Тариф на предательство

Тот странный и страшный вечер изменил мою жизнь окончательно и бесповоротно. Иногда мне казалось, что это не Алекс в тот вечер умер и возродился вновь, а я. Как-то так вышло, что садилась в поезд одна Аня – провинциальная глупышка, только учащаяся жизни. Пусть и в тридцать лет. А сошла на перрон огромного мегаполиса совсем другая. Я совру, если скажу, что кардинально изменилась за одну только ночь в поезде. Но та ночь оказалась переломной.

Изменился и Алекс. Вернее, его отношение ко мне. Все свое свободное время он теперь был рядом со мной. Даже если я разбиралась в хитросплетениях моды и этикета. Или пыталась подружиться с азами логистики. Алекс садился рядом с планшетом или книгой. Так близко, что я буквально купалась в его медово-пряном аромате. Иногда брал меня за руку. Иногда объяснял непонятные места. Но чаще просто молча смотрел. От его взгляда я сразу же теряла мысль и начинала путаться в простейших вещах. Мычала, краснела и прятала глаза. И тогда Алекс улыбался, отбрасывал в сторону то, что нам мешало, и целовал меня. И это было одуряюще-упоительно.

Новый год мы тихо встретили в полупустой квартире, которую Алекс купил для нас буквально накануне. Можно было конечно пойти в ресторан. Или куда-нибудь в сквер, на площадь. Туда, где много людей. Где веселье. Но ни мне, ни ему этого не хотелось. Еловая лапа, впопыхах пристроенная на подоконнике. Огромные не зашторенные окна. Ложный камин с имитацией летящих искр. Пушистая шкура на полу возле него. Бутылка шампанского в серебряном ведерке со льдом. И где только Алекс его раздобыл? Да кое-какая еда на невесть откуда взявшемся колченогом табурете. Таким был мой новый год.  Хотя нет, не все. Еще – объятия Алекса.

В ту ночь между нами окончательно рухнули все преграды. И юношеская страсть Олега показалась мне недоваренным супом по сравнению с роскошной отбивной. Идиотское сравнение, знаю. И я сама до икотки над ним смеялась. Но это первое, что пришло мне в голову наутро. Даже спящего Алекса разбудила. 

Отвечать на вопрос что меня так рассмешило было до судорог страшно. Какому мужчине понравится, что его сравнивают с бывшими? Но Алекс отнесся к известию очень спокойно, даже равнодушно. Только усмехнулся, поправил мне ласково прядку волос и выдохнул в губы: «Глупышка!»

Временами в глазах Алекса мелькало странное задумчивое выражение. Словно он решал какую-то сложную задачу. В такие моменты я не могла отделаться от ощущения, что Алекс думает обо мне. И молчала, как мышка. Я хорошо помнила, что весной пойду устраиваться на работу. И час «Х» неумолимо приближался. А у меня еще не было даже мало-мальски подходящей легенды. Молчу уже про уверенность в себе и своих силах. 

Впрочем, мои сомнения касались только будущей гипотетической работы. Я вполне уверенно могла выбрать подходящий наряд на вечер, заказать самый лучший столик в ресторане и выбрать меню, распределить «семейный» бюджет на месяц и вежливо поставить на место зарвавшегося нахала, лезущего на заправке без очереди. Иногда я сама себе удивлялась. Я чувствовала себя везде, как рыба в воде. И непринужденно обсуждать картину на модной выставке изобразительного искусства с совершенно посторонними людьми для меня было так же легко и просто, как дышать. Это было странно, но я одинаково непринужденно управляла и тележкой в супермаркете, и нашим Ягуаром Concept хищно-роскошного алого цвета. Когда я впервые увидела эту машину возле нашего подъезда, то не смогла удержать восхищенного писка. И в кратчайшие сроки научилась водить автомобиль.

Иногда мне самой было странно и немного даже пугало, чему я успела научиться за такое короткое время. Наверное, как мне кажется, весь мой секрет успеха крылся в самом Алексе. Все, что я делала, все, чему училась, было ради него. И, видя его мягкую улыбку, адресованную мне одной, я начинала верить, что все у меня получится. Что я наконец отвоевала у судьбы свой кусочек счастья.

