уехал с моим мужем на случай переговоров.

Холодок прошёлся по спине. Я боялась колдовства. Вспомнила, как прорицала ведьма Валборг. Неужели Маиса тоже ведьма? Беатрис и Лейла поёжились. С нами в палатке были ещё две девушки, Вакхида и Диана. Они были подругами Маисы, угнаны из того же городка, что и она. Обе были в бремени, и я понимала, что помощь Беатрис ещё пригодиться. Маиса улыбнулась, видя, что завладела нашим вниманием, и поднялась. Она прошла к ящику, где хранились её платья. Достала оттуда коробочку и вернулась к нам. Потом распустила косы. Я вспомнила, что Валборг тоже ворожила с распущенными волосами.

— А это не опасно? — заволновалась я. Взглянула на спящего Заидара. Малыш сопел в подвесной люльке. Верёвки тянулись к деревянному основанию шатра и надёжно держали кроватку на весу.

— Нет. Мы спросим Богиню, ждёт ли успех наших мужей, и всё. Это не колдовство, не бойся, Катерина.

— Я не боюсь, — пробормотала я и села ближе.

Другие девушки сгрудились вокруг Маисы. Она потрясла коробочку и открыла. Внутри были косточки животных: разной формы и размера. Она стала высыпать их на шкуру, где мы сидели. Волосы на голове зашевелились. Словно нечто потустороннее вошло в шатёр и скользило по воздуху за нашими спинами.

Заплакал Заидар. Беатрис тут же поднялась и пошла к кроватке, взяла ребёнка на руки и стала качать. Маиса нахмурила бровки и потеребила нижнюю губу пальчиками.

— Ну что? Что ты видишь? — нетерпеливо шепнула Вакхида, девушка с длинными, чёрными волосами. Она была очень красивой, молодой и гибкой, словно львица.

— Богиня говорит, что дело сложное. Не могу понять её, — призналась Маиса. — Наверное, трудные бои. Задержатся ещё…

Лейла фыркнула, отвалившись на подушки. Она закинула ногу на ногу. С недавних пор она носила штаны, как принято у кочевников, хотя и надевала поверх платье.

— Ерунда полная ваши гадания. Надо просто ждать, — сказала подруга, заложив руки за голову. — Не могут же они все там слечь? Вернутся, и спросим, кто победил. А пока уймитесь и ложитесь спать, болтушки!

Мы хмуро взглянули на неё. Не понять ей, что значит бояться за любимого. Ох, и давно у неё такое чёрствое сердце?

— Дай его мне, голодный, наверное, — попросила Маиса. Беатрис дала ей сына. Кочевница обнажила грудь и приложила ребёнка. Оглядела нас. — Всё равно страшно, девочки. Меня же убьют тут, если он не вернётся!

Маиса стала плакать, а мы кинулись успокаивать. Я уже стала думать, как повезу всех желающих в Бергсланд, если вдруг что-то случится с их мужьями и станет неспокойно в стойбище кочевников. Потом представила, что мне принесут Зига на щите, и придётся хоронить его в степи. Сама чуть не заревела. Потом заставила себя успокоиться.

Я княгиня. Я позабочусь обо всех нуждающихся, назначу наследника и только потом лягу в курган со спокойной душой. Но в курган не хотелось! Я ещё так мало пожила. Боги, верните его живым!

Ночью я жарко молилась. Ночевали мы в одном шатре, так было спокойнее. Девочки сбились кучкой на одеяле и тихонько болтали, а я всё не могла успокоиться. Помолилась Праотцу и Старой Матери, потом вспомнила о Господе, которого советовал просить о помощи Исак. Помолилась и ему. Тогда, наконец-то, ощутила что-то вроде чувства выполненного долга и пошла к девочкам. Легла на краю около Беатрис и Маисы. Они укрыли меня меховым одеялом. Все молчали, но никто не спал, я слышала по дыханию.

— Что-то не спится, девочки, — заговорила Маиса. — Может, поболтаем?

— О чём? — лениво спросила Вакхида с другого конца ложа.

— Не знаю, посплетничаем? Давайте каждая расскажет, в каком самом необычном месте занималась любовью?

У меня лицо загорелось. Я услышала, как охнула Беатрис около меня.

— Боги, что за вопросы такие? — буркнула я, смущённая. Никогда не решилась бы задавать подобные вопросы, но Маиса… такая невинность с виду, а на деле та ещё штучка.

Понятно, почему Рассог не дал ей сбежать.

— А что за вопросы? Интересно же! — невинно пискнула Маиса. — Будет весело, обещаю!

— Тогда сама и начинай, — хмыкнула Вакхида.

Маиса немного помолчала. Я слышала, как она дышит около моего уха, чувствовала её тёплый бочок рядом. Было темно, только угли тлели в чанах, создавая тепло.