Измена. Больше чем любовь

– Сбросьте, пожалуйста, скорость, – сказала я по возможности спокойным голосом водителю.

– С ветерком прокачу! – во все зубы радостно оскалился в мою сторону таксист обернувшись.

– Следите за доро́гой! – вскрикнула я, застыв от страха.

– Не бойся! Я ещё никого не потерял по дороге! – балагурил этот идиот, и, кажется, поддал ещё газа.

– Немедленно остановите! – заорала я.

– Не могу! Вот доедем до смотровой площадки, и остановлю, – засмеялся таксист.

Я закрыла глаза и постаралась подавить в себе зарождающуюся панику. Дышала, как учили когда-то давно на терапии. Вцепилась в пристёгнутый ремень и старательно думала, что лично я в этой машине нахожусь в безопасности. Старалась представить себя в защищённом коконе из плотного воздуха.

Спокойно. Этот придурок ездит, судя по всему, здесь не первый и не второй раз. И к тому же когда-то горная дорога закончится.

Я не сразу осознала, что мы больше не двигаемся никуда. Прохладным ветром мне обдало лицо, и я открыла с силой зажмуренные веки.

– Ты что? Реально испугалась? Почему не сказала? Я бы сбросил скорость! – говорил таксист, стоя около открытой двери с моей стороны.

Я хотела ему сказать пару тёплых слов, но не смогла разжать сведённые от ужаса челюсти.

Только глянула.

– Прости, дорогая, прости! Сразу бы сказала, и я бы не гнал! Сначала молчат, а потом обижаются. Странные люди! – бухтел этот балагур, пока я пыталась справиться с дрожью и злостью.

Я вспотела от ужаса и паники. От страха. Пот ледяными щупальцами приклеил мою блузку к спине под курткой.

Трясущимися руками выудила влажные салфетки и протёрла лицо.

Продышалась немного. Паника отступала медленно, вязко выпуская из своих удушающих объятий.

Но были и плюсы такого стресса. Страх перед мужем теперь казался никчёмным. Надуманным. Далёким.

Всё познаётся в сравнении.

Мама встретила меня у порога дома. Похоже, Дмитрий предупредил её. Она глянула на меня и, укоризненно покачав головой, сама расплатилась с водителем. А я упала на диванчике в кухне совершенно без сил.

Меня будто выключили. Не было ни одной мысли и ни одной эмоции.

Мама сделала мне чаю и отправила переодеться и в душ, не желая ни о чём прямо сейчас разговаривать.

И вот под горячими струями меня и догнало осознание.

Я села на дно  в душевой кабинки, обняв колени, скукожилась в крошечном пространстве. Горячие капли разбивались о мою спину и звонко барабанили по стеклу ограждения, заглушая мои всхлипы.

Муж так грубо и по-животному меня схватил. В этом было столько страсти. Столько ярости.

Я представила, как он так хватает свою девку. Она впечатывается в него, оплетает собой. Нежная и податливая. Восхищённая им.

А он, словно победитель и завоеватель грубо и жестоко целует её.

Как меня.

Он целует её прямо сейчас.

Пока я здесь, жалкая и никому не нужная, брошенная, корчусь в одиночестве под равнодушными струями воды.

Я, может, и дальше бы рисовала себе воображаемые картины, но Аня постучалась в дверь, спрашивая, всё ли у меня в порядке.

Выкрутив кран на ледяную воду, постояла под ней пару минут и, несколько раз глубоко вздохнув, вышла в моей принцессе.

– Мама, представляешь, мне папа сам позвонил! – радостно затараторила Анюта.

– Это же хорошо, котёнок? – спросила я, пытаясь сообразить, когда он звонил.

– Это странно. Он ничего не хотел, просто спрашивал, как мы здесь устроились и не нужно ли нам что. Не скучаю ли я в глуши. Мам? Что случилось? Ты ездила к папе? А отчего ты приехала заплаканная? – взволнованно спросила моя чувствительная и нежная девочка.

– Ты же знаешь, как я не люблю лихачество на дороге, а попался такой таксист, гнал по горному серпантину. Я испугалась. Всё хорошо, родная, – ответила я ей.

– Мы с дедом Игорем идём сейчас запускать воздушного змея. Утром мы его вместе клеили и дед мне рассказывал физику процесса. Про самолёты, подъёмную силу, ветер, планеры. Намного понятнее всё, чем в школе, – щебетала Анечка.

– И понятней, чем тебе объясняет репетитор? – поинтересовалась я успокаиваясь.

– Конечно! Там занудные формулы надо заучивать, а здесь я сама чувствовала, как воздух поднимает меня. Ой! Я проговорилась! Мам, не ругай деда! Всё, я побежала, – сказала моя стрекоза.

Она покрутилась около туалетного столика. Подержала в руках флакон и, дождавшись моего разрешительного кивка, пшикнула на себя моими духами.

– Может, ты пойдёшь с нами? – уже в дверях спросила она для порядка, и убежала.

С ними я не пойду, а вот проветрить голову мне не помешает. Я собралась и, поцеловав маму, сбежала к морю.

Я рассказала морю, как по-дурацки сорвалась в поездку. Посетовала, что не облазила сразу всю квартиру и не заглянула на балконы, чтобы убедиться точно в отсутствии девицы. Пожаловалась на своё нетерпение. Выплёскивая морю свою боль.

А потом сидела на камне и слушала вечное шуршание набегающих волн. Море всё смоет. Большая вода вечным движением сотрёт любые печали.

– Пока ты шушукалась с морем, мне три раза звонил твой муж. Ты почему не берёшь трубку? – встретила меня мама упрёком.

– Я разгрохала свой аппарат и он, вероятно, умер, – призналась я.

– Перезвони с моего. У него что-то срочное, я так поняла. Давно я не слышала, чтобы твой самоуверенный муж был так взволнован, – хмыкнула мама и положила свой телефон на стол рядом со мной.

Ну, что? Поговорим? Опять...