Алекс теперь почти всегда улыбался. Даже когда его глаза были задумчивыми. Даже когда мы обсуждали что-то очень серьезное. Или он расспрашивал меня о моей прошлой жизни. Гораздо реже мне удавалось свести наши беседы к самому вампиру. Алекс крайне неохотно делился своими секретами. Но какие-то крупицы информации о нем мне все же перепадали. Например, я теперь знала, что самой заветной мечтой Алекса был собственный дом. И я с радостью и утроенной энергией принималась вить наше гнездышко.

Иногда конечно ко мне возвращались мысли о том, давнем предупреждении Алекса о том, что в него не стоит влюбляться. Но я тут же сама себя успокаивала, что это было «до». До той роковой встречи во дворике у вокзала. До того, как я все же напоила вампира своей кровью. До этой, счастливой жизни.

Мою кровь Алекс по-прежнему не пил. И категорически ничего не хотел об этом говорить. Но справедливости ради стоит отметить, что Алекс вообще почти не пил кровь после того случая. Собственно, в том дворе, пока я была в обмороке, он изловил какого-то не вовремя забредшего на огонек гопника. Да перед самым новым годом, после оформления покупки квартиры. Тогда я заподозрила, что с приобретением не все чисто и Алекс использовал магию, чтобы все выглядело правильно. Но вампир только рассмеялся над моими страхами и отмахнулся от них. А потом ушел в ночь и вернулся только часа в четыре утра. Свежий, как майская роза. Это если использовать пошлое и избитое сравнение. 

После новогодней ночи, если я все правильно поняла, необходимость в свежей крови для него отпала. Потому что после совместно проведенных ночей он буквально светился от энергии. И неизменно пытался поделиться со мной. Через поцелуй. Так же неизменно у него ничего не выходило. Потому что где-то в середине передачи излишков энергии мы оба так увлекались процессом, что теряли контроль и концентрацию. Итог был неизменным: Алекс светился еще больше.

Но и я не чувствовала себя обделенной или опустошенной. Мое самочувствие ухудшилось только раз. И виноват в этом был совсем не Алекс. Дело оказалось в позабытом мной медальоне.

Книжные вампиры, как правило, боялись святой воды, крестов и церквей. Мне всегда было интересно, как к этим атрибутам веры относится Алекс. Ведь он уже не единожды доказал, что он неправильный вампир. Начать хотя бы с того, что ему было абсолютно безразлично светит ли на небе солнце, или же сияет луна. В любое время суток он чувствовал себя одинаково комфортно. Я несколько раз готовила дома блюда с большим количеством чеснока. В тайне наблюдая за Алексом: съест или нет? К моему великому огорчению единственный результат, которого я добилась – это неистребимый чесночный дух не только изо рта, но и по всей квартире.

На крещение я решила провести очередной эксперимент из этой области. А именно, заставить Алекса искупаться в освященной полынье в форме креста. Не знаю, догадался ли вампир о том, что я задумала, или нет. Но когда мы подошли к уже начавшей затягиваться ледком полынье, он, не смотря на десятиградусный мороз, невозмутимо разделся и скрылся под мелкой ледяной крошкой, возмущенно болтающейся на поверхности темной воды. Я ожидала, что Алекс всего лишь быстренько окунется и выберется на лед. Но секунды неторопливо складывались в минуту, а его все не было. Я занервничала. Наклонилась заглянуть в прорубь. И тут Алекс вынырнул, обдав меня фонтаном ледяных брызг. Ледяных в прямом смысле этого слова. Холодные речные капли почти мгновенно застыли, превратившись в лед. Или мне это только показалось? 

Я облегченно взвизгнула. При этом сама едва не угодила в прорубь. Успевший выскочить на лед вампир, поймал меня за воротник буквально в последний момент. Так что из всего спектра возможных ощущений я поймала только пару ледяных ручейков за шиворот. Я рассмеялась. А Алекс нахмурился. А дома меня ждал настоящий допрос: куда подевался Ключ?