Смерти вопреки

Во дни, последующие за отречением, нас держали в той же тюрьме. Мы никак не могли прийти в себя. Нам приносили еду два раза в день – мы не ели. Однажды к нам зашла группа креландских солдат, палками и пинками нас заставили раздеться догола, маги проверяли, измеряли наши Армадилы и тела, прверяли зубы, записывали наши имена, звания, умения, силу магии. Томеррен активно помогал имперским магам в их изысканиях. Рема мы не видели.
Однажды солдаты пришли за Заком. Томеррен выполнил свое обещание.
Началось томительное, нервное ожидание. Часы шли за часам.
Когда наша дверь, наконец, с металлическим лязгом открылась, солдаты втащили бессознательного, окровавленного Зака и бросили на пол. Спина у Зака была красно-синяя от ударов хлыста. Когда мы перевернули его на спину, то с ужасом увидели кровавую, огромную рану на груди. Все его лицо было залито кровью, от виска к правому углу губы, извиваясь, шла рваная рана, видны были белые кости. Ужасно выглядел плечевой сустав. Пугающий своей величиной, огромный бугор торчал в сторону, и рука была согнута под немыслимым углом.
- Томеррен не только пытал Зака, он вырезал его Армадил! -  дрожь сотрясала Сая, - грязный ублюдок! Как же я хочу придушить его!
- Кат скорее, - попросил я;
К Заку подошел Кат, он обхватил голову Зака ладонями, закрыл глаза, сосредоточился. На наших глазах рваные раны от хлыста затягивались, кровь останавливалась, лицо, все еще остававшегося в беспамятстве друга, уже не было таким безжизненно восковым. Рана на его лице закрылась, но остались страшные красные рубцы.
- У него сломана нога, поставьте ее прямо, попробую срастить кости, - распорядился Кат, сидя с закрытыми глазами.
Мы поспешили выполнить поручение. Зак низко, протяжно застонал.
Плечо Зака было вывернуто под неестественным углом.
- Что поделаешь, ему опять будет больно, - покачав головой, сказал Кат, после осмотра плеча, - надо попробовать поставить сустав на место. Сай и Николас поддержите его так, да так, - мы, слушая указания целителя, посадили Зака, поддерживая его с двух сторон, - а я сейчас попытаюсь... - сказал он с натугой, - попытаюсь поставить сустав обратно.
Кат взял Зака за кисть руки и начал поднимать руку вверх. Раздался громкий щелчок — сустав на месте.
- Ему повезло, что он без сознания, - проговорил Кат, - обычно эта процедура чрезвычайно болезненна.
- Ничего не могу сделать с его раной на груди, - потрясенно произнес наконец сильно побледневший от усталости Кат, - это ранение не дается магии, не понимаю почему, - он без сил привалился к стене, - странно, - продолжал бормотать он самому себе, его глаза невидяще уставились в одну точку, - странно, никогда такого не встречал, я не могу не то что заживить эту рану, но я даже не смог хоть чуть-чуть остановить кровь!
Мы рвали рубашки на повязки, пытаясь отыскать кусок наименее грязный, Сай перетянул Заку кровоточащую рану там, где только сегодня утром сиял Армадил, кровь продолжала течь.
- Как там Рем, - тихо проговорил вдруг Кат, - я беспокоюсь, у него Армадил был раз в пять больше, чем у Зака...
Мы, как могли, постарались устроить Зака поудобнее, плечо у него все еще было распухшим, рана на груди беспокоила Ката все больше и больше. 
Через несколько часов Зак пришел в себя. Я проверял его рану под повязкой, кровь не останавливалась. И в этот момент Зак вскинул голову. На его измученном, посеревшем, изуродованном лице мрачным огнем горели огромные черные глаза.
- Николас, - прошептал-прохрипел он;
- Как ты? - подошел Кат, - как плечо? Ты можешь пошевелить ногой?
- Пить хочешь? - спросил Лиэм.
