Фрайда предпочитает брюнетов

—  Хм?

—  Я повёл себя недопустимым образом, и я искренне сожалею, что стал причиной вашего недовольства, моя госпожа. Я прошу дать мне шанс искупить мою ошибку наказанием.

—  Наказанием, говоришь?

При других бы обстоятельствах я бы его наказала. Не поркой, иначе. Но сейчас мне есть чем заняться. Я поджимаю губы. Решение приходит моментально, и я встаю, подхватываю миску с бульоном.

Ару я жестом показываю, чтобы шёл за мной. Его брат должен вот-вот проснуться. На парня действует уже один тот факт, что я привела его в каморку. Я слышу сдавленный полный ужаса всхлип. Не обращая внимания, я наблюдаю за “дохлым”.

Мои расчёты оправдываются, потерявшие ресницы веки начинают подрагивать. “Дохлый” просыпается. Давать ему пить в первые же секунды всё равно.

—  Моя госпожа? —  Ар не выдерживает, напоминает о себе голосом.

—  Если я начну тебя наказывать, твой брат останется без питательного бульона. На кону не голодный вечер без ужина, а жизнь.

—  Моя госпожа, —  кажется, Ар на грани истерики.

—  Напои его, я разрешаю. Голову ему приподними, но очень осторожно.

Ар справляется.

“Дохлый” приоткрывает глаза. Взгляд потерянный, но брата он явно узнаёт. Меня не замечает, иначе бы не стал звать. Его “А…”, попытка выговорить имя, переходит в тихий мучительный стон.

Я уверена, что парню не больно. В плане, он не испытывает острой боли, чары в том числе и обезболивают. Но он в полной мере ощущает процесс распада тела. Слабость, тошнота, неспособность ясно мыслить —  полный букет.

Ар прекрасно справляется с задачей, поддерживает голову и за плечи, аккуратно, по глотку, поит, не оставляя шансов захлебнуться.

—  Ты… украл? —  “дохлый” находит в себе силы выдохнуть вопрос. —  Оставь меня, выживи сам.

—  Пей.

У “дохлого” тяжелеют и закрываются веки.

На донышке остаётся немного бульона.

—  Неплохо. До вечера твой брать проспит.

—  Спасибо, госпожа.

Я выхожу в спальню, и Ар следует за мной.

Я сажусь на кровать. Он опускается на колени. И… он так и не расстался с плёткой.

—  Ар. Ты с удивительным упорством напрашиваешься на порку. Из самых лучших побуждений, это понятно. Но всё-таки попробуй подумать. Вдруг произойдёт чудо и у тебя получится? Вот скажи мне, если ты сляжешь после наказания такой же дохлятиной, как твой брат, кто будет о нём заботиться?

Судя по тому, как Ар бледнеет, до него дошло.

—  Моя госпожа…

Какое мне нравится обращение, он запомнил. Не безнадёжен.

—  Я не буду тебя наказывать, Ар. Это слишком хлопотно, а ты и так проблемное приобретение. И твоей самой большой ошибкой станет догадываешься что?

Ар стискивает кулаки.

Заметно, что ему легче принять побои, чем ломать голову над ответами. Мой стиль общения тоже своего рода наказание.

—  Пренебречь вашей добротой, моя госпожа.

—  У-у-у… Мыслишь в верном направлении, Ар. Но кое-что  упускаешь. Кое-что важное. Моё решение, Ар, не доброта. Это всего лишь практичность. И твоей самой большой ошибкой будет думать, что я добренькая. А теперь оставь плётку в покое и иди сюда, —  одновременно я накрываю спальню чарами.

Нас никто не услышит, никто не побеспокоит, а щёлкнувший в двери замочек даёт уверенность, что никто не вломится в спальню в самый неподходящий момент.

Оглянувшись на звук, Ар застывает на мгновение. Думаю, он понял, чего я хочу, и теперь мне интересно, как он отреагирует.  Он с заминкой откладывает плётку и поворачивается ко мне. Во взгляде настороженность мешается с недоверием. Ар не может поверить, что несмотря на все его оплошности, я выбрала его?

Он поднимается, делает несколько шагов ко мне. Подходит достаточно близко, но всё равно оставляет между нами расстояние. У меня вдруг из ладони вырывается лента магии. Движение получается настолько естественным, будто я управляю не магией, а рукой. Так можно? У меня никогда не получалось. Впрочем, я не особенно старалась освоить этот трюк.

