Магеллан Часть 1 Прибытие

Как я и предполагал, кнес поверил в мое намерение сделать огненную ловушку для белых демонов, но выделил для этого всего шесть бочек с нефтью – чуть меньше тонны. Их прикатили к «Ермаку» сразу же после переговоров, и Репей с Болотовым тут же приступили к монтажу мини-нефтеперерабатывающего завода.

Подобные мини-НПЗ были необходимы на первых этапах освоения новых планет, а потому наши ученые не стали воротить нос от использования примитивных и неэкологичных двигателей внутреннего сгорания в качестве генераторов энергии. Климат многих планет не позволял полноценно использовать энергию местных звезд до осуществления терраформирования, зачастую атмосфера чужих планет представляла собой одну сплошную тучу. Специально для таких случаев и спроектировали портативные НПЗ.

Я, в свою очередь, пообещал кнесу Владеймиру результат в течение недели. Мои расчеты времени включали два-три дня на монтаж НПЗ, перегонку нефти и испытания работы двигателей на новом горючем. Еще четыре дня на поиски нужного количества медведиц и саму охоту. Если все пойдет по плану, то управимся и раньше.  

Очень сильно тормозило работу то, что у нас осталась всего одна авиетка. Приходилось тратить несколько часов на подзарядку батарей после каждого вылета. Сами же вылеты мы постарались максимально обезопасить. Мы учли трагический опыт первого дня и старались не совершать посадок без особой надобности, производя только разведку с воздуха. Экипажи разведывательных миссий теперь формировались исключительно по принципу один ученый плюс один десантник. Этот шаг увеличил частоту наших с доктором Боровским вылетов, но иного способа обеспечить безопасность и прикрытие маленьких разведывательных групп мы не видели.

Зная принцип охоты медведей-переростков, мы легко вычислили ареал их обитания и границы охотничьих угодий в данном регионе. Уже ко второму дню перегонки нефти мы наблюдали на нашей интерактивной карте местности четырех находящихся в анабиозе самцов, ожидающих своих жертв, и восемь самок с детенышами, активно этих жертв подыскивающих.

На третьей аудиенции я спросил у кнеса, почему он решил бороться с белыми демонами именно сейчас, когда за окном царит лютый холод. Ведь для людей это не самый удобный период. Кнес убедил меня в том, что зима – самое выгодное время для охоты на таких опасных животных.

– Треть из них, – объяснял он, – щенявые медвежата. Несмотря на свои внушительные размеры, они еще не умеют охотиться и полностью зависят от своих взрослых опекунов-самок. А самки, в свою очередь, полностью зависят от своих самцов, покоящихся в ожидании дичи. Пропитание самцов и всей стаи в итоге полностью зависит от умения самок находить и загонять в ловушку редко встречающуюся зимой в этих краях дичь. С наступлением же весны и во время короткого лета самцы не залегают в спячку – в этом нет никакой необходимости, поскольку в тайге достаточно пропитания.

– Почему дичи зимой меньше? – попытался я прояснить для себя щекотливый вопрос, но кнес уклончиво ответил, что большая часть животных мигрирует с наступлением первых заморозков. Куда именно они мигрируют, если почти весь континент зимой покрывается снегом, он не уточнил, а я, видя, что местный правитель не стремится раскрывать все свои карты, не стал приставать к нему с вопросами.

Я много времени думал о мироустройстве данного региона, и для того, чтобы подтвердить свои странные и пугающие догадки, мне нужна была информация из первых уст или из других очагов цивилизации. Но кнес не спешил давать мне добро на беседу со своими подданными. Моему экипажу по-прежнему строжайше запрещалось приближаться к крепости. Исключением была лишь Мария, но и ей разрешалось беседовать только с супругой кнеса и кнесенкой Виккой. Надавить на кнеса и получить нужные мне ответы силой я, конечно, мог, но это было бы достаточным поводом к применению против нас серьезного электродугового орудия. Сейчас мы всецело зависели от возможных поставок горючего от кнеса Владеймира, поэтому на совете с командой избрали поступательную тактику решения своих задач. Для начала решаем энергетический вопрос, а для этого нам нужно провернуть самую масштабную со времен охоты людей на китов облаву.

