Жил-был господин барон

1

Барон Теодор фон Райзер, больше известный в студенческих, журналистских, богемных и некоторых медицинских кругах под именем Тэдди, возвратился домой рано утром, когда только начало светать, взволнованный, расстроенный и сердитый.

Волнение его до сих пор не улеглось, хотя из полиции его отпустили на все четыре стороны, не предъявив никаких обвинений, напротив, с проявлениями всяческого почтения и извинениями за причиненное беспокойство. Сердит он был, поскольку днем ему предстояло явиться на очередную консультацию в клинику Святого Бернара, а бессонная ночь могла неблагоприятно сказаться на результатах обследования. Расстроен же он был неувязкой в его компьютерном досье, затребованном лейтенантом полиции.

Тэдди арестовали за нанесение телесного повреждения (пощечины) полицейскому в чине сержанта во время драки в ночном ресторане. Свалку, естественно, затеял не барон. Как потом выяснилось - это была инсценировка. Пока полицейские возились с ресторанной дракой, неуловимая банда благополучно ограбила ювелирный магазин в том же квартале.

Разнимая хулиганов, сержант облаял попавшую ему под горячую руку партнершу Тэдди. Тэдди даже не был знаком с этой девушкой, он пригласил ее на танец, но рыцарские чувства возобладали над здравым смыслом, - сержант получил по физиономии, а девица благополучно смылась.

Расстроен же Тэдди был вовсе не этим, хотя проступок его был достаточно серьезным и мог обернуться большими неприятностями, он был расстроен странными подробностями своей биографии, обнаруженными в компьютере полицейского отделения.

Родители Тэдди погибли в авиационной катастрофе, когда ему было всего два года. Все это он прекрасно знал. Поскольку никаких других родственников не было, Тэдди растила и воспитывала прекрасная и добрая женщина - Марта Миллер. Он привык считать ее своей матерью.

Но компьютерная проверка показала странную вещь. В катастрофе погибли не только Отто и Матильда фон Райзеры, погиб и их годовалый сын Теодор, то есть сам Тэдди. Полицейские вцепились было в него мертвой хваткой, сержант с лихвой возместил нанесенный моральный и физический ущерб, но своевременный звонок адвокату Вейтлингу все уладил. Тэдди вернули в целости и сохранности его документы, извинились, предложили подать жалобу за рукоприкладство, но он отказался вчинять иск, поскольку теперь они с сержантом остались квиты.

2

Тэдди поднялся в лифте на десятый этаж, вошел в квартиру, тихо притворил за собой дверь, осторожно ступая, чтобы не разбудить Марту, прокрался по коридору в свою комнату и зажег свет. Первое, что он увидел, - лежащий на письменном столе увесистый пухлый сверток, перевязанный крест-накрест грубым шпагатом. Удивился, подошел, осторожно тронул. На грубой обертке синим фломастером был написан его адрес, его имя. Ни марки, ни почтового штемпеля. Тэдди решил отложить выяснение истории появления странной посылки до прихода прислуги, нашел маникюрные ножницы, разрезал шпагат и развернул бумагу. На стол высыпались новенькие, плотно упакованные пачки долларов и два конверта. Один тонкий, другой потолще.

В полном недоумении, несколько испуганный, Тэдди открыл тонкий конверт и вытряхнул на стол несколько газетных вырезок и три фотографии. На всех трех был сфотографирован он сам. На первой, пожелтевшей, с обтрепанными краями, в смокинге; на второй в красном свитере; на третьей в плавках на фоне моря и песчаных дюн. Ни смокинга, ни красного свитера Тэдди никогда не носил, и приморский пейзаж за спиной человека в плавках был ему неведом.

Разложив странные фотографии в ряд перед собой, изумленный и растерянный не столько их видом, сколько пачками долларов, он занялся газетными вырезками. Заголовки статей гласили: "Хотим знать правду о состоянии здоровья сенатора Крэга", "Будет ли снова баллотироваться в парламент сенатор Крэг?", "Сенатор Крэг помещен в клинику Святого Бернара!", "Состоится ли намеченная пресс-конференция сенатора Крэга?".

