Беспечный ангел

— А ведь я до сих пор не знаю твоего имени... — внезапно произнес Майкл.

— Кристиан Сандерс, но для тебя просто Крис, — без лишней скромности ответил я. — А твое я уже знаю!

— Правда?

— Отчим представил гостям.

— Вот оно что... Будем знакомы еще раз: Майкл Уильям Корнелл, для друзей Ангел, а для тебя — просто Мишель, — он протянул руку, я пожал ее в ответ. Немного помолчав, парень грустно добавил: — Хотя я не очень-то горел желанием брать фамилию отчима — своя больше нравилась, но он умеет «уговаривать».

— Он?..

— Марать руки — не его стиль. Тем более, что я с ними не захотел жить, ушел сразу после свадьбы матери. Так он послал пару своих громил объяснить мои новые обязанности... — Ангел вздохнул, провел правой рукой по ребрам. — Полтора месяца потом в больнице валялся. До сих пор болит, когда долго за рулем.

— Мишель, где ты живешь? — мне бы помолчать, а я опять начал задавать ненужные вопросы.

— Когда ушел, жил у бабушки до своего пятнадцатилетия. А потом подобрал вот его... — он указал кивком на мотоцикл, который мы толкали. — Бабушка дала денег на комнату, хотела, чтобы я в колледж поступил, учился, а я забил на все, купил гараж, где и живу до сих пор. И крыша над головой, и с мотоциклом возиться удобнее...

— А твой родной отец?

— Погиб... — тяжкий вздох вырвался из груди спутника. — Он был гонщиком-любителем... От него и моя любовь к мотоциклам. Мне было всего тринадцать... А через полгода мама познакомилась с Дэвидом Корнеллом, преуспевающим бизнесменом из Нью-Йорка. Когда он приходил к нам, казался таким хорошим, что мама согласилась выйти замуж. А я не мог забыть отца и до сих пор не могу... Понимаю, что ей было плохо одной, но, все равно, это — предательство. Потом переехали сюда. С первого дня жизни в городе я начал бунтовать против отчима. Он оказался самой последней сволочью. Зажравшийся толстосум! Семья ему была нужна лишь для карьерного роста... Вообще, появляюсь в его доме, когда совсем туго становится. А этому ублюдку лишь бы унизить меня. Три месяца назад предложил за очень приличную сумму составить ему компанию на очередной развлекаловке богачей. Только я послал его и ушел. Девицы легкого поведения не для меня. Думал, что уже больше никогда не переступлю порог его дома, дотяну до бабушкиного наследства. В свободное время я всегда приезжал к ней, ухаживал. Она тяжело болела... — он замолчал на несколько минут, стер ладонью пот со лба, потом тихо продолжил. — Она умерла три года назад... На похоронах ко мне подошел ее поверенный и протянул завещание... Бабушка оставила мне все: дом, очень большую сумму денег, которой хватит на всю жизнь, только получу я это в двадцать лет. Потом год под опекой поверенного, и я свободный, совершеннолетний, богатый. Осталось совсем чуть-чуть... Вот только ремонтные долги со штрафами меня прижали — врезался я в ограждение из-за придурка-пешехода, помял сильно байк. Позвонил маме, хотел занять на пару месяцев денег, а отчим отобрал трубку и предложил стать его любимым сынком на этом званом ужине, обещал десять штук...

— Тогда зачем ты устроил все это шоу?

— Я все равно опаздывал — застрял в пробке, решил срезать по тротуару, ну и нарвался на полицию... Пока все объяснил, заплатил штраф. Полчаса потратил. А отчим слишком пунктуальный. Так что мне терять было нечего — денег я бы и так не получил. Зато насолил ему по полной! — он звонко рассмеялся. — Давно так его не выводил из себя!

— Какой же ты бесенок под ангельским прозвищем...

— От святоши и слышу. Толкай уж.

За поворотом показались огни мотеля. Из последних сил дотолкали байк до бензоколонки. Майкл остался заправлять его, а я направился искать комнату для ночлега. Выяснилось, что остался свободным только одноместный номер. Повезло, так повезло... Ничего не скажешь: не постель, а раскладушка какая-то на двоих парней. Переживу! На несколько часов сойдет.

Упал на кровать — не было сил ни раздеться, ни принять душ.

— А я подкрепиться принес! — в комнату ввалился байкер с восемью банками крепких коктейлей и большой пачкой чипсов, скинул выпивку на покрывало, а куртку отправил «метким» броском на стол. — Ты уже спишь?

