Ненужная семья

И почему я думала, что этот разговор может подождать до завтра? Наивная. Я уже не в первый раз убеждаюсь, что всё тайное всегда становится явным. Только мне интересно, каким образом мама смогла узнать, да ещё и с такими подробностями?

– Откуда ты узнала? – спрашиваю напрямик.

– Рита позвонила. Спросила, куда это мой зятёк лыжи навострил. – Всё оказывается слишком просто.

Не знаю, злой рок это или насмешка судьбы, но даже, если бы Олег успел уйти из дома до моего прихода, ничего мне не сказав (а я почему-то убеждена, что именно так он и хотел поступить), я всё равно бы всё узнала ещё до того, как его самолёт успел набрать высоту.

Тётя Рита, мамина подруга и моя крёстная, работает в паспортном контроле в нашем аэропорту, и по какой-то нелепой случайности Олега угораздило попасть именно в её смену.

– Но ты так и не ответила на мой вопрос, – напоминает мама.

– Я не знала, куда он полетел, мам, – отвечаю немного рассеянно.

Пхукет. Самое большее, что мы могли себе позволить, это Сочи, Крым, Абхазия. А тут Пхукет.

– То есть то, что твой муж улетел, тебя не удивило?

– Как сказать… Олег сказал, что уходит и собирается отдохнуть, а где – этого мне не сообщили.

– В каком смысле «отдохнуть»? – бросает с таким возмущением в голосе, будто это я, бросив всё, налегке свалила на пару недель на остров.

– В прямом, мам. Ты же сама сказала, что он вылетел в Пхукет. Значит будет отдыхать, там. – Внутри всё кипит от злости.

– И ты его так спокойно отпустила?

– А что мне нужно было делать? Броситься ему в ноги и умолять: «Олеженька, не бросай нас». Так по-твоему?

Мама ничего не отвечает. Да и что тут можно ответить? Если мужик уходит, то истери-не истери, угрожай-не угрожай, хоть убейся – его ничто не остановит. И никто. А если у него есть другая, то зачем его останавливать?

– Что ещё он сказал? – спрашивает сухо мама, спустя достаточно долгую паузу.

– Что устал так жить, и ему не нужна такая семья.

– А какая нужна?

– Да я же откуда знаю, мам?! Видимо, другая.

Как бы я ни старалась сдерживать свои эмоции, маме всё-таки удаётся вывести меня из равновесия. Только ничем хорошим это не закончится. Мне пока не до истерик. Вот когда всё закончится, тогда я, возможно, и смогу позволить себе поистерить.

– Это всё?

– Нет.

– Что ещё? – тоном строгой учительницы требует полного отчёта мама.

– Олег забрал деньги, которые мы собирали Насте на операцию.

– Все?! – выдыхает вопрос.

– Нет, – усмехаюсь. – Немного оставил.

– Сколько? – непонятно, что звучит в её голосе. То ли надежда на что-то, то ли нежелание принимать катастрофическую ситуацию.

– Немного, мам. На операцию не хватит, – разбиваю все иллюзии.

– Но ты при этом покупаешь Насте самокат, – укоряет меня в непозволительных тратах.

– Да, мама! А я при этом покупаю дочери самокат, – давлю интонацией, – чтобы мой ребёнок порадовался, а не смотрел с завистью, как катаются другие дети! – всё-таки срываюсь.

Меня можно «пинать» сколько угодно, но когда речь заходит о Насте, то лучше этого не делать. За своего ребёнка я любому перегрызу горло.

– Самокат можно было купить потом.

– Точно! Это «потом» Настя слышит постоянно. Только «потом» он ей будет не нужен, потому что она вырастет. Детство, оно очень быстро проходит, мам.

Я сама росла, когда родителям не хватало денег. Сейчас они живут лучше, да и я работаю, но мои детские мечты так и остались всего лишь мечтами.

К тому же цена на простой детский самокат во много раз меньше стоимости путёвки в Таиланд, которую позволил себе Олег. Однако мама об этом почему-то забывает.

– Где ты собираешься брать деньги, дочь? – бьёт в самое больное место.

– Я найду, – произношу уверенно.

– А если нет?

– А «если» быть просто не может.

Вот сейчас я на грани срыва, потому что как никто другой знаю, что шансов найти необходимую сумму за такой короткий промежуток времени очень, очень мало. Но и сидеть сложа руки тоже не выход.

– Так ты об этом хотела поговорить с отцом?

– Да. Я хотела занять у вас денег. Ты же знаешь, что папа не любит, когда какие-то вопросы обсуждаются за его спиной, поэтому я решила рассказать сразу вам обоим.

– У нас не будет такой суммы, дочка.

– Я знаю, мам. Но буду благодарна той, что сможете дать.

– Ох, Яся, Яся, – вздыхает мама. – обещать не буду, но поспрашиваю у кого смогу. Думаю, за два месяца мы наберём нужную сумму, а Олегу ещё аукнется его «отдых».

– Мам, – перебиваю её.

– Что?

– Операция назначена через неделю. Сегодня звонил Авилов, ему удалось поставить Настю в свой график раньше. Скорее всего, на следующей неделе Настя уже не пойдёт в детский сад.

На том конце повисает гнетущая тишина.

– Так это же…

– Да, мама. Как раз перед Настиным днём рождения.

– Господи, помоги… – шепчет вполголоса.

Эх, если бы… Божья помощь не помешает. Только вряд ли бог умеет рисовать или печатать деньги, которые заменили все ценности в нашем мире. Поэтому пусть просто поможет Насте, чтобы всё прошло хорошо, а деньги на её операцию я буду искать сама.

Несколько секунд смотрю в никуда, чувствуя внутри зияющую пустоту. Нет, я не бессердечная и не бездушная, но мне абсолютно всё равно, что от меня ушёл муж. Меня убивает другое, что он бросил Настю именно в такой момент. Этого Олегу я никогда не смогу простить.

Словно почувствовав моё состояние, ко мне подкрадывается моя малышка, залезает под мою руку, как под крылышко, прижимается, обнимает, и, подняв на меня глаза цвета ясного неба, спрашивает:

– Мам, а папа, правда, поехал отдыхать? Без нас?

– Да, детка. Это правда.