– Это не я, – пробормотала, рассеянно глядя на отца.

– Это твоя тетрадь, Рэйна, – строго сказал директор.

В этом замешана та девчонка! Это ведь ей я отдала свою тетрадку. Но если он узнает об этом, мне несдобровать.

– Очевидно же, что это чья-то шутка! – пыталась оправдаться я. Голос слегка подрагивал от волнения. – Кто-то нарочно испортил мою тетрадь!

– Кто такой мистер Броуди? – спокойно спросил мой отец.

– Наш учитель английского.

– Ему пятьдесят лет! – вспылила я. – Неужели вы верите в то, что я захотела бы его соблазнить?! Чушь собачья!

– Следи за выражениями, юная леди!

– У вас нет никаких доказательств, что это написала Рэйна, – неожиданно вступился за меня отец.

– Это ее почерк! Посмотрите внимательнее, – не уступал директор.

– Кто-то надо мной поиздевался, а вы, вместо того, чтобы искать виноватых, спускаете всех собак на меня. Я здесь жертва! – в попытке оправдаться и убедить их в своей невиновности перешла на повышенный тон.

– Какие оценки у моей дочери по английскому? – хладнокровно спросил отец. В отличие от меня и директора, он не терял самообладания.

– В среднем четверка.

– То есть она не двоечница. С чего бы ей выпрашивать пятерку таким способом? – директор молчал нахмурившись. – Я не верю в это. Моя дочь никогда бы не сделала ничего столь глупого и отвратительного.

Я облегченно выдохнула. Отец верил мне, а это было самое главное. Постепенно дрожь в теле утихала, я становилась все более уверенной в себе.

– Это не я писала.

Директор глубоко вздохнул, опершись локтями о стол. По его взгляду я понимала, что он не верил ни единому моему слову.

– Тогда кто?

– Не знаю, – ответила я, хотя уже догадывалась, кто это сделал.

– Это твоя тетрадь и твой почерк.

– Почерк похож, но не мой!

Он более размашистый, как у Тайлера. Хорошо же он постарался!

– Рэйна самолично отдала тетрадь учителю в руки?

Директор задумался, пристально глядя на моего отца:

– Не думаю. Тетрадь лежала у учителя на столе вместе с остальными работами.

– Получается, кто угодно мог взять тетрадку моей дочери, написать там гадости, а затем положить обратно на стол.

Директор насупился, поджав губы, понимая, что отец на моей стороне. Тем более, у него не было доказательств, что это сделала я.

– Вижу, к чему вы ведете, мистер Харрисон. Но ваша дочь все равно будет отстранена на неделю.

– Почему?! – возмутилась я, ошарашенно глядя на него.

– Это послужит уроком для всех вас, проказников! К тому же я все еще помню про вашу драку в столовой. Еще какая-нибудь подобная выходка, и тебе придется искать новый колледж!

Руки непроизвольно сжались в кулаки. Лицо горело от стыда и ярости. Я чувствовала себя мерзко, беспомощно, унизительно.

Мы с отцом вышли из кабинета директора и молча шагали по коридорам. Он остановился, когда мы оказались на крыльце колледжа.

– Поезжай домой, Рэйна. Мне нужно вернуться на работу. Поговорим вечером, – тон его голоса был холодным, и я уже догадалась, что он снова будет ругать меня.

– Ты мне веришь? – с надеждой спросила, заглядывая ему в глаза.

– Ты снова опозорила меня, – прошипел отец сквозь зубы. – Когда ты уже возьмешься за голову и перестанешь себя безобразно вести?!

Кровь отхлынула от лица, я ощетинилась, словно получила пощечину.

– Это не я! Я бы такого не написала, ты же знаешь! Ты же сам сказал, что кто угодно мог взять мою тетрадь.

– Конечно, мне пришлось защищать тебя, хоть ты и провинилась. Так стыдно мне еще никогда не было!

– Это была не я!

– С таким поведением тебя скоро вышвырнут из колледжа! – продолжал отец, даже не слушая меня. – Надо бы подыскать тебе какой-нибудь женский пансион, там из тебя выбьют всю дурь.

Я раскрыла рот от удивления, ошарашенно глядя на него. Сердце пропустило удар.

– Хочешь от меня избавиться?! – голос задрожал, ком образовался в горле. Обида переполняла настолько, что слезы предательски выступили на глаза.

– Я просто устал от всех твоих выходок и хочу, чтобы ты взялась за ум.

– К черту! – разозлилась я. – Отдавай меня в гребаный пансион. Наверняка там намного лучше, чем с тобой. Делай что хочешь! – я пошла в сторону парковки, не желая больше с ним разговаривать.

– Поезжай домой! Ты под домашним арестом на неделю, – крикнул отец мне вслед.

Быстрым шагом я подошла к своему Ниссану и села за руль. Как только дверь захлопнулась, слезы ручьем полились из глаз. Отец меня терпеть не мог и мечтал избавиться. Он мне не поверил. Никто мне не верил. Снова я его опозорила, грязное пятно на его родословной.

Со злости я ударила по рулю несколько раз, все еще не веря в происходящее. Тайлер – причина всех моих проблем. Это он подставил меня, я не сомневалась. Только он мог поступить со мной настолько подло.

Майлз был прав, предупреждал меня, а я не слушала. Еще и рассорилась с ним из-за Тайлера. Он до сих пор игрался со мной, а я-то, дурочка, поверила, что действительно нравлюсь ему. Поверила, когда он уверял, что не он взломал мой телефон и проколол шину. Я доверилась ему. Какая же я наивная и жалкая.

Глупая!

Меня затошнило от самой себя. Мало Тайлеру было просто меня трахнуть и слиться. Он снова унизил меня, выставил на посмешище. В груди закололо, словно вонзились тысяча иголок. Я чувствовала себя разбитой, растоптанной, ничтожной.

Немного успокоившись, завела двигатель. Я медленно ехала по парковке, когда мой взгляд привлек красный джип Тайлера. Мрачно улыбнувшись, я остановила машину и быстро вышла наружу. Достала из багажника лом и огляделась по сторонам. На парковке никого не было, уже начался новый урок.

Подойдя к джипу, замахнулась и ударила ломом по боковому стеклу со стороны водителя. Оно с треском разбилось, рассыпаясь на осколки. Следом я нанесла несколько ударов по лобовому стеклу. Как бы мне хотелось вдребезги разбить этот чертов джип, но вовсю пищала сигнализация, и я боялась, что кто-нибудь меня увидит. Поспешно забравшись в свою машину, дала по газам, выезжая с парковки.