— Не-а... Я так жду тебя...

Мы сидели по-турецки на кровати друг напротив друга, пили сладкий алкоголь и хрустели чипсами. Так еще я не напивался. Он, видимо, тоже.

— А неплохой сегодня вечер получился, — рассмеялся Корнелл, бросая на пол уже четвертую пустую банку.

Я допивал только вторую.

— Знаешь... — посмотрел на потолок, открывая третью. — Только честно, если бы ты проиграл... Ты, правда, отдал бы мне на хранение байк?

Майкл залился смехом.

— Тебе — да! И ездить бы научил. Мы же друзья после всех, ик, наших приключений?

— Конечно, друзья!

— Если я скоро стану богаче тебя — ты будешь считать меня толстосумом, как моего отчима?

— Если променяешь байк на лимузин, то — да! — подколол его и запил ответ коктейлем.

— Разве можно, ик, предавать друзей? А ты и байк — мои лучшие и един…

Расплывшись в улыбке, Корнелл покачнулся и повалился на меня. Уложил отключившегося байкера на постель, приткнулся рядом сам. Последнее, что осталось в памяти, — Майкл, уткнувшись в мое плечо, что-то бормотал о гонках и мотоцикле.

С трудом открыл глаза, снова закрыл... Голова нечеловечески раскалывалась. Окна были зашторены. Часы на стене показывали девять... Вечера? Утра? Я лежал на кровати в гордом одиночестве. В комнате не было ни Майкла, ни его куртки. Уехал?.. Накрыл голову подушкой. Так паршиво мне еще не было.

— У кого-то тут похмельный синдром? — знакомый смех, и рядом приземлилась бутылка холодного пива.

— Ми-и-и-и-ше-е-е-е-е-ль... — простонал я, жадно припадая к горлышку. — Будешь?

— Не-а... Я же за рулем. Холодный душ, и я бодрый, как огурчик. А тебе в таком состоянии похмелиться совсем не помешает. Поесть тоже... — и, протянув мне горячий хот-дог, принялся за свой.

— Ты же не ешь мясо... — чуть не подавился от удивления. — Ты же сам говорил, тогда, на ужине.

— Собственно, не ем... — произнес он с набитым ртом. — Обычно мне на него денег не хватает, а соевую дрянь пусть другие едят... А, во-вторых, тут больше пожевать нечего. С голоду что ли помирать?

Майкл, скрестив ноги, устроился на постели рядом со мной.

— Правда, было здорово? — он облизал со своих губ засыхающий кетчуп. — Я бы не отказался повторить все наши приключения еще разок через пару недель. Покажу свой гараж, закажем ужин из ресторана, покатаемся по трассе на старом заводе.

— Серьезно?

— Я что, шучу? Правда, хочу отпраздновать свое двадцатилетие с тобой! В одиночестве задувать свечи не круто. Будем ты, я и байк. Оторвемся по полной!

— А как же нотариус, бабушкино завещание?

— Это подождет... Все равно будет воскресенье... Хватит болтать — ехать надо... — с грустью произнес байкер. — Твоя грымза спустит три шкуры за опоздание, да и у меня дела тоже есть: за ремонт расплатиться надо. Иначе, в черный список до конца дней.

С трудом я привел в терпимый вид одежду и, немного пошатываясь, вышел на улицу. Еще прохладный воздух бодрил до конца не протрезвевшую голову. Майкл, сделав передо мной виртуозный поворот, жестом пригласил на место позади себя, и мы помчались с ветерком по оживленной трассе в город.

— Вот, собственно, тут и живу... — я слез с мотоцикла напротив подъезда старой многоэтажки.

— Неплохо... — Ангел снял шлем, встряхнул двуцветной гривой, подошел ко мне. — Я приеду первого августа, в воскресенье... Потусим по полной. Ты будешь ждать?

— Да! Вон там... — я показал головой в сторону ступенчатого порога дома.

Мы стояли на проезжей части, пожимая друг другу руки, и не обращали внимания ни на косившихся людей, ни на сигналившие машины, которые из-за нас не могли проехать.

— До встречи, друг... — Майкл «вскочил в седло» и завел мотор. — Хотя... Подожди... — он вытащил из-под водолазки цепочку с медальоном. — Это тебе... Он приносит удачу... — и надел его на мою шею.