Стихийное бедствие в Академии Междумирья

На золотых трибунах было до того просторно, что даже неуютно. Ветер гулял между широко расставленных рядов, приводя в беспорядок юбки прелестных леди.

Обычно-то я сижу внизу и упираюсь коленками в лавку спереди, а с боков меня бесцеремонно сжимают два пышнотелых соседа… Но сейчас могла, пожалуй, даже прилечь. И туфли закинуть на спинку следующего кресла.

Там как раз сидел подозрительно знакомый старик в окружении двух девушек. Обе могли похвастаться острыми плечиками и сложными прическами из золотых кос. У Анжелы «колоски» струились водопадом по спине, а у Эшли были заплетены в причудливый венец.

В гордом развороте плеч легко узнавался лорд Келси. И лишь одна из спутниц была ему племянницей (догадываюсь, что внучатой). Арх, да Анжела ему тоже во внучки годится!

Первыми перед трибуной прошли вирсы из Эстереля – полностью обмундированные, но без магов-наездников. Ими управлял магистр Хонсей в боевом комбинезоне.

«Котики» переставляли свои гигантские мохнатые лапы почти бесшумно. Белый, рыжий, кремово-розовый (Ризраэль пришла бы в восторг), черный, как смоль… И самый забавный – серый в лиловых пятнах.

Вальяжной походкой они прошли по главной дороге, ведущей к серваторию, совершили почетный круг и заняли места на поле для магических турниров. Магистр Хонсей отделился от пушистой компании, передав вирсов в распоряжение сирры Фервины. А сам, встав перед трибунами, вошел в магический транс.

– Матерь Архова! – вскрикнула мисс Келси, когда по проспекту пробежали клубы красного дыма. И из него выступили они.

Атлетичные, высокие, загорелые, с кожей, покрытой странными рисунками. Жуткие! С длинными черными волосами, окутанные красным вулканическим маревом… И еще с рогами. Разными – тонкими и толстыми, витыми и прямыми, короткими и мечтающими дотянуться до Цефеи.

– Демоны Керракта!

По трибунам пробежала паника, кто-то взвизгнул, кто-то хлопнулся в обморок. Мисс Келси завопила в истерике.

– Тише, Эшли, – успокоил впереди седовласый лорд. – Магистр Хонсей просто переусердствовал с реалистичностью.

Иллюзия растаяла, демоническое войско рассыпалось пылью, и из клубов дыма показалась процессия.

Стройный ряд лурдских тхэров, облаченных в короткие черные плащи, окантованные золотыми лентами. Отряд академической стражи в стандартной униформе с бирюзовыми повязками на плечах. Следом под прозрачным куполом неуязвимости к стихиям шли ученые. Медленно, как сонные вирры.

Справа от меня перешептывались Квентан Клэй и тот чернявый парень, что прогуливался по общежитию в набедренной повязке. И до того шумно это делали, что постоянно отвлекали меня от церемонии.

– Ха-ха… Тебе не дали подержать «маятник Квентана»?

– Кве-е-ентора, – расслабленно поправил Клэй-младший и откинулся на спинку кресла. – Любой сможет на него насмотреться в серватории. Было бы желание и читательский билет.

– Это не то. Тебе бы такой не помешал в личное пользование.

– За каким гхарром? – удивленно профыркал Квент.

– Чтобы возвращаться в прошлое и исправлять косяки с милыми барышнями…

– Ха-ха… Какие косяки, Трой? Я сама невинность! Тактичен, любезен… и, о горе, даже помолвлен. Так накрепко повязан, что самому тошно, – бубнил Квент в кулак, все же присматриваясь к демонскому артефакту.

С верхних трибун его было почти не разглядеть. Какой-то маленький зеленый шар размером с альта-цитрон, увитый бронзовыми цепями. Точно не «тяжеленный», хотя руки у папеньки все равно умудрялись дрожать.

От маятника шли вибрирующие волны – невидимые, но ощутимые. Они то омывали присутствующих теплом, то покалывали холодом, то щекотали ветром. Отец говорил, эта штуковина подчиняет время. Но сколько ученые ни вились вокруг артефакта, а съеденный альта-цитрон обратно целым не становился.

То ли маятник нам достался сломанный, просроченный и вообще. То ли дело в том, что демоны пользовались им в бездне, в черноте коридоров Междумирья… А для таких смертельных экспериментов сеймурчане пока недостаточно спятили.