Магия петлёй захлёстывает Ара за пояс, и я медленно тяну к себе.

Ар подходит вплотную, хочет опуститься на пол, но я вынуждаю его сделать ещё один шаг, и он упирается коленом в край кровати. В глазах появляется испуг —  нависать над госпожой нельзя.

Я чувствую, как в крови закипает магия.

Получается, Ар будит во мне нечто большее, чем страсть?

Медитировать и разбираться я буду завтра.

Сейчас я кладу ладонь ему на живот, проникаю под рубашку и провожу вверх к груди, насколько дотягиваюсь. У Ара сбивается дыхание, он нервно сглатывает. Его зрачки не просто расширяются. Кажется, что они затапливают радужку целиком.

Реакция на простое касание острее, чем я ожидала —  штаны из неплотной ткани не скрывают достаточно. Я с улыбкой провожу ладонью вниз до пояса, и у Ара перехватывает дыхание. А значит, про перья и пудру можно забыть. Я хочу развлечься, а не срочно лечить сердечный приступ.

Вместо ожидаемого раздражения я чувствую… умиление? Не его, но что-то очень похожее.

—  Госпожа… Моя госпожа, —  исправляется Ар.

—  Ты хочешь меня порадовать?

—  Я хочу вас порадовать, моя госпожа.

Ар явно не понимает, что ему делать. Мой настрой он уловил, а вот мои вкусы и предпочтения для него пока что тайна. Если честно, для меня самой тоже. Не было у меня ещё опыта близости —  в Орден выбирали не только по способностям, во время учёбы было не до плотских утех, да и не с кем. Зато сейчас… кровь играет.

Я тяну Ара к себе, и он наклоняется. Такой настороженный и податливый одновременно. Меня заводит.

Ещё одно касание, и Ар отвечает на поцелуй. Его губы сухие, шероховатые, но мне нравится.

Платье начинает сползать, и я тянусь к застёжке. Ар накрывает мои пальцы своими и неловко расстёгивает. Чувствуется, что справляться с женской одеждой для него в новинку. Я чуть приподнимаюсь, и Ар стягивает с меня платье через голову, мимолётно словно случайно пробегает пальцами по спине, по бокам. У меня мурашки от происходящего.

Я остаюсь в одном белье.

Ар пытается сложить платье.

—  Брось, —  командую я и снова вовлекаю Ара в поцелуй.

—  Да, моя госпожа, —  шепчет он.

Чуть откинувшись, я отстраняюсь, и Ар без слов понимает, что ему тоже пора раздеться. Он сбрасывает рубашку, штаны. Движения резкие, грубоватые, никакой соблазнительной игры. Да и зрелище…Кости, вместо правильного рельефа, выпирающие кости. И хотя вид нездоровый, меня не отталкивает. Я поднимаюсь и, оказавшись с Аром вровень, обрисовываю подушечками пальцев его ключицы.

Восстановится —  будет настоящим красавцем.

—  Ты красивый, —  я вовлекаю его в очередной поцелуй.

Я действительно его таким считаю. 

Едва ощутимо Ар обнимает меня за талию. Я не отталкиваю, и объятия становятся крепче, касания —  увереннее. Обнимая меня одной рукой, Ар другой подушечками пальцев выводит на моей коже незримый узор. Я повторяю и тоже начинаю выводить на его спине линии, спирали и круги. Я чувствую, что Ар ни на мгновение не перестаёт прислушиваться ко мне, наоборот, старается уловить малейший намёк, нравится мне или нет, чего именно я хочу.

Он целует меня в шею, в плечо, садится на кровать и целует запястье, одновременно дотягивается и проводит у меня под коленкой.

Хватит прелюдий. Я сажусь Ару верхом на бёдра. Пока что между нами ещё остаётся моё бельё.

—  Моя госпожа? —  в глаза вопрос, не сделал ли он что-то неправильно?

—  Да?

Лёгким толчком в плечо я показываю, что хочу, чтобы Ар лёг, и он послушно опрокидывается. Я ложусь рядом. Хотелось лечь на него, но… Его выступающие рёбра меня пугают —  пока что обойдёмся без акробатики. И вообще я вдруг понимаю, что страсть поутихла. Горящий в крови огонь сменился тлеющим жаром, и мне хочется нежности, хочется не только чувствовать его нежность, но и самой быть нежной.