Охота на ведьму. Попаданкам здесь не рады

Не знаю, прошло ли пару часов или минут, но выдернули меня из забытья быстро. За окнами разливалась чернота, а значит насыщенная событиями ночь ещё не подошла к концу.

От жара мне было дурно, хотелось просто лежать и никак не реагировать, но приставленная служанка этого не одобрила. Потрясла за плечи, подсунула под спину пару подушек, вынудила сесть и протёрла лицо влажной тряпкой.

— Лекарь пришёл, — оповестила она, ответив на мой измотанный и хмурый взгляд. — Потерпите, потерпите, с ним вы быстро пойдёте на поправку!

Я закашлялась, бессильно откидываясь назад. Чувство реальности медленно ускользало, окружающая обстановка казалась не более, чем вычурным и странным сном. К моим пересохшим губам поднесли стакан тёплой воды, и я сделала пару глотков на автопилоте. Послушание и пофигизм — наиболее действенный способ, если хочется поскорее остаться одной. Меня о чём-то спрашивали, я невпопад отвечала, но встрепенулась, когда в комнату зашёл немолодой мужчина с бородкой. На местного врача хотелось посмотреть.

Он и сам выглядел удивлённым. Осмотрел мои порезы и ушибы, обработал их прозрачной мазью с запахом трав, перевязал наиболее свежие, потрогал пылающий лоб.

— Что с вами произошло? — скорее для себя, чем отчётности уточнил он, смешивая какие-то порошки с водой и давая мне выпить. На вкус лекарство было как мел и горчило. Терпимо, но я всё равно поморщилась от отвращения.

— Со мной произошли люди.

Мой хриплый и тихий голос словно принадлежал незнакомке. Я его не узнавала, но рассудила, что это мелочь по сравнению со всем остальным. Лекарь задал ещё пару наводящих вопросов, но так ничего особенно и не добился. Мне не нужно было притворяться дурой и придумывать неубедительную историю, я и без того глупила от температуры.

— Мажьте раны и меняйте повязки два раза в сутки. Жаропонижающее я вам дал, на всякий случай оставляю ещё пять порций. Старайтесь не принимать слишком часто, — напутствовал он меня, собираясь и выходя за дверь. Служанка поторопилась его проводить.

Пролежав в постели ещё с минуту, я осторожно встала и, слегка пошатываясь, подошла к двери. Голова постепенно прояснялась, ломота по телу спадала. Что бы мне ни дали, оно действовало быстро, и моё состояние постепенно легчало.

Дверь была закрыта неплотно, сквозь щель просачивался свет и было видно часть коридора. Фрагменты приглушённого разговора, доносившегося оттуда, долетали до моих ушей, и я замерла, стараясь прислушаться. Меня волновала моя дальнейшая судьба, поэтому любая информация могла оказаться полезной.

— Не знаю. Девушка простыла и кто-то её избил, но должна быстро подняться на ноги, — говорил лекарь с заискивающими нотками в голосе. — Могу лишь заметить, что она не похожа на нищенку. Чистая кожа, здоровые волосы, целые зубы, отсутствие излишней худобы — всё наводит на мысль, что она всё-таки из числа горожан.

— Её никто не ищет, — отозвался Касьян, которого я узнала по вкрадчивому и тихому тону. — Да и много ли вы видели горожанок, прохаживающихся в шторм по берегу босиком?

Получше запахнувшись в одеяло, под которым ничего не было кроме бинтов, я нахмурилась. Он рассуждал здраво и близился тот момент, когда мне предстоял с ним разговор. Рассказать правду, как есть? Или придумать убедительную легенду? Только за словами понадобится следить, это не нищий и добрый старик, способный спустить с рук наглую ложь.

— Не могу сказать, князь. Максимум, что я посоветую, просто дать ей время и понаблюдать.

Послышался визгливый смешок и в разговор вмешался третий, до этого молчавший владелец дома, край тучной фигуры которого я видела. Как его там? Антигон, кажется.

— Да-да, спасибо, любезный лекарь! Не смеем более вас задерживать, приходите к нам как можно реже. Марфа, проводи-ка нашего гостя, — рассыпался в любезностях он, отсылая с пожилым мужчиной и помогавшую мне до этого служанку. — Фух, ну и вечерок выдался, а, Касьян? Одному не могу дать толка: чего ты в эту девицу вцепился? Среди простолюдинок есть кадры и поинтереснее, а эту пальцем тронь и того рассыпется.