- Я кричал ребята... Он был прав... Он выиграл спор, он сказал мне... Полагаю, я кричал, когда он бил, не помню. Должен был закричать, такой страшной и всепоглощающей была боль, - сказал он ровно и медленно и, с очевидным усилием вспоминая. - Но я точно закричал, когда он сказал, что Арнелия умерла...
- Томеррен лжец, не верь ни единому его слову, - сказал я, - надежда есть...
- Нет, Николас, надежды нет, - глухим, безжизненным голосом сказал он, - после того мальчишника их отдали солдатам, - Лиэм глухо застонал, по потемневшему лицу Сая ходили желваки, как черные волны.
- Лиэм, - Зак слегка повернул к нему голову, - Маришки больше нет, их убили, моя Арнелия ушла... Я тоже должен уйти, - его голос звучал все тише, - я скоро к тебе приду, любовь моя...
- Я скоро умру, - сказал он, отказавшись от борьбы за жизнь, и снова закрыл глаза. В камере было сыро и холодно, но он весь горел.
Мы с тревогой переглянулись, Зак потерял сознание снова.
Лиэм ушел в угол, плечи его тряслись в глухих рыданиях - он оплакивал свою сестру.

ГЛАВА 8 Исцеление Зака

Прошло два дня. Раны Зака почти зажили, Кат трудился над ним целыми днями. Каждый день Кат выглядел бледнее и бледнее, на второй день, когда он в очередной раз с трудом отошел от Зака, он безнадежно покачал головой - ничего не помогало, Зак умирал.
- Что с ним? - прошептал я, с тревогой смотря на друга;
Зак лежал на каменном полу. Он был очень бледен. Одна худая, прозрачно-белая рука его медленно двигалась, как будто пыталась нашарить что-то в стороне, на груди его лежала кровавая, засохшая повязка.
- Рана от Армадила все еще кровоточит, он сильно ослаб, но это не является угрозой его жизни, - сказал наконец Кат, после долгого молчания;
- А что же тогда? - спросил Лукас;
- Думаю, он умирает, потому что не хочет жить, - покачав головой, сказал Кат, - тут я ему не могу помочь...
Прошло еще два дня. Мы смотрели, как медленно, но верно угасает наш друг, мы понимали, что ему недолго осталось. В бледном лице его, особенно в его мертвом взгляде - холодном, равнодушном взгляде - чувствовалась страшная отчужденность от жизни. Зак, видимо, с трудом понимал теперь все живое; казалось, что он смотрел внутрь себя, что он теперь понимал что-то другое, такое, чего не понимали и не могли понять живые, мы, и это, неведомое нам, поглощало его всего.
Он редко шевелился, почти не говорил, не ел, не пил.
- Знаешь, друг мой, - прошептал он как то мне, он очень сильно ослаб, говорить он уже почти не мог, - засыпая, я все думаю о всей нашей жизни и смерти. И больше о смерти. Я готов. Я чувствую себя ближе к ней, к Арнелии. Любовь? Что такое любовь? Любовь мешает смерти, теперь я свободен. Любовь есть жизнь. А теперь мне надо уйти. – Он замолчал, я думал, что он уже не сможет заговорить, так сильно он ослаб. - Думаю, пора... прощаться... извини... друг... что бросаю...
- Ему недолго осталось, - печально произносит Кат. 

Зак уже второй день не приходит в себя. Мы с трудом улавливаем его дыхание.
С лязгом открывается дверь нашей темницы, входят солдаты. Осматривают бессознательного Зака, уходят. Через некоторое время к нам заходит хмурый Томеррен в компании с магом-целителем.
- Мериданон, посмотри, что можно сделать, - процедил он сквозь зубы;
Имперский маг склоняется над Заком:
- Все что можно, уже сделано, весьма, весьма профессионально, - хвалит работу Ката имперец, - ему уже не поможешь. Скоро сдохнет, он уже почти сдох.
- Скоро в дорогу, он не перенесет пути, надо его добить, - говорит красавчик офицер сзади;
- Нет, Эжери, нет, он маг, третий по силе во всем Ардоре, он уникален, их, засранцев, так мало, - покачал головой Томеррен, - вот ведь слабак, скотина хрупкая! А ведь хорохорился то! Скоро в дорогу, - раскачиваясь с носка на пятку, добавил он, - ну что ж, значит сдохнет, жаль конечно, хотел бы я увидеть Зака рабом, да и император не похвалит меня за эту... шалость...