Прямо за отцом вышагивал Чейз, словно он был личным папиным телохранителем. Он приковывал к себе взгляд сильнее артефакта. Уверенная поступь, гордый профиль, вид угрюмый, сосредоточенный… Герой. Не мой, конечно, чужой чей-то… Со мной проблем не оберешься, а этот тип явно не любит сложности.

Удивительно, но за всю процессию украсть маятник никто не попытался. Нашествия настоящих демонов не случилось. Похоже, те и вовсе забыли, что в Керракте была такая зеленая реликвия.

Участники шествия были до того нерасторопны, что и за полчаса не зашли под круглый купол серватория. Все же мои округлости, предназначенные для сидения, успели превратиться в плоскости. По лбу струился пот: Цефея сияла во всю силу. И соседство золотых косичек до чертиков раздражало.

Дай мне кто-нибудь в руки керрактский маятник, я бы перемотала церемонию к финалу. Жаль, что это все сказки.

Я снова с неодобрением уставилась на голову, с которой стекал водопад золотых косичек. Судя по развороту плеч, «ангел Сеймура» смотрел туда же, куда и я. На Адамиана Чейза.

***

Адам Чейз

Он шел позади нового хранителя, вглядываясь в трибуны. С чего ректор решил, что шествие захотят сорвать? Кому далась демонская реликвия, кроме кучки одержимых ученых?

Пока главной опасностью на церемонии был сам Чейз. От керрактского артефакта ощутимо тянуло силой, вулканическим жаром. Безудержным, сметающим устои и правила. Огонь Адама отзывался на зов знакомой стихии, рвался наружу, и декан в который раз порадовался, что надел перчатки.

Взгляд рассеянно блуждал с трибуны на трибуну, плавно подбираясь к золотому навесу. Чейз и сам не знал, кого именно ищут глаза.

Первой нашлась мисс Эшли Келси, смотревшая прямо на него с приоткрытым ртом. Архова бездна! Со стороны выглядело, что «ментальное воздействие» (подарок от мозгоклюйки) не прошло до сих пор.

Лорд Келси сидел от племянницы по правую руку. Рядом с ним обнаружилась Анжела. Чейз был предупрежден, но все равно неприятно удивился.

Лестный «героический» титул, которым «ангел Сеймура» наградил Адама на прощание, сейчас особенно раздражал. В перчатках разгорелось сильнее… К счастью, послойно заговоренная кожа не выпускала непослушный огонь на волю.

«Просто не хотела, чтобы вам было больно», – вторглась в мысли навязчивая менталистка, начитавшаяся романтической чуши из Хавраны. Такой, какой место на перламутровых розовых страницах, но точно не в головах умных девушек.

Больно? Нет, больно ему не было.

Неприятно, но не смертельно. Сир Угль обозвал бы царапиной и сообщил бы, что от такого не умирают. Вот и Адам помирать не планировал.

Чейз поискал красный пожар на голове мозгоклюйки. Она тоже должна быть где-то здесь, на сверкающей золотом трибуне.

Нашел, столкнулся с расширившимися серыми глазами, которые мисс Рэйвенс тут же поспешила спрятать. Дернул губы в мимолетной ухмылке: понял, что Иветт пристально смотрела на него все это время.

И она поняла, что он понял. Потому и раскраснелась до насыщенного оттенка керрактской каэры о четырех плавниках.

Вернув на лицо строгую маску замкнутого и нелюдимого чурбана, Чейз протопал за хранителем в фойе серватория. Тут тоже никто не попробовал их атаковать. Ни вторгшиеся демоны, ни безумные фанатики, на антинаучные активисты. Нет, решительно, в Лурде перебор по части тревожности.

Если Адаму и пришлось от чего-то отбиваться по ходу церемонии, так это от назойливых мыслей, возвращавших его на золотую трибуну. Что удивительно – к раскрасневшейся от неловкости мозгоклюйке.

Наконец Александр Рэйвенс, новый хранитель и папенька катастрофы, поставил артефакт на глянцевый постамент. Окутал реликвию защитными чарами, опустил купол… и устало растер дрожащие пальцы.

Шествие окончилось. И Чейз поспешил вернуться в кабинет – подальше от торжественной суеты, взывающей к худшим сторонам его натуры.