При упоминании клиники стало, как говорится, теплее, Тэдди и сам был ее постоянным пациентом, и именно этот факт изменил отношение к нему полицейских. С людьми, имеющими постоянный пропуск на территорию клиники Святого Бернара, полагается разговаривать почтительно. Они либо сами являются крупными государственными чиновниками, либо имеют непосредственное отношение к высоким правительственным сферам. Тэдди не был высокопоставленным чиновником, и к высоким сферам не имел ни малейшего отношения, но пропуск был у него всегда, с детства, и каждые четыре месяца он обязан был проходить обследование у знаменитого доктора Паркера и его помощников, а почему так полагалось, он и сам не знал. Не был он знаком и с сенатором Крэгом, и до настоящего момента даже не подозревал о его существовании. Тэдди никогда не интересовался политикой.

Продолжая недоумевать, он распечатал второй, пухлый конверт, достал несколько листов, исписанных крупным, разборчивым почерком, и погрузился в чтение.

"Глубокоуважаемый барон фон Райзер!" - к нему обращались почтительно. - "Простите, я вторгаюсь в Вашу жизнь. Мое имя вряд ли Вам знакомо. К Вам обращается виконт Эдуард де Симерен, хотя оба титула, мой и Ваш - историческая нелепость и каприз одного человека, связанного и со мной, и с Вами смертельными узами. Я знаю, Вы не читаете газет, вы студент и художник-любитель, хотя некоторые из ваших картин производят впечатление работы зрелого мастера. Не удивляйтесь моей осведомленности. Я знаю о вас все. А теперь прошу внимательно изучить газетные вырезки, если Вы еще этого не сделали".

Тэдди более внимательно, просмотрел заголовки газет, в одной из статей пробежал глазами несколько строк, но ничего интересного для себя не обнаружил. Он продолжил чтение.

"Вы скажете, что здоровье сенатора Крега Вас нисколько не интересует, но это не так. Именно здоровье сенатора Крега и должно вас интересовать! Именно здоровье!

Быть может, с этого момента Вы захотите счесть мое письмо бредом умалишенного, но, уверяю Вас, я совершенно нормален, нахожусь в здравом уме и твердой памяти, хотя отдал бы все сокровища мира, если бы это помогло мне ее потерять.

Дело вот в чем. Вы должны будете убить сенатора Крега.

Понимаю Ваши чувства, предвижу Вашу реакцию, и все еще не рискую сказать сразу всю правду, готовлю исподволь, постепенно, ибо жизнь и смерть сенатора Крэга - мелочь, недостойная внимания по сравнению с тем, что я собираюсь на Вас обрушить.

Знаете ли вы о гибели во время катастрофы ребенка фон Райзеров? Если не знаете, то знайте: фон Райзеры существовали, но умерли. Все, вся семья, три человека. Другого ребенка у них не было. Он - миф".

На этом месте Теодор вынужден был прервать чтение. Сердце его предательски замерло, а затем застучало с небывалой силой. Ему показалось, будто он слышит его стук где-то у себя в горле. Если неувязка в досье могла оказаться просто ошибкой, то теперь никаких сомнений не оставалось. Он буквально впился глазами в следующий абзац уже по-настоящему пугающего письма.

"Следить - нехорошее слово. Я не имел никакого права следить за Вами, Теодор. Я искал вас. Я очень долго искал Вас, и нашел. С тех пор я делал все возможное, чтобы не упустить Вас из виду, чтобы не потерять. Я должен был охранять Вас. Я должен был ждать момента, чтобы предостеречь. Пожалуйста, не вздумайте бросить письмо или дать ему иной ход, например, отнести в полицию. Прочтите до конца.

Теперь возьмите фотографию, где изображен человек в смокинге. Обратите внимание, она очень старая, вся пожелтелая, края истрепались. Успокойтесь, это не вы. Это сенатор Крэг, он сфотографирован на этом кадре шестьдесят четыре года тому назад, в самом начале своей головокружительной карьеры. Тогда ему было ровно двадцать пять лет. Если бы вы знали, каких трудов мне стоило ее раздобыть!".