- Томеррен, - окликнул его я со своего места, - он с удивлением посмотрел на меня, - Зака может спасти Владыка.
Глаза у Томеррена злобно прищурились:
- Рем уже не Владыка!
- Владыка, Владыка и ты это знаешь, - мрачно отозвался Сай, - давай же, маленький подлец, тебе тоже достанется, если ты потеряешь Зака, он сильный маг, а нас так мало. Всего лишь приведи Рема на десять минут, он призовет Зака, ты уведешь его обратно и все.
Мы все затаили дыхание, смотря на задумавшегося Томеррена: 
«Давай, давай, решай же, что победит - ненависть или здравый смысл?»
- Мммм, посмотрим, - Томеррен задумчиво пожевал губами, - посмотрим, - он вскинул глаза на Ката, - сколько ему осталось?
- Он может уйти в любую минуту, - ответил Кат, - думаю, эту ночь он не переживет. Мериданон подтвердил диагноз коллеги кивком головы:
- Не понимаю, чем может помочь бывший Владыка, тем более в мифриловом ошейнике, но на это было бы любопытно посмотреть, - потирая руки, заявил имперский целитель. – Давайте, решайтесь, дорогой наместник, - поддержал нас Мериданон, - император и вправду будет в бешенстве, это ведь вы так неосмотрительно забавлялись с заключенным. А ведь уже после отречения бывшего Владыки было очевидно, что раны от Армадилов не поддаются целительской магии. Все вам не терпится. Все бы вам веселиться. Молодежь.
- Ладно, уговорили, - принял решение Томеррен, - притащу сюда дорогого братца, если он сам в сознании, - зловеще добавил он и вышел из нашей темницы.
Через несколько томительных часов, дверь в нашу камеру вновь отворилась, вбежал солдат, поставил тяжелое кресло с массивными подлокотниками около бессознательного Зака, вышел, тут же камера наполнилась вооруженными мечами мрачными креландцами, они встали около нас, как будто скованные, мы могли устроить бунт и вызволить Владыку. Вошел хмурый Томеррен, заинтригованный Мериданон. И наконец в комнату ввели Владыку.
Он шел с трудом, едва переставляя ноги, всем телом опираясь на двух солдат; он очень сильно хромал на обе ноги, и после каждого его шага казалось, что это его последний шаг. Он производил впечатление человека чрезвычайно высокого, он был, по крайней мере на голову выше всех креландских солдат, и, в то же время, очень сутулого, а худоба его не поддавалась описанию. Я был потрясен до глубины души. Глядя на Владыку, я в ужасе отметил, что он действительно выглядит величественно и даже очень устрашающе. Пышные белые волосы, обрамляющие изможденное, бледное как смерть лицо, горящие глаза, черная одежда, худоба - все это ошеломляло.
Как только он зашел, наша камера стала казаться чрезвычайно маленькой, аура Владыки излучала настолько сильную жизненную энергию, что Креландцы чувствовали себя не слишком уютно, даже если он не приближался к ним чересчур близко.
Солдаты аккуратно посадили обессилевшего Рема в кресло подле Зака. Рем, хмурясь, с состраданием, посмотрел на умирающего друга.
- Что случилось? - глухим голосом спросил Владыка, - что с ним? - Рем вопросительно посмотрел на нас, от неловкого движения рубашка на его груди разошлась.
У меня дыхание перехватило - впрочем, у всех моих друзей тоже. На груди Рема была огромная рана, глубокая, с рваными краями. Мои глаза остекленели от шока.
- Господин, - прозвучал неуверенный голос Ката, - позволь попытаться помочь, - он дрожащей рукой указал на рану;
- Не стоит отвлекаться, Кат, - устало покачал головой Рем, - твой имперский коллега уже оказал мне посильную помощь, а это, - он кивком указал на рану на груди Зака, - ты уже тоже убедился, магией не лечится. - Он тяжело вздохнул, - поторопимся, у меня мало времени, Томеррен сказал, что Зак умирает?
