Плюсик в карму. Книга четвертая

Гром грянул где-то дней через двадцать после возвращения наших из столицы. За это время жизнь в крепости как-то устаканилась, даже приобрела черты былой рутинности, правда, с изменениями. 

Его величество Эрик внезапно осознал, что в крепости не хватает, как минимум, еще одного должностного лица. Бывший главный пастух Рансу, по сути, был заместителем попечителя и в жизни наездников играл немалую роль, хотя, качественно забивал на хозяйственные обязанности. Эту часть забот легко и непринужденно взвалила на себя Ольга. Так было даже удобнее, легче коррелировать жизнь крепости и хутора. А кто возьмет на себя обязанности, которые Ольга про себя называла «офицерскими»? Особенно сейчас, когда служебные обязанности наездников несколько расширились. Эрик с азартом взялся изображать из себя зама. Не хватало человеку живого дела, когда результат виден сразу, а не через -дцать лет после после путаной многоходовки. Многоходовки – это к Эльзису, тому нравилось дергать за ниточки, удерживая баланс сил между клановыми группировками.

Раим и Эрик мотались между Западным и Восточным, пытаясь наладить то, что с легкой руки Пашки стало называться «департаментом чрезвычайных ситуаций».

Опыт перемещения группы Оусса и шестерки апрольских магов показал, что никакой привязки к географии для перемещения малых групп людей просто нет. Куда вынесет, туда и вынесет. И отследить эти перемещения у нрекдольцев на данном этапе не получится никак – просто нечем. Не стояло никогда такой задачи. Накрыть весь материк системой слежения, как ляпнул Пашка? Эльзис поставил вопрос перед Советом магов, но даже Ольге очевидно, что решение задачки растянется на годы. Даже если вот прям завтра некий гений создаст артефакт для надежного распознавания точечного разрыва межмирового пространства и наштампует сколько-то штук, то надо еще увязать их в общую работающую сеть. Это требует, на минуточку, единообразия сотен и сотен единичных амулетов. Неразрешимая задача в условиях, когда каждый артефактор сам себе гениальный художник. Индивидуальный и неповторимый. Магия и унификация - вещи несовместные, по всей видимости. Оля эту мысль даже озвучивать поостереглась, просто чтобы не плодить сущности.  

Одно очевидно – апрольцы-беженцы постараются выйти к людям. А где люди в полумертвых горах? Правильно, рудники и шахты. Ну и тракт, куда без него. А дальше что?

Вот тут попроще – снабдить каждое поселение способом оповещения и маячком привязки для пространственного перехода. Это было трудно, но можно. Чем, собственно, господа «енералы» и занимались. Наездникам доставалось – отрабатывали учебные выходы «на точку» по тревоге. Зикáли по всему материку и в день, и в ночь. Западники в процессе участвовали вяло. Не потому, что наездники отказывались нести службу – все какое-то разнообразие, просто старина Метóк с трудом воспринимал новые обязанности. Всю жизнь настраивался не пущать и уничтожать, а теперь вдруг искать и помогать? Все три жизни были враги, а теперь вдруг беженцы.

Ну да ладно, это проблема величеств. Эрик, кажется, совсем не против задвинуть старикана куда подальше.

А Оля в тайне была довольна – ее скакать по горам, слава всем шельмам, не заставляли, и в кои-то веки появилось свободное время. Вот реально – свободное. Даже на хуторе делать было особо нечего – работа налажена Жехом, парни в разгоне. Это не мешало каждой тройке из учебных выходов приносить на хутор зверушку-другую. Первая тройка так и продолжала игнорить хуторские дела, зато исправно заваливала кухни дичиной. Между шеф-поваром Генасом и хуторским старши́м Агавом установилось некое товарищество на почве этой самой дичины. Все, что кухни не могли переработать, забирал хутор и использовал в производстве сухих бульонов. Евгений Семеныч подумал-подумал и смастерил пару баков для транспортировки дармовщинки. А потом еще пару – для отходов: очень уж пуйфины хорошо росли на органическом прикорме. Теперь личинок хватало не только на комбикорм. Подсушенные пуйфины прилюбила не только Трюха. У наездников завелась новая мода: таскать с собой эти белесые хрустяшки в кисетах из намагиченной ткани, чтобы баловать своих партнеров.  

Так или иначе, а послеобеденное время у Ольги было, как правило, свободно. Сунулась на Симин огородик, но хуторские намекнули, что ей в земле ковыряться не по чину – это ж какой позор на их головушки, если они, хуторские, допустят, чтобы их благодетельница в земле руки пачкала! Особенно теперь, когда еды, а значит, и сил, вдоволь. Не извольте, добрая госпожа, гневаться, а грядочки оставьте…

А Ольга сильно и не сопротивлялась. Она вдруг поняла, что и лета-то не видела, что у нее даже платья летнего нет. Только пара футболок, что из командировки притащила. Все дела и дела, все в мундире и в мундире. В нем, конечно, не жарко, но хочется почувствовать солнце на плечах и ветерок на голой коже. А на дворе, оказывается, бархатный сезон. А во все еще неразобранных земных покупках, помнится, был купальник…

В послеобеденное время озерцо с водопадом было полностью в распоряжении землянок. Хуторским туда ходу не было. Не потому что запрещали – пройти невозможно, хоть и было оно совсем недалеко от селения. Наездники такую уединенность крепко ценили. Серафима с Олей тоже. У них с транспортировкой проблем не было – Тыря с удовольствием переносила по очереди их обеих, и две наяды предавались «курортным» радостям. 

Солнце, вода, тишина, корзинка местных очень вкусных фруктов для подслащивания жизни. Немного не хватало музычки и легкого чтива, да и ладно. Зато была счастливая Тыря, которая до одури любила воду. Тут они с Симой нашли друг друга. Оля о подруге узнала много нового. 

Во-первых, Серафима была абсолютно бесстрашна. А во-вторых, оказалась очень подвижной и очень сильной. В играх на воде она под настроение и Тырю уматывала. Тогда чудушка, нахлебавшись воды, приходила к дорогой подруге за нежностями и перекусом – зависала над корзинкой и долго выбирала: похрустеть пуйфинами или закусить вареным яичком.

 Оля предпочитала более сибаритский отдых, но и ее иногда втягивали в побегушки-побрызгушки…

К сожалению, Оля была нечувствительна к разрывам пространства. Она никого не ждала в это время дня и была очень увлечена наблюдением за подругой и шилопопинкой. Только этим и можно объяснить, что появление незваных гостей оставалось незамеченным довольно долго.

Раим и оба величества вышли из разрыва пространства и застыли от совершенно невозможной картины: на берегу стояла незнакомая и в тоже время смутно знакомая женщина. Потом пришло понимание – Ольга. Стояла совершенно расслабленно и пристально смотрела куда-то вверх. Одной рукой она придерживала на голове шляпу-козырек - очередное творение умелицы Наяны, а второй ленивыми движениями стряхивала с голого живота и бедра налипший песок. За пару недель спокойной жизни Оля загорела до насыщенной золотистости, а болезненная худощавость поддалась, наконец, отдыху и обильной фруктозе и сменилась на правильную, очень аппетитную стройность.

В первый момент женщина показалась нагой, но, вот она подняла руку и помахала кому-то невидимому и стало очевидно, что стратегические места  были прикрыты лоскутками голубой ткани в веселенький желтый горошек. Оля помахала рукой еще разок, и мужчины невольно проследили за ее взглядом…