Достав из кармана платок, он утёр лицо, но замер под невидимым мне взглядом Касьяна.

— Она спасла мне жизнь, пока ты распивал чаи в тепле и уюте. Как считаешь, я сволочь неблагодарная или всё-таки обладаю сердцем? — обманчиво мягко спросил последний.

Антигон крякнул, заметно оробев и будто бы удивившись. Я прислонилась ещё горячим лбом к стене, чувствуя некое подобие облегчения и радости.

Что ж, Лиза. Ты обзавелась непростым, хотя и принципиальным покровителем. И пока неизвестно, плохо это или хорошо, но на улицу тебя в ближайшее время точно не выставят.

— Сердце, говоришь. Было бы у тебя оно, ты Маринкино не разбивал бы! Сидит в девках, почитай третий год сохнет, а ты всё улыбаешься и мимо проходишь. Как мой цветочек можно игнорировать, а? — распалился меж тем толстяк, но смолк, осаждённый ещё одним взглядом.

Мне даже стало интересно, как мог смотреть человек, чтобы все слова вмиг застревали в горле. Видеть я их лиц по-прежнему, к сожалению, не могла.

— Сейчас есть вещи и поважнее сватовства твоей дочери, Антигон. Мы ещё не знаем имена, — беззаботно проговорил Касьян, как если бы только что не уничтожал собеседника взором.

— Я тебе не позволю допрашивать моих слуг и вершить здесь самосуд! — набычился хозяин дома, сжимая и разжимая кулаки.

Видимо, тема дочери была для него болезненной и он с трудом переключался на что-то другое. Понимал это и Касьян, чей голос по-прежнему был безмятежен и тем пугал.

— В таком случае я ставлю под сомнение твою преданность, — словно невзначай обронил он, и от этого лёгкого, почти улыбчивого тона мне отчего-то стало не по себе.

— Вздорный мальчишка! Если бы твой отец и мой друг был жив…

— Однако он мёртв, Антигон. Его поглотило море, а сегодня оно едва не забрало меня. Если бы не счастливая случайность, я бы кормил сейчас рыб. И никто бы меня вовек не нашёл, — елейно закончил Касьян, и повисла пауза, в которой, казалось, можно было различить моё ускоренное сердцебиение.

Ему необязательно было кричать или цедить слова сквозь зубы, чтобы внушать опасения даже сквозь закрытую дверь. Обращался он к другому, но я уже была под впечатлением. Терпеливый и лояльный — этот человек столь ловко оперировал словами, что угроза чувствовалась и без повышения или ожесточения тона.

Действительно, а зачем топать ногами и сотрясать воздух пустыми воплями, когда тебе всё и так дадут. Достаточно лишь поймать диссонанс между мягким тоном и опасными словами, а люди уже напуганы и сбиты с толку.

— Ай, дьявол с тобой! Делай, что хочешь, только шуметь не вздумай, — наконец сдался Антигон, проиграв их молчаливую игру в гляделки. — Я вообще-то спать хочу, а вместо этого скачу тут полночи, как шут гороховый. То о тебе переживай, то о девке этой, теперь за слуг думай… С меня хватит, наелся. Главное до утра ко мне чтобы нос не казал!

— Идёт, — с довольной усмешкой отозвался Касьян, на мгновение промелькнув за дверью. Я отпрянула, затаив дыхание, но вроде бы пронесло. — Золотой ты человек, Антигон.

— Катись ты со своей лестью! Может, оно и к лучшему, если не породнимся. Терпеть твою хитрую рожу постоянно я точно не вынесу, — уже беззлобно проворчал хозяин дома, грузно удаляясь куда-то за поворот коридора и продолжая что-то бубнить.

Воцарилась тишина, в которой я почти не различила осторожные шаги, приближающиеся к двери. Лишь когда за оставленной щелью промелькнула тень, а костяшки чьих-то пальцев стукнули по древесине, испуганно замерла.

— Рад, что вам полегчало, — учтиво сказал Касьян, оставаясь по ту сторону, но одной своей осведомлённостью вынуждая меня страшно занервничать. — И часто вы так чужие разговоры подслушиваете?

Проклятье!