Я поклонилась в пояс гостю в зелёном вышитом камзоле, а когда выпрямилась – обалдела. Это был наш сосед Жирко. Он подрос и возмужал. Выглядел франтом. Жирко бросил на меня томный взгляд и вскинул удивлённые брови.

— Стася? Значит, правильно мне сказали, что ты прислуживаешь в гоблинской таверне? Совсем дела худо?

— Да, господин, — смиренно ответила я, а у самой аж скулы свело.

— Слыхал я, что папаша твой в долговую яму попал, а именьице ушло с молотка.

— Не всё так. Именье по суду отжал господин Вильд.

— Ну, скоро всё назад вернётся. Бася твоя за него замуж выходит, слыхала?

Я промолчала. Некогда мне было с Жирко лясы точить.

— Что изволите заказать? Есть жаркое с картофелем, вяленая оленина, салат с зелёными побегами чеснока…

— Неси пивка и рыбки сушеной. Это для начала. А затем я бы отведал молочного поросёнка на вертеле, — Жирко кинул мне золотой, сухой и тёплый.

Я поклонилась и побежала доложить Матушке Скрыне о богатом клиенте.

Насупленная Матушка Скрыня на золотой даже не среагировала.

— Иди, иди. Выполняй, – буркнула она и посмотрела в окошко.

Я собрала заказ, быстро крикнула Мине про поросёнка и побежала с подносом в залу.

— Со мной посиди, — вальяжно ответил Жирко, я и подчинилась, сев напротив на скамью, а не рядом. Жирко скривился, видно, уже собирался пощупать меня, слизняк. Он поднял кружку повыше и, глядя на густо усиженный мухами портрет короля Хенрика, рыкнул:

— За здоровье нашего благодетеля, — и бодрыми глотками осушил кружку, — повтори!

Я снова налила пива. Жирко впился зубами в сушёную рыбу. На воротнике камзола осела пена.

— Как поживаете, господин Жирко? — спросила я, чтобы прервать затянувшуюся паузу.

— Живу тихо, не ожидаю лиха, — засмеялся он, обнажив ровные, крепкие зубы, —вот, на свадебку еду. К твоей сеструхе. Была Бася Лучик, а станет Барбара Вильд. Разбогатеет, папашу из долговой ямы вытащит, Агнешку из борделя выкупит, да и тебя заберёт. Будешь у неё на кухне прислуживать?

Жирко захохотал и ткнул меня кулаком в плечо, перегнувшись через стол. Я качнулась и сузила глаза. Скатать небольшой комок из воздуха – плёвое дело. Даже рук не надо поднимать. Я кивнула только… Жирко заперхал, закашлялся. Рыбья кость так некстати вонзилась ему в горло. Жирко выпучил глаза и выронил кружку, пиво пролилось на камзол, бархат потемнел. Одной рукой он схватился за горло, второй потянулся ко мне. Я картинно заохала, приложив ладошки ко рту, точно не понимая, что от меня требуется. Жирко извивался на скамейке, пока вошедший рослый гвардеец не схватил Жирко за плечи. Гость хорошенько его встряхнул и отоварил кулаком по спине. Косточка выскочила, и Жирко застонал и ослабил ворот камзола.

— Благодарствую, благородный господин гвардеец, спасли нашего постояльца, — я присела, выражая глубочайшее почтение.

—Мелочи, — ответил гвардеец бархатным голосом, смерив меня долгим взглядом.

— Угодно ли позавтракать?

— Угодно. Что заказывал этот господин – того и мне несите.

Редко кто обращается к прислуге на «вы», отметила я про себя и тут же метнулась на кухню выполнять поручение. Щёки у меня горели. Чуть не попалась на ворожбе, ну не дура ли! Мина разогревала на вертеле вчерашнего поросёнка. Не бог весть какая шишка этот Жирко, сойдёт для него и так.

Вскоре блюдо для гостей мы внесли в залу вдвоём с Миной, я смиренно не поднимала глаз.

— Прекрасно, — сказал гвардеец, и я взглянула на него исподлобья.

Его каштановые волосы чуть вились, были по моде зачёсаны назад и завязаны в хвостик. На плечах эполеты с гербом рода Лихоборов. Я знала, что это род соратников короля Хенрика. Гвардеец даже сидя был выше Жирко, а уж тот — не мелкий поросёнок.

Я посмотрела в лицо гостю. Нельзя сказать, что так уж красив, хотя черты лица правильные: тонкий нос, губы надменно очерчены, слева на щеке едва заметный шрам, тёмные глаза смотрят цепко. Не юноша летами, но мундир носит низшего чина. Отчего? Разжалован или скрывает цель своей поездки? По спине точно кто-то холодной рукой меня погладил, так стало не по себе, хотя гвардеец смотрел на меня и Мину доброжелательно.

—Квасу с мятой, будьте добры.

Я от удивления брови вскинула. Надо же! И мой огородик для чего-то пригодился. Пулей кинулась в ледник, аж юбки взлетели. Там хранился у меня квас, настоянный на травах. Для таких ценителей. Ох, непростой гвардеец, не простой. Налила из бочки в глиняный горшок, облитый глазурью. Вынесла его с бокалом на подносе. Пусть не думает гвардеец, что тут глухая провинция, и в обслуживании мы не смыслим. Улыбнулась, подала напиток. Глянула по сторонам, батюшки светы! Сколько гостей набилось. Трое уже сидят за столиком у окна и ложками стучат. Двое с нашими девахами хохочут.

Пробегала битых полтора часа от кухни к залу и обратно, а сама украдкой в сторону стола гвардейца и Жирко поглядывала. Эти двое точно нашли общий язык и никуда не торопились. Однако уже к вечеру Жирко уехал, а гвардеец остался у таверны. Он, казалось, слонялся без дела. То у плетня стоял, то со старухой Серпентой любезничал, то под ёлкой толстую книгу читал. Но все время посматривал в мою сторону, что очень меня волновало и беспокоило.