Тактику охоты разрабатывал майор Ковалев. По фронту обитания помеченных нами животных он предлагал поджечь мазут и другие оставшиеся после перегонки нефти продукты. По идее, масштабный пожар и задымление должны были заставить самок сорваться с насиженных мест и длительное время спасаться бегством. Преследуя их на «Ермаке», мы имели возможность разделять особи и разбивать их на мелкие группы огнем из бластеров, после чего планировали гарпунить их и изматывать долгой погоней. Убивать столь мощных зверей при помощи плазменных турелей «Ермака» мы не решились, поскольку каждый выстрел из такого орудия стоил бы нашему кораблю немалых энергозатрат. Теоретически все работало идеально, а как все пойдет на практике, должно было показать время. Пока же мы с командой ожидали, когда Репей и Болотов совершат маленькое чудо и выжмут из грязной, явно добытой не бурением нефти хоть что-то мало-мальски напоминающее авиационный керосин.

На третий день безделья ко мне подошел десантник Сергей Козырев с интересной мыслью.

– Товарищ начмед, – тихим голосом обратился ко мне десантник. Он вообще отличался молчаливостью и выдержкой и никогда, даже в самых жарких наших спорах, не повышал голоса. Его флегматичность настолько контрастировала с его свирепой внешностью, что порой казалось, сам десантник – это всего лишь бронемашина для какого-то маленького, спокойного и тихого существа. – У меня есть некоторые мысли, можете меня выслушать?

– Конечно, Сереж, что у тебя?

– Я тут подумал. Мы же скоро вновь сможем летать на «Ермаке»…

– Надеюсь на это.

– И нам также известны координаты крушения оставшихся двух челноков.

– Ну, допустим, – не совсем уловил я ход его мыслей. – Маловероятно, что после того, что мы видели на записи, кто-либо из них выжил.

– Я не предлагаю спасательную миссию, – успокоил меня Козырев. – Я подумал… – он огляделся по сторонам, словно стесняясь своих мыслей, и уже тише продолжил, – подумал, что при крушении могли уцелеть какие-то вещи. На челноках нашего типа большая часть груза хранится в герметичных бронированных контейнерах. Наши авиетки находились как раз в таких ящиках, – он указал на два больших грузовых ящика, которые распотрошили наши пилоты в поисках деталей для аппарата по перегонке нефти.

– И ты думаешь, что-то могло уцелеть? – недоверчиво спросил я.

– Крушение произошло, когда мы преодолевали плотные слои атмосферы, но «Смелого» и «Смирного» начали спускать раньше нас. Именно поэтому мы успели запустить маневровые двигатели, а они нет. Конечно, после удара о землю никто выжить на тех челноках не мог, тем более, что гореть и разваливаться они начали еще в воздухе. Но оборудование, оружие, припасы – там могло что-то уцелеть. Если не все, то хоть что-то. А в нашем положении любые запасные части и детали будут на вес золота.

Я подозвал к нам Ковалева и Марию, чтобы поделиться с ними идеей десантника.

– А что, – озвучил свое мнение командир группы, – мысль здравая. Если раздобыть достаточно топлива, перед полетом в Заполярье имеет смысл попробовать.

Мария же промолчала. Было видно, что ее эта идея никак не вдохновила, но логических причин возражать у девушки не было, и она решила отмолчаться. На том и сошлись.

На следующий день наши пилоты объявили результаты своей работы. Из тонны сырой нефти им удалось выжать только двести пятьдесят литров керосина. А для того чтобы этот керосин мог использоваться двигателями «Ермака», к нему пришлось добавить почти половину имеющихся у нас присадок. Мария выругалась вслух.