Кат объяснил ему ситуацию, Рем надолго задержал тяжелый взгляд на Томеррене, тот с легкой ухмылкой, как бы недоуменно пожал плечами, мол, да, вот такой я, набедокурил, нашалил... А что?..
Рем с трудом склонился к лицу Зака, посмотрел на него, тяжело вздохнул:
- Помогите мне спуститься к нему и держите меня, чтобы не упал, - распорядился он, никто не осмелился возразить, два солдата помогли спуститься ему на колени около Зака, кровь Владыки закапала на лицо Зака. Рем положил ему руку на лоб и закрыл глаза. Имперский маг с интересом выворачивал шею из-за спин солдат, поддерживающих Владыку, желая все увидеть.
- Зак.., Зак... - услышали мы тихий металлический голос Владыки, он звал, он приказывал, ему не возможно было не повиноваться, - Зак, иди ко мне...
Прошло несколько минут. Воздух в нашей темнице словно накалился и зазвенел. Все видели, что Владыка напрягает свою волю, на скулах у него выступили черные вьющиеся узоры молний, лицо вдруг еще больше осунулось, скулы остро выступили:
- Зак, ко мне..! - жестко прозвучал приказ. Я вздрогнул, вспоминая, как меня, почти умершего, призвал мой Владыка, я не мог отказать своему Господину, я вернулся. Зак не пошевелился, но стал дышать спокойнее и глубже;
- Зак, вернись! - повторил Рем.
Губы умирающего шевельнулись.
 - Да, мой Господин, - прошелестел тихий голос, Мериданон потрясенно вскрикнул: 
- Невероятно!
Прошло еще несколько мгновений, и Зак шевельнулся, открыл глаза и увидел Владыку. Он сказал едва слышно:
- Ты звал меня, Владыка, и я пришел.
Томеррен проскрипел сквозь зубы:
 - Уже не Владыка, идиот, - на него никто не обратил внимания.
- Зак, я, твой Господин, приказываю, - сказал Рем, его голос звучал властно и сильно, глаза пылали темно-красным, - не смей умирать, живи!
- Я ее потерял, Повелитель, - прошептал Зак, едва шевеля потрескавшимися губами, - я уже умер, позволь мне уйти, смилуйся, - по его щеке потекла одинокая слеза. Он вдруг посмотрел на Рема черными, несчастными глазами, два темных отверстия, в них, как в глубоком бездонном озере, плескалось немыслимое страдание. Сколько всё-таки горя и тоски умещается в двух таких маленьких окошках - в человеческих глазах. 
Океаны.
- Нет друг мой, - грустно сказал Рем, - я скорблю вместе с тобой, но ты мне еще нужен, я не позволяю тебе уйти, не сейчас. Это Приказ! Живи, Зак! Борись!
- Подчиняюсь, - прошелестел наш друг;
- Зак, друг мой, - сказал Рем, - у меня к тебе поручение, - он вздохнул, закрыл глаза, подумал чуть-чуть, как-будто собираясь с силами, - освободи своего Владыку, когда увидишь меня снова, потом, когда вернусь в Ардор, - Томеррен усмехнулся, Рем посмотрел в глаза Зака, - не промахнись... А сейчас спи, набирайся сил, и прощай, - Владыка склонился и, пачкая Зака кровью, поцеловал в лоб. - Напоите и накормите его, - приказал он солдатам, - никто не вздумал оспорить его право давать приказы.
У нас вечный полумрак в темнице, сыро и прохладно, но видно было, что Рем вспотел, он обессиленно пошатнулся и, если бы не солдаты, завалился бы на бок, его подняли с колен.
Качающегося Рема подхватили под руки и увели из нашей камеры. На прощание он успел оглянуться, посмотреть на нас и произнести:
- Прощайте друзья. Живите!
"Очень странный приказ, учитывая, что мы в кандалах, и нас гонят в рабство. Словно он знает что-то", - подумалось мимоходом мне.