Если сможешь - забудь

На «Аргоне» чувствовалось общее напряжение. Смесь жажды приключений в глазах молодежи, и постоянная готовность к опасности у бывалых джанеров.

    Дежурства были укорочены вдвое, но и этого  хватало. Тардель приползал к себе с покрасневшими от напряжения глазами, падал отлеживаться и даже есть не хотел. Аринда ухаживала за братом, как за маленьким, принося его любимые блюда прямо в каюту, и уговаривала не переживать, убеждая, что именно, он, Тардель, обнаружит чужака. А он лежал, закрыв глаза, и сквозь сомкнутые веки все еще видел яркую россыпь звезд, выучив до единой, еле заметной  искорки все созвездия незнакомого прежде района чужой галактики. Аринда немного завидовала брату. У нее не было специальности пилота, и управлять она умела только ботом. Почти то же самое она повторяла и Гадару, и с удивлением чувствовала, как постепенно  отдаляется от него. В душе нарастала тревожная пустота. Что-то непонятное манило. Что-то она должна была понять и не могла, зная лишь, что Гадар остается в прошлом, что их связывает только теперь давняя дружба.

     Ответ пришел неожиданно, когда она разбирала свои отснятые материалы из тех, что оставила для себя, случайно попав на  информблок, что снимала на Земле, у Сергея дома. И как захлестнуло, что-то перевернулось в душе, и та непонятная пустота заполнилась. Вот, кого ей не хватало все это время! И чужая планета, что осталась невероятно-где, продолжала настойчиво звать, обещая счастье, до которого теперь было не дотянуться. 

   Денира уже спала, когда на браслете зазвучал сигнал вызова. Она проснулась почти мгновенно. Такая реакция на вызов с годами превратилась почти в рефлекс, и, еще не успев открыть глаза, нажала кнопку контакта, услышав,  как ее называли по имени. И в том, как  именно было произнесено это единственное слово – тихо, протяжно, с ударением на последнем слоге, много пояснило. Был тут естественно и вопрос (слышит или нет?) и безысходная тоска, и старательно скрываемая, но прорвавшаяся все же, дрожь  голоса. Женщина отозвалась сразу:

– Что у тебя случилось?  Аринда, ты заболела? – ей не нужно было даже смотреть на экран браслета, где высветился личный номер говорящего – 07.  Денира по голосу знала каждого члена экипажа.

– Нет, просто мне очень плохо.

– Хорошо, я сейчас приду к тебе. – И стала одеваться.

Зенднор тоже проснулся, спросил, приподнимаясь на локте:

– Что случилось?

– Спи, все в порядке, – отозвалась Денира и вышла в коридор спящего корабля.

     В космосе  день и ночь не меняют друг друга, но часы отсчитывали независимое корабельное время, и сейчас была ночь и тишина. Дверь каюты у Аринды   не заперта, и женщина, легко толкнув ее ладонью, вошла внутрь. Как она и  предполагала, в каюте было темно: единственный источник света – звезды за иллюминатором. Девушка сидела на кровати, обхватив колени руками, и можно было не включать освещение, чтобы понять, что она плакала.

Денира прошла, села рядом и потребовала:

 – Давай, рассказывай, что у тебя случилось.

В ответ Аринда расплакалась еще сильнее и еле выговорила:

– Гадар…

– Что Гадар? – не поняла Денира  – Опять поссорились?

– Нет, – всхлипнула Аринда.

И тут Денира не выдержала, прикрикнула:

 – Да прекрати ты плакать! Вот, от кого слез не ожидала! Нечего было в джанеры рваться. Сидела бы на Даярде и рыдала бы там, сколько влезет. Выдумала в космосе сырость разводить! Прекрати, я приказываю.!

   Это подействовало. Девушка плакать перестала и вскинула руку, зажигая верхний свет на минимум.

– А теперь рассказывай! – тем же командным голосом потребовала Денира.

– Он меня любит…, – сказала, наконец, Аринда очень жестко и хрипловато.

– А ты, естественно, другого? Интересно, кто  же этот счастливчик?

– Его нет на «Аргоне»,  он  остался на Земле.

– Так! Оригинальней ты ничего придумать не могла?

Аринда только головой покачала.

 – Там, на Земле, я чувствовала себя сильнее его. Я знала, что Даярда самое лучшее, что есть во Вселенной. А когда попрощались – поняла, что мне его не хватает. И чем дальше, тем хуже.

– И что ты предлагаешь? Повернуть «Аргон»?

– Это невозможно. – Убитым голосом произнесла девушка, вытирая ладонью лицо.

