Тёщин подарок

– С чего начнем? – уточнил хозяин дома, обводя помещение флигелька взглядом. – Боюсь, что, если мы начнем искать в одном месте, проищем все отведенные двадцать четыре дня. Предлагаю разделиться. Я ищу здесь, а ты в спальне. Согласна?

– В спальне, так в спальне, – просто согласилась Кристина и, легко пританцовывая, продефилировала туда. Что-то незаметно переменилось в настроении девушки, повышая его градус.

Она зашла крохотную комнатку, обставленную очень скудно. У стены стояла узкая кровать, заправленная пикейным покрывалом. В Германии таких уже точно не осталось.  Перпендикулярно кровати располагался тяжелый дубовый шкаф. А напротив него стоял комод. У кровати в изголовье притулился одинокий стул с наброшенной на него цыганской шалью с кистями.

И вся вот эта скудность обстановки рассказала девушки в один миг, какой одинокой бабка была по жизни. И лишь несколько теплых эпизодов, как та черная шаль с красными розами, согревали ее существование.

– Эх, бабуля, бабуля! – прошептала Крис, погладила шаль двумя пальцами, – почему ты со мной так поступила? Я, между прочим, в отличие от тебя все эти годы жила в любви и заботе. И если бы ты не выкинула меня за порог своей жизни, словно собачонку, любила бы тебя и согревала своей заботой.

Но поженились бы тогда мама и Максим? Возможно, что нет. И она так бы и осталась рядом с Генрихом, который зиял черной пустотой в ее груди. Словно с девушки сняли розовые очки и только сейчас сумела его разглядеть. А также она успела разглядеть Боярского. И с удивлением поняла, что у них с неизвестной ей матерью полностью совпадают вкусы на мужчин.  Кристина очень любила своего отца и считала его практически идеалом. А сейчас она с интересом приглядывалась к ее второму мужу. И разница в возрасте почти в двадцать лет нисколько не смущала девушку. Вопрос только в том, как он сам на нее смотрит? Заметил ли, что перед ним совсем не ребенок, а взрослая женщина? Но судя по утренней реакции и тому, как он просто и подробно ответил на ее вопрос, заметил.

Но хватит предаваться рефлексии. Она в этой комнате по делу. Нужно искать шкатулку. Девушка присела на стул, накинув бабушкину шаль себе на плечи и внимательно оглядела комнату. Где здесь может быть спрятана шкатулка?

В кровати очень маловероятно. В шкафу? Если только в антресолях. Но по словам Максима они в этот дом переехали недавно. Пожилая женщина вряд ли стала бы забираться так высоко. А вот комод подходил в самый раз. Девушка подошла к нему и подняла скатерть, накинутую на верхнюю крышку комода. И с удивлением обнаружила две тысячи рублей, спрятанные под скатеркой на черный день.

Бабушка Маша тоже так делала. Объяснить порыв она не могла. У папы денег было достаточно, чтобы хорошо содержать свою мать и дочь. Но генетическая память была сильнее сил разума. И в этот миг девушка почувствовала настоящее родство со второй бабулей. А затем она начала раскрывать ящики по очереди.

Левый маленький был забит колготками и теплыми носками. Она пошарила под ними рукой, но ничего не обнаружила. В соседнем лежало нижнее белье. Смешные трусики в цветочек и лифчики, купленные в дорогом брендовом магазине. В этом странном сочетании была вся Львовна: противоречивая и непредсказуемая.

Ниже лежали футболки, спортивные штаны и халаты. А в самом нижнем ящике было постельное белье и пара пушистых полотенец. И под ними она наткнулась на что-то твердое.

– Максим! – тут же позвала девушка, чтобы ничего не извлекать без свидетелей. – Там что-то лежит, твердое и прямоугольное.

Он быстро пришел к ней на помощь, ловко запустил руки внутрь и достал толстый, в дорогом кожаном переплете фотоальбом. Задумчиво взвесил его в руках и неожиданно предложил:

– А давай посмотрим! Если шкатулка здесь, то она никуда от нас не сбежит.

Кристина с радостью согласилась. Историю родни со стороны матери она не знала. И с удовольствием приоткрыла бы завесу тайны.

На первой странице красовалась фотография счастливой семьи. И судя по тому, что она уже видела на стене, это были ее бабушка со своими родителями. Дальше шли фотографии, рассказывающие, как взрослела девочка со странным именем Бронислава. Вот она что-то рассказывает в детском саду. Вот пошла в школу. Судя по огромному букету, который был почти с ней одного размера, и здоровенному портфелю в другой руке, это был первый класс. Дальше было несколько общих фотографий, на которых запечатлен их класс. В те времена смартфонов не водилось. Фотографии были малодоступными. Поэтому и снимков оказалось совсем мало.

Перелистнув очередную страницу, они обнаружили, что фото стали цветными. И на одной из них Бронечка стояла в обнимку с высоким молодым человеком, чью голову украшали волосы цвета полной луны. А на мир он смотрел голубыми глазами.

– Похоже, это мой дед! – воскликнула девушка. Она даже попыталась достать фото из уголков и посмотреть с обратной стороны. Но незнакомец с льняными волосами так и остался незнакомцем. Нигде не было ни имени, ни фамилии, ни даже прозвища. – Ты знаешь, как его зовут?

– Нет, – хозяин дома покачал головой. – У меня всегда было впечатление, что Ирина родилась с помощью непорочного зачатия. Львовна ни разу не вспоминала ее отца. Да и твоя мать тоже ничего никогда не рассказывала. Впрочем, она меня даже с тещей не познакомила. О чем тут можно говорить?

– Странный какой-то у вас был брак! – Крис склонила голову на бок, разглядывая сидящего рядом мужчину.

– Согласен, странный. Сейчас я бы многое поменял. Все мы крепки задним умом. Но уже ничего не изменить.

– Можно, я возьму это фото себе? – попросила она.

– Конечно, можно. В принципе, все в это комнате из личных вещей по праву принадлежит тебе.

– И альбом?

– И альбом в том числе.

Она еще долго разглядывала фотографии с бабушкой и мамой, которая появилась чуть дальше. И Боярский оставил её наедине с чужими воспоминаниями. А сам ушел в другую комнату и продолжил поиски. Неожиданно в ящике с нитками и прочим швейным барахлом нашлась та пресловутая шкатулка.

– Крис, я ее нашел! – позвал девушку мужчина. Она тут же отложила альбом и прибежала на его зов.