Я – другой

Они вернулись в тот момент, когда Рома додумался предложить очаровательной таможеннице взять немножечко денег, чтобы уладить их вопрос. Та, продолжая лучезарно улыбаться, активировала систему защиты таможенного поста, и на инженера с Лисовским уставилось такое количество выскочивших из пола и потолка стволов, что они поспешили как можно быстрее откланяться.

— Идем обратно к самолету, — хмуро произнес Гвоздь.

— Мы что, вот так просто сдадимся?! — раздухарился Рома.

От кого, от кого, но от инженера меньше всего можно было ожидать вспышки боевой ярости.

— Успокойся, тигр. У меня есть отличный план, но чтобы его претворить в жизнь, у тебя должна быть холодная голова.

— Х-х-хорошо, — неуверенно выговорил Рома, не привыкший быть ключевым звеном какого-либо плана.

Но уже через полчаса, сидя в самолете, он боязливо тряс головой и убеждал Гвоздя в том, что тот задумал самоубийство.

— Если я подключу блок «свой-чужой», Арбитры нас найдут, и мы все умрем, — печально пророчествовал инженер.

— Мы и так рано или поздно все умрем, — начал было Гвоздь, но осекся.

Блин, все не так в этом перевернутом с ног на голову мире. Здесь есть вариант докарабкаться до сотого уровня и позабыть о такой обыденной вещи, как смерть.

— Мне идея Гвоздя нравится, — высказала мнение о плане Ласка, чем еще больше напрягла безопасника.

Если замысел ей пришелся по душе, значит, он безумен до невозможности.

Однако Лисовский из самолета не спешил выбегать с воплями о том, что они все сошли с ума. Следовательно, существует мизерный шанс, что задуманное все-таки может получиться.

На малой скорости и высоте они подлетали к стене, окружающей Омск.

— Не торопись, — успокаивал Гвоздь Ласку, ведущую самолет. — Лети нагло, по-хозяйски.

— А если запрос пришлют?

— Не пришлют. Они же, как и все, боятся Арбитров до икоты.

Особой уверенности, что они пролетят беспрепятственно над периметром Омска, у Гвоздева не было. Но Ласке надо внушать, что все будет пучком. А то дернет штурвалом, не ровен час...

На пульте мигнул красным огонек, а по ушам резанул сигнальный зуммер.

— Нас радаром облучают! — заметался в кресле Рома.

— Интересно, нас ракетой сшибут или лазером? — проявил профессиональное любопытство рыжий и выглянул в иллюминатор.

Огонек на приборной доске погас, зуммер заткнулся.

— Уважаемые пассажиры! Мы продолжаем наш увлекательный полет над городом-мечтой Омском. Большая просьба — откройте свои глаза пошире и ищите богадельню Арбитров, пока нас не сбили к чертовой бабушке, — сделал официальное объявление Гвоздев, после которого пассажиры прильнули к иллюминаторам намертво.

Городок, проплывавший внизу, наводил на мысли об утопии. Совершенно одинаковые аккуратные двухэтажные домики. На их крышах располагалось ровно по десять солнечных панелей, а сами здания окружены десятком соток сочной зелени. Квадраты тучной и безмятежной жизни. Насколько смог увидеть Гвоздь, баснословные доходы от продажи медкитов меж горожан распределялись поровну, чтобы не вызывать зависти и социального неравенства. Вроде бы решение верное, но сытый центр города представлял собой дикий контраст с нищетой гетто вокруг него. Что-то было неправильное в изоляции граждан Омска и их отношении к людям снаружи. Но и как было правильно поступить горожанам, Гвоздь не знал.

Монотонная похожесть строений в городке сыграла на руку в поиске. Слева, почти на самой границе, Гвоздев разглядел серые коробки промышленных зданий. А вот в центре ухоженной «омской клумбы» проглядывало нечто военизированное. Трехэтажное здание с узкими окнами-бойницами, рядом с чем-то, похожим на склад или ангар, обнесенное высоким забором. И самый убедительный знак в пользу того, что перед ними было именно гнездовье Арбитров, стоял на квадратной площадке возле складов.

— Глядите — точная копия нашей птички! — указал Гвоздь на брата-близнеца их самолета. — Снижаемся и садимся рядом.

— А может, не надо? — боязливо спросил Рома.