– Тогда тебе придется просто жить с этим. В ближайшие сто лет экспедиций на Землю не будет. Так что думай, под силу тебе такое или нет. Если да – то не реви по ночам, если нет – приходи утром в медблок. Я помогу тебе все забыть, сотру твои воспоминания об этом чужаке.

– Ни за что! – рванулась Аринда.

– Тогда будь добра, держи себя в руках! Немедленно раздевайся и спать! Учти, освобождать тебя от смены я не собираюсь. Любовь любовью, а работа работой. Раздевайся, я жду!

     Быстрым упругим движением Аринда поднялась и рванула застежку  куртки. Лицо ее закаменело, глаза превратились в тающие зеленые льдинки. И Денира, наконец, поняла весь ужас происходящего. Сейчас эта девочка переломит сама себя, ляжет и сразу уснет, потому что был ПРИКАЗ. Уснет с невысказанной, неуспокоенной болью в душе, с невыплаканными, но еще стоящими в глазах слезами. Она просила помощи, а что получила? Денира порывисто поднялась и обняла девушку за плечи:

– Аринда, девочка, прости меня, пожалуйста. Я не подумала, прости.

Девочка, на полголовы выше Дениры, стояла, напряженно замерев, и молчала. Оборвать ниточку доверия просто, а, вот, как восстановить?

Молчание затягивалось, и Денира первая рискнула нарушить его, попросив:

– Ты ляг, что-то у тебя холодно. Кондиционер не в порядке?

Аринда подчинилась, легла, но отвернулась к стене и, натянув одеяло на голову, проворчала:

–  Кондиционер в порядке. Я сама его так отрегулировала.

Денира присела к ней на постель.

– Хочешь, я расскажу тебе о любви?

Девушка молчала. Денира вздохнула, оперлась локтями о колени и, положив  подбородок на сплетенные пальцы рук, начала, глядя в пустоту перед собой.

– Когда-то давно, тогда я была еще моложе тебя, я влюбилась. Причем, самым безумным образом. Мне оставалось полгода до выпуска из  Джанерской  Школы.

Мы познакомились на вечере Окончания Сезона Дождей. Ты же знаешь, сколько молодежи собирается у нас в Школе: и наши, и КНОЛовцы, и электронщики и штатские.… У нас уже тогда была традиция не надевать  на такой вечер ни форменной одежды, ни опознавательных значков, чтоб получалась единая, ничем не ограниченная веселая толпа. 

 Он был божественно красив, очень учтив и галантен. Он бесподобно танцевал, и я была на вершине счастья. Он, правда, сразу спросил, кем же я собираюсь стать, и я вполне честно ответила, что врачом. Он оказался специалистом по компьютерам. И больше мы ни о чем друг друга не спрашивали. Танцевали, смеялись, шутили.  Потом начали встречаться на нейтральной территории, в Большом парке. Я приходила туда в штатском. Как мы любили друг друга! Какие подарки он мне дарил! Я была в восторге от его манер, речи, изысканности во всем. Такой предусмотрительности я еще не встречала. И эта сказка продолжалась, пока, за две недели до выпускного, он не предложил мне выйти за него замуж. Я обрадовалась, но спросила: неужели он согласен будет меня ждать? Сначала он удивился:

– Почему ждать?

–  Но как же! Скоро выпускной, а там прощай Даярда! И может надолго.

– Так ты из Джанерской Школы?!

  Несколько секунд он молчал, ошарашенный. На его лице сменялись крайнее изумление, и смятение, и досада…  В следующее мгновенье он превратился из любящего мужчины в разъяренного монстра. Как он на меня орал! Он обвинил меня во всех пороках. Что я воспользовалась его чувствами, что я обязана была его сразу предупредить, что я джанер. Что джанеры вообще не имеют права называть себя женщинами: самоубийцы, не имеющие ни дома, ни детей, и много-много прочей гадости. Я была в шоке. Трое суток я не спала, не ела и не могла думать ни о чем, кроме этой потери. После занятий я запиралась в комнате и никуда не выходила. До чего же высоким оказался первый барьер, поставленный моею профессией! На четвертые сутки, я собрала все его подарки, отправила ему посылкой и уехала на море. Там я взяла лодку, выехала на середину залива и долго лежала, глядя в небо. А потом у меня сломался мотор, и я не смогла его запустить. Вызвать спасателей КНОЛа мне, без пяти минут джанеру, не позволяла профессиональная гордость, поэтому я со слезами пыталась сама устранить неполадки. Наверное, я возилась очень долго, потому что, к лодке подплыл парень и спросил: