Этот огонь внутри

Как только Вика, не включая свет верхний свет, уселась на край кровати, тут же набрала Ветрову. После коротких приветствий сразу же перешла к теме сообщения.

— Не томи меня неизвестностью, что тебе сказали по результатам? — спросила она, уже начиная нервничать.

— Не буду тебя обманывать, но и пугать не хочу. Поэтому отнесись к этому спокойно, хорошо?

— Эти слова уже заставляют воображать самое страшное.

— Ничего страшного пока нет, просто на снимках обнаружили засвеченные области и нужно будет сделать повторную МРТ с контрастом. Это будет через три дня.

— Что значит засвеченные области? — Вика чувствовала, как кровь отливает от её лица и, кажется, мозга тоже.

— Грубо говоря, белые пятна. Но это ещё ничего не значит, это может быть неудачное обследование или какие-то остаточные явления от прошлых травм, знала бы ты, сколько раз я по своей голове получал, плюс контузия…

— Так это как раз и ужасно! — не выдержала Вика, — вдруг такое количество повреждений в итоге…

— Вик! Стой! — прервал он её на полуслове, пока она не углубилась в свои страхи. — Не надо, пожалуйста, не делай этого.

— Чего? Не волноваться за тебя?

— Не переживай из-за проблемы, которой ещё нет. Пусть сделают вторую МРТ, а тогда уж и будет ясно, есть ли поводы волноваться. Я чувствую себя нормально, у меня ничего не болит, нет никаких симптомов. А кукушку мою сбежавшую они как-нибудь загонят под крышу, это точно.

— Я так не могу, — Вика сжала край одеяла, радуясь, что он не видит, как она начинает психовать. Хотя… вполне может слышать по её голосу.

— Прошу тебя, любимая. Не терзай меня этим, я же теперь только и буду думать о том, что ты переживаешь, — зашёл с козырей Андрей, зная Вику как облупленную и то, что она его благополучие поставит впереди себя. — Мы договорились, что не будем ничего скрывать и обманывать, я поэтому и рассказал всё сразу, хотя мог бы и после второго обследования.

— Хорошо, — выдохнула Вика, закрывая глаза, — ты прав. Наверное, я слишком бурно реагирую, с тобой слишком много всего случалось и я уже боюсь всего подряд.

— Не надо, не бойся, — он там мягко понизил голос, что напряжённые плечи Вики сами собой опускались, — ничего не бойся, я справлюсь с любой проблемой. Мы справимся. Ты и я.

— Справимся, — подтвердила Вика, пытаясь отодвинуть мысль о том, что эти непонятные засветы на снимках теперь висят над ней Дамокловым мечом.

— А у тебя как дела? Чем сегодня занималась?

— У меня всё нормально, — чуть расслабилась Вика, — большую часть дня я занималась откровенным сводничеством и теперь боюсь выйти в другую комнату, вдруг у меня слишком хорошо получилось?

— Ты про Лёху с Машей?

— Про них. Кого же ещё? Я позвала Разумова к нам на ужин, а Машу сподвигла готовить для него. Кажется, оба остались довольны. Лёша так точно чуть тарелку не съел, как ему понравилось.

— Здорово, — по голосу было слышно, что он тоже улыбается, — тебе это так легко далось, я удивлён. Мне его ни в какую не удавалось наставить на путь истинный.

— Как думаешь, она ему на самом деле нравится? — решилась спросить Вика, понимая, что подтверждение от лучшего друга будет самой надёжной гарантией, что она не зря старается и Разумов не собирается матросить и бросать её подругу в самый неподходящий момент.

— Думаю, да. Он очень скрытный насчёт личной жизни, но его поведению я бы сказал, что она ему не безразлична. Она его точно больше всех бесит, — добавил он со смешком, — что уже показатель. А когда он не видел, я случайно подсмотрел, как он без конца перелистывает её фотки в своём телефоне.

— Да ты что?

— Да, одни и те же, с пляжа и из дома, и… пару крупных планов, от которых пришлось отвернуться. Так что да, я считаю, что он ей очень увлёкся и серьёзно переживал из-за их ссоры. Но он упрямый баран, и я не уверен, что первым пойдёт на примирение.

— Ну, посмотрим, до чего они договорились, пока мы тут с тобой в спальне. Пока я слышу только подозрительную тишину, и они либо шепчутся, либо уже не разговаривают потому, что опять поссорились.

— Или помирились, — с намёком сказал Андрей.

— Ой, мне хватило уже один раз наслушаться их стонов, — вспомнила Вика запись, которую сделала Ольга через стену.

— Мда, — согласился он, — прости меня за это.

— Ты уже извинялся, а я уже простила, давай не будем об этом вспоминать?

— Хорошо. Но не обо всём. Я надеюсь, ты уже поговорила с Лёхой насчёт его планов?

— Ты про видео? — уточнила Вика, в общем-то, уже зная ответ. — Нет ещё, он хотел сегодня это обсудить, но не знаю, дойдёт ли дело. Уже поздно.

— Хм, ладно. Я не хочу на тебя давить, но обещай мне, что поговоришь с ним.

— Я обещаю, — вздохнула Вика.

— Теперь я пойду, мне уже пора, прости, что так мало поговорили.

— Куда тебе так поздно?

— Да там какие-то анализы, ерунда. Давай созвонимся завтра. Нежно целую.

— И я тебя.

Они попрощались, и Вика со вздохом отложила телефон на край кровати, задумчиво закусила губу, а потом всё же решила встать и выглянуть сквозь щель приоткрытой двери, чтобы узнать, чем занята парочка в другой комнате. К её удивлению, Маши нигде не было видно, а Разумов мыл посуду, стоя к ней спиной. Это было, наверное, самое неожиданное в такой ситуации, но довольно милое.

— А где Маша? — спросила она, и Лёша тут же обернулся с тарелкой в руках.

— Не поверишь, но пошла за мороженым в ваш круглосуточный продуктовый в соседнем доме.

— Ты отпустил её одну? Уже поздно.

Разумов очень многозначительно глянул на неё, прежде чем вернуться к ополаскиванию тарелки от моющего средства.

— Спасибо, я уже наелся этого. Да и куда она денется, народу ещё полно на улице, лето же, да и камеры везде.

С этими его словами Вика вспомнила, что ей это совсем не помешало «потеряться», но судя по тому как на мгновение замер Лёша, он тоже подумал об этом, потом коротко взглянул на Вику, думая, что она может болезненно на это отреагировать.

— Всё хорошо? Я имею в виду у тебя с Машей? — осторожно спросила Вика, — вы не поругались опять?

— Нормально, — коротко ответил Разумов, выключил кран и повернулся к Вике, облокотившись на столешницу, — ты думаешь, я твой план не просёк?

— Я бы удивилась, если бы нет. Подумала бы, что ты теряешь хватку, товарищ следователь, — шутливо подняла она бровь.

— Прямолинейно, практически в лоб.

— А вино не прямолинейно?

— Хотел разбить лёд, — он слегка пожал плечами.

— Мне казалось, ты совсем не пьёшь, я немного удивилась.

— По большей части не пью. В последний раз, когда выпил, оказался с крайне любопытной барышней в одной постели. До сих пор расхлёбываю.

— Жалеешь? — спросила она, зная, что на этот вопрос он не будет отвечать утвердительно, как бы дело не обстояло на самом деле.