— Как — не надо? А что ты предлагаешь? Сесть перед воротами, постучаться и сказать, что мы их транспортник в лесу нашли? И предложить обменять его на моих людей?

— Это было бы глупо. Но садиться прямо на их базу...

— Это прикольно! — Ласка заложила крутой вираж и лихо приземлилась на площадку.

— И что мы будем делать дальше? — зачем-то шепотом спросил Рома.

Гвоздь похлопал его по плечу:

— Дальше ты — опять ключевой элемент. Пойдем за мной.

Когда Гвоздь спрыгнул из люка на землю, его колени подогнулись и с трудом выпрямились. Броня Арбитра, даже в полном комплекте, весила минимум центнер. Благодаря новому ремонтному модулю Рома довольно быстро разделал тушку Арбитра, валявшуюся в самолете. Гвоздев ожидал убийственного запаха после того, как инженер сделал первый разрез на боевом экзоскелете. Все-таки тело пролежало в самолете больше недели. Но случилось чудо — костюм остановил разложение трупа, и тот выглядел свежачком. Жутким свежачком.

— И-и-и... инопланетянин! — Вскрыв забрало, Рома в ужасе отшатнулся от трупа.

Надо сказать, что и Гвоздь с трудом удержался от крика. То, что смотрело на них из шлема, не было человеком. Сразу стало понятно, зачем на шлеме Арбитра примостилось шесть камер. У существа глаза, похожие на паучьи блюдца, располагались в три пары, одна над другой. Приплюснутый, почти плоский лоб, вытянутый яйцом затылок. Серая кожа, в бляшках, как у ящерицы. Носа нет, его место занимают две овальные дырки.

— Это не инопланетянин, — все еще содрогаясь от отвращения, выдавил из себя Гвоздев.

— Откуда ты знаешь?

— Я их видел. Это... — Гвоздь уже видел нечто подобное, ему осталось только поднапрячься и вспомнить. — Да это же Конструктор! Только сильно видоизмененный!

Дальнейшее извлечение тела из доспеха доказало его правоту. Как бы пугающе ни выглядел Арбитр, его тело сохраняло человеческие, пусть и мутировавшие черты.

— Ты правда хочешь на себя это надеть? — Подошедшую к ним Ласку била крупная дрожь. Она с сомнением смотрела на шлем Арбитра в руках Гвоздева.

— Мне наш умник обещал, что меня ни одна бацилла не возьмет. Да и чтоб превратиться в такое, — Гвоздев коснулся ботинком лежащего на полу мутанта, — нужно что-то посильнее вируса.

Рома кое-как сварил части брони на Гвозде. Вблизи можно было рассмотреть, что доспех представляет собой кое-как состряпанный муляж, но издалека Гвоздь теперь выглядел как заправский глобальный страж правопорядка.

То ли сработала его маскировка, то ли в броню Арбитра были встроены какие-то датчики, но, выпрыгнув из самолета, он не услышал сигнала тревоги и в его сторону не неслись пули и шары плазмы. Только он вздохнул с облегчением, как дверь ангара, возле которого они приземлились, открылась. И оттуда выехал небольшой робот на гусеничном ходу. Камеры, венчающие его бочкообразное тело, вперились прямо в Гвоздева.

Кто это? Аналог местного дворецкого? Или охранник, которому надо предъявить явки-пароли? Груда металлолома, висевшая на Гвозде, снижала подвижность, в мертвом экзоскелете он мог только важно вышагивать. Можно было и сверхсилу активировать, но длилась та сила всего две минуты, и расходовать ее зазря не хотелось. Гвоздев решил не торопить события и застыть, изображая из себя памятник славному Первому Арбитру.

Робот покатился прямо к застывшему изваянию, на его боку раскрылся небольшой лючок, из которого выскочил манипулятор на шарнире. Гвоздь решил, что как только робот до него дотронется, он угостит его электрическим разрядом, включит усиление и рванет обратно в транспортник. Дай бог, Ласка успеет взлететь до того, как двор превратится в филиал ада.

Проклятому механизму на страхи и тактические идеи Гвоздя было глубоко наплевать. Робот прошелестел в нескольких сантиметрах, доехал до фюзеляжа самолета и ткнул в него манипулятором, открыв какую-то панель. И с упоением начал копаться в вывалившихся жгутах прово́дки.