В некотором царстве...

«Вижу, вижу!

Не садись на пенек.

Не ешь пирожок!»

Русская народная сказка «Маша и медведь»

Клубочек неспешно катился по лесу. Мы с Санькой следовали за ним. Спины болели от ночлега под дубом, животы урчали от голода. Единственное, что нас отвлекало, это лес. Он был живописным, как со страниц сказок.

— Надеюсь этот комок шерсти знает дорогу, — пробурчал Санька.

— Я все слышу, — буркнул клубок.

— Он не хотел тебя обидеть, — мягко сказал я.

— Поражаюсь, как ты ему можешь доверять?! — шепнул мне на ухо Санька.

— Ты, что забыл? Путеводный клубок — это лучший навигатор в сказках. Помощник путников и, вообще, положительный персонаж!

— Да помню я... Но абсурдно выглядит.

В лесу послышался рев медведя. Истошный и громкий. Мы испуганно встали в ступор, боясь пошевелиться и привлечь внимание зверя.

— Не к добру это... — сказал клубок.

— Кто это?

— Михал Потапыч, больше некому... — печально сказал клубок.

Я стала перебирать в уме русские сказки.

— Это который Машеньку у себя держит? — спросил Санька.

— Скорее она его, — вздохнул клубочек.

— Как это? — удивилась я.

— Да по молодости Потапыч народу перебил уйму. Свирепый был... Дразнили его сельчане да издевались. Медведь то он говорящий. Диковину ловили, да людям на потеху показывали. Он озлобился. Вырвался из плена, стал мстить. Попалась ему как-то девочка под лапу. Маленькая. Ягоды да грибы в лесу собирала, а рядом мужики в зверя камни кидали. Потапыч замахнулся, да насмерть девчонку то и повалил. Беда конечно. Вся деревня горевала. Перестали тогда медведя дразнить. Дух той девочки на земле остался. Выбраться маленькая из леса не может.Остаётся ей только душегуба изводить. То щипнёт его, то кипятком ошпарит. В кузовок заберётся да дразнит медведя. Мается зверь. Покоя найти не может.

— Ужас какой, — приложила к губам руки я.

Ветви зашевелились из кустов выбежал свирепый медведь, а за ним девочка маленькая, лет семи, в красном сарафане и косынке. Смех в лесу эхом пронёсся.

— Машка! А ну отстань от меня! — кричал медведь.

— Нет Потапыч, в салки играть хочу, — снова эхом раздалось по лесу.

Мы побежали в рассыпную, чтобы не попасть под горячую лапу. А затем в кусты нырнули и с опаской выглядывали.

Медведь поднялся на задние лапы и облокотился на дуб. Бурый, огромный, выше Саньки на две головы.

— Ох и вымотала ты меня... — тяжело дышал медведь, склонив голову.

Девочка кружилась вокруг медведя дергая его за шерсть.

— А ну беги! — хихикала девочка.

— Дай дух перевести... — вздыхал Потапыч.

— А шишкой в лоб не хочешь? — девочка ловко залезла на дерево и скинула шишку на мишку.

— Да что б тебя леший унес! — завопил Потапыч.

— Добрейшего дня тебе, Михал Потапыч! — выкатился из кустов клубок.

— О! Клубочек! А ты какими судьбами? — радостно воскликнул медведь.

— Да вот дорогу показываю к Василисе Премудрой...

— Этим что ли? — показал медведь на нас с Санькой.

— В салки! — снова прилетела шишка Потапычу.

— Видишь, беседу веду! Угомонись! — зарычал медведь.

Мы все прятались в кустах, хоть медведь нас и видел. Какие-то странные инстинкты.

— А зачем им к Василисе-то? Али в школе учиться пожелали?

— Нет, умные они шибко. Грамоте и счету обучены. Ищут путники молодильные яблоки.

— Так нет их боле! — удивился медведь.

— Поди Василиса-то знает, где остались. На то она и Премудрая.

— Нет их, много путников искало, не нашли...

— А какой у них выбор? Али яблоки найти, али к Яге в печь.

— Есть у меня одна вещица... Путник потерял, а я подобрал да сохранил. Мало ли пригодиться.

— В САЛКИ! — полетели в мишку сразу три шишки.

Потапыч завопил и ринулся вперед.

— В избу мою веди их, — крикнул медведь, убегая от Машеньки.

— Идемте, — мягко сказал нам клубок.

— А может не надо? — в унисон сказали мы испуганно.

— Да не тронет он вас. Добрый он.

— Ага, очень... Аж ребенка убил, — недоверчиво сказал Санька

— Это ж случайность, — мягко произнес клубок.

