Я слежу за тобой

Утро началось эпично. С мысли: «Блин, проспала!». Алла кубарем скатилась с постели, ударилась головой о спинку кровати и, хромая, помчалась в ванную. В зеркало заглянуть не успела, о завтраке и речи быть не могло – тут бы на вторую пару хотя бы успеть. А расчесаться… Расчесаться можно и в трамвае. Остальное не так страшно.

Вот только Родион, с которым она столкнулась возле арки, с этим согласен не был. При виде соседки он так присвистнул, что Аллочка невольно остановилась.

- Что такое?

- Женщина, я, конечно, понимаю, твою красу сложно испортить, - насмешливо проговорил он, направляясь в сторону остановки. Алла последовала за ним. – Но ты умываться не пробовала? Ну так, ради разнообразия? Хотя бы смывать косметику, а не размазывать.

Завьялова, как всякая приличная барышня, таскала с собой зеркало, поэтому полезла в сумку и невольно вздрогнула. Ну да, вчера она была настолько возмущена поведением соседа, что забыла смыть косметику… А сегодня… Просто размазала ее вокруг. Красавишна, иначе не скажешь. Ну да ладно, по дороге исправит. А Мирославцев переживет, может, хоть следить за ней перестанет.

- А ты нормально разговаривать не пробовал? – огрызнулась она. Настроение было откровенно поганым. - Ну так, ради разнообразия.

- Не, если твой хахаль неровно дышит к пандам, то ты вот прямо в тему. Еще и костюмчик черно-белый. Самое то, Завьялова. Он просто у твоих ног будет, - не унимался Родион. Аллочка не стала вступать в бесполезный спор, просто и незатейливо стукнула его в голове небольшой дамской сумочкой и устремилась к остановке, даже не заметив, как из приоткрытого ридикюля что-то вывалилось и упало на землю.

Родион, в отличие от нее, оказался более внимателен. Хмыкнув и покачав головой, он присел и поднял небольшой кошелек.

- Вот балда. И еще спрашивает, зачем я за ней слежу, - пробормотал он себе под нос. – Вот куда она без меня денется?

От скромности Мирослав не умрет, это точно. Он вообще считал, что нет в жизни ничего глупее, чем умереть от скромности. И что тогда, на его безымянной могиле появится траурная надпись: «Он был слишком скромен, чтобы его помнить»? Да ни за что. Жить нужно ярко, в свое удовольствие и никогда ни о чем не жалеть. Пользоваться любым моментом… Кстати, о моментах. Надо бы догнать Аллочку прежде, чем она сядет в трамвай. А то потом еще будет виноватым. Впрочем, разве может быть иначе? У женщины ведь априори виноват мужчина.

С этими философскими мыслями Родион едва успел в последний момент влететь в трамвайный вагон. Аллочка как раз заискивающе улыбалась под суровым взглядом кондукторши и рылась в сумке. Конечно же, искомое она не находила. Жестом фокусника парень протянул ей кошелек.

- Ты выронила, - пояснил он.

Пренебрежительно фыркнув и гордо задрав нос, Алла выхватила свою вещь и протянула кондукторше купюру. Взамен получила билет и гордо удалилась к свободному месту – приводить себя в порядок. Мирославцев поплелся за ней.

- Алка, да ты не переживай, тебе и так хорошо. Подлецу все к лицу, - примиряюще поднял ладони он, только потом сообразив, что сейчас опять получит по умной голове.

- Ладно, ладно, не дерись, будем считать, что я дуб, с которым беседовал Болконский, - поспешно добавил он.

Завьялова окинула его внимательным взглядом, засопела, напоминая обиженного ребенка и наконец выдала:

- Вот только на дуб и похож. Хотя, может и не дуб. Но дерево однозначно.

- А ты кто тогда, Завьялова? Нежная березка? Только у тебя черных пятнышек явно побольше, чем светлых. Ты отмываться собираешься, пандочка? – напомнил он.

Алла взвыла: черт, споря с соседом, она даже забыла, в каком неприглядном находится. Судорожно принялась оттирать черные пятна. Получалось, мягко говоря, не очень.

- Подожди, - остановил ее Родион и забрал салфетку. – Я помогу.

Легкими аккуратными движениями он принялся оттирать темные пятна. И Алла, кожей ощущая прохладу его пальцев, невольно смутилась от неожиданной близости. И разозлилась – взгляд темных, почти черных, глаз был подозрительно насмешливым. Словно он именно такой реакции и добивался. Хотя, казалось, куда бы это? Они столько лет знают друг друга, что ничего нового и откровенного выяснить невозможно. Или все-таки не все еще тайны друг друга они разгадали?

Стараясь избавиться от чувства неловкости, Аллочка перевела взгляд на окно и ойкнула:

- Моя остановка. Я побежала, хорошего дня, - с этими словами она неловко кинулась к выходу. Что-то какое-то несуразное у нее выдалось утро. Такое просто не может закончиться положительно. Или все-таки может?