Мы направились к дому Михал Потапыча. Небольшая землянка с огородом и несколькими ульями. Подождали его минут двадцать.

— Ох, умаялась наконец... Пойдемте, чаю облепихового заварю... — медведь пустил нас в избу.

Из сеней мы вышли в комнату, просторную с печкой, скамьями и столом. Ловко управлялся медведь с утварью, хоть и лапы у него были здоровенные. Растопил он самовар и разлил по кружкам. Дивный аромат разносился по избе.

— Замучила тебя Машенька? — вздохнул клубок.

— Сама она замучилась. Бедняжка. Что б черти меня подрали... — вздохнул медведь, — поделом мне...

— Ну, если порассуждать, то в ее смерти виноваты мужики с камнями, — вдруг встряла в разговор я. Санька ткнул меня в бок.

— Да нет... я виноват, — сел на скамью мишка.

Я осторожно подвинулась к нему и облокотилась. Санька в ужасе наблюдал за происходящим. Теплая и мягкая шерсть обволокла мою руку, и я уткнулась в него лицом.

— Хороший ты Михал Потапыч и совсем не страшный.

Санька дернул меня и усадил подле себя. Он с осуждением смотрел на меня и стиснул мою руку, что бы я не смогла отодвинутся.

— Ты чего творишь?! — шепнул Санька, — он же тебя сожрет.

— Дурак ты, Санька! — вздохнула я.

— Потапыч, ты что-то говорил про вещицу диковинную, — сказал клубок.

— Точно! Эх, я старый хрыч, запамятовал.

Медведь подошел к сундуку и достал оттуда зеркало в резной оправе.

— Это волшебно зеркальце? — восторженно воскликнула я.

— Оно самое. Держите.

— Благодарствуем, — поклонилась я, отведя руку в сторону, — чем отплатить тебе за добро твое? — Санька ударил по лицу рукой.

— Серьезно? Ты теперь разговариваешь как в русской-народной сказке? — тихо сказал он.

— Не мешай, — буркнула я, — в образ вживаюсь.

— Окей! — развел руками Санька и отошел от меня.

— Да чем вы мне помочь то можете! Все у меня есть, кроме покоя, на старости лет, — вздохнул Мишка и взглянул в окно, — ступайте, вон Машенька бежит, вас еще изводить начнет, — махнул лапой Потапыч.

Мы вышли из избы и продолжили свой путь. Но на душе было тяжко. Жалко было и Потапыча и Машеньку.

— Не правильно это как то, — резко остановилась я.

— Что неправильно? — обернулся ко мне Санька.

— Ну, Михал Потапыч нам зеркальце подарил... А мы? А как же отплатить добром за добро?

— Идем уже, добрая ты моя душа. Тебе же сказали, ничего ему не надо, — потянул за руку меня Санька.

— Кроме покоя, — задумалась я, — помнишь мы изучали...

— Что?

— Неприкаянные души, — осенило меня.

— И? — не понимая намека сказал Санька.

— Надо Машеньке помочь обрести покой! Её надо упокоить! Клубок!

— Чего? — встрепенулся клубочек.

— Домовина поблизости есть?

— На окраине леса.

— А, где Машеньку похоронили?

— Где ее Патапыч повалил, там и схоронили.

— А что ж в домовину не отнесли?! — возмутился Санька.

— Так медведя сельчане боялись. В лес два месяца не ходили. Сам Потапыч и схоронил.

— Покажешь, где останки, — засучила рукава я, — а ты Санька иди к Потапычу за лопатой.

— Марусь, — обескураженно смотрел на меня друг, — я надеюсь ты не хочешь...

— Именно это я и хочу. Сразу двоим поможем. Машенька покой обретет, и мишка спокойно заживет.

— Ты меня пугаешь... — встал как вкопанный Санька.

— Иди давай... ждем тебя.

Санька ушел за лопатой, а я осталась его ждать с клубком. Он быстро вернулся и клубок показал нам дорогу к дубу вековому, около которого росла малина дикая.

— Вот здесь, в кустах, — грустно сказал клубочек.

— Рой Сань.

— И куда ты останки складывать будешь?

— В подол.

— А вы уже такое делали? — спросил недоверчиво клубок.

— Ездили на раскопки пару раз еще на третьем курсе, — сказала я.

— На четвертом, — уточнил Санька.

— А, точно... — задумалась я.

— Ты еще тогда с Игорем рассталась и волосы отстригла, — уточнил Санька, роя землю.

— Вот это у тебя